Ангелочек. Время любить - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Черт возьми! Племянница, наконец-то! — раскатисто произнес он.

Это был статный пятидесятилетний мужчина. У него были квадратные плечи, мощная шея и голова, увенчанная ярко-рыжей шевелюрой. Из дома вышла небольшая худенькая женщина в сером платье с синим воротником. На висках ее светло-каштановые волосы уже посеребрила седина, а ведь Албани Бонзон было только сорок четыре года! Луиджи спрыгнул на землю и помог Анжелине выйти из коляски.

— Здравствуйте, мадам! Здравствуйте, мсье! — воскликнул он, ведя свою невесту под руку.

Как ни странно, акробат оробел. Жан Бонзон почесал подбородок. Вид у него был озадаченный.

— Разрази меня гром! — гаркнул он, выпучив глаза. — Но что за чушь ты несла, племянница? Где он, твой Жозеф де Беснак?

— Здесь, дядюшка, рядом со мной! Дай мне хоть слово сказать, и я представлю его тебе!

— Да, Жан, почему ты так громко кричишь? — спросила его супруга.

— Черт возьми! Я узнал его, этого парня! Это тот, кого в Бьере народ хотел побить камнями. Меня не проведешь! Черт возьми! Это его ты выдала жандармам!

Анжелина стала пунцовой. Жан Бонзон узнал о ее помолвке от посторонних людей, а в своем письме она просто подтвердила слухи, не вдаваясь в подробности.

— Да, это он, скрипач, которого я подозревала, Луиджи! — скороговоркой произнесла она. — Прости меня, дядюшка, я не потрудилась рассказать тебе всю нашу историю. Но я собиралась это сделать, приехав сюда.

— Вздор! — буркнул Жан Бонзон. — Если бы я не написал тебе пару недель назад, тебе бы и в голову не пришло навестить нас. И вот доказательство моим словам: разве мы с Албани видели тебя хотя бы раз с прошлого лета? А твой малыш, почему ты его не привезла?

Луиджи стоически ждал. Наконец буря утихла.

— Я предпочла оставить его в Сен-Лизье под присмотром своей будущей свекрови Жерсанды де Беснак. Ведь мне придется помогать твоей соседке при родах. Прошу тебя, дядюшка! Ты все поймешь, когда я смогу с тобой спокойно поговорить. Я еще даже не поцеловала тетушку.

Анжелина обняла хрупкую женщину, дрожавшую от радости. Женщина прошептала:

— Входите же в дом, твой жених и ты. Я приготовила кукурузный пирог. Мы с Жаном сделали яблочный сок, он совсем свежий.

— Минуточку! — рявкнул хозяин дома. — Племянница, если ты хочешь заставить меня поверить в небылицы, то тебе это не удастся. А вы, мсье, вы что, язык проглотили?

Жан Бонзон смерил Луиджи лукавым взглядом.

— Вовсе нет, мсье, — ответил акробат. — Просто я счел необходимым молчать, поскольку слушала бы меня разве что только ваша очаровательная супруга. Позвольте представиться. Жозеф де Беснак, потерянный, потом обретенный сын Жерсанды де Беснак, которая покровительствовала Анжелине много лет. Я также этот самый Луиджи, на которого вы смотрели без ненависти и презрения около мостков в Бьере, когда его бросили на съедение славным людям, считавшим его опасным убийцей. В тот день, несмотря на свое незавидное положение, я сумел заметить порядочного человека в разбушевавшейся толпе. Вы не осуждали меня, я это чувствовал, пусть даже не были абсолютно уверены в моей невиновности. Спасибо, мсье, за ваше сострадание и любовь к справедливости.

Изумленный, но польщенный в глубине души, Жан Бонзон какое-то время молчал.

— Разрази меня гром! — наконец воскликнул он. — По крайней мере, вы не злопамятны. А я никогда не ошибаюсь, и я не сомневался, что моя племянница уже тогда сохла по вам. Ох уж эти женщины! Когда вы им нравитесь, они делают все, чтобы избавиться от вас! Ну, давайте выпьем по стаканчику!

И горец хлопнул по плечу Луиджи, который с трудом удержался на ногах.

— Сначала надо распрячь Бланку и поставить ее в конюшню, — сказала Анжелина. — Дорога была для нее долгой и утомительной.

— Я этим займусь. Мне нечасто приходится ухаживать за таким красивым животным. Мой осел будет глазеть на нее, радуясь, что в конюшне появилась настоящая принцесса.

Теперь Жан Бонзон смеялся, и его громкий смех уносился ввысь, звенел в прозрачном воздухе, уже становившемся прохладным. Он размашистым шагом направился к кобыле и мимоходом пощекотал племянницу под подбородком.

— Юная упрямица, я очень рад, что ты приехала с женихом, — процедил он сквозь зубы.

Анжелина с нежностью посмотрела на Луиджи. Теперь она была спокойна. Ее жених сразу завоевал сердце этого вспыльчивого мужчины, который был так дорог ей.

— Мне очень жаль, что у меня нет возможности почаще приезжать к вам, — доверительно сказала она Албани.

— Мы были бы очень рады видеть вас обоих, — призналась женщина.

Луиджи заметил, что Анжелина светится от счастья. Ее лицо озаряла почти детская улыбка. Казалось, ничто ее не раздражало — ни долгая дорога, ни ворчание ее дядюшки. Потом он залюбовался прекрасным диким пейзажем, вершинами, покрытыми первым снегом, ледником горы Валье, неровной линией гигантских елей, врезавшихся верхушками в бледно-лазурное небо с золотисто-розовыми облачками. Женщина, которую он любил, была здесь у себя дома, там, где хранились ее самые дорогие детские воспоминания, почти около неба.

Глава 19

Законы судьбы

Хутор Ансену, в тот же день

Порозовевшая от смущения Албани пригласила Анжелину и Луиджи в дом. По безукоризненно чистому полу и начищенной воском мебели, сделанной Антуаном Бонзоном, отцом Жана, было ясно, что Албани — хорошая хозяйка. В огромном камине пылал огонь.

— Садитесь. Сейчас я накрою на стол, — сказала Албани. — После такой поездки вам надо восстановить силы.

Для этой женщины с миловидным лицом Сен-Лизье был краем света. Она никогда не покидала своей родной долины. Когда муж возил Албани в Масса, для нее это было знаменательным событием.

— Кукурузный пирог еще теплый. Я только что подогрела его в печке. Понимаете, мсье, для моей племянницы это настоящее лакомство. Вчера я испекла несколько пирогов.

Семеня по комнате, Албани поставила на стол горшочек с черничным вареньем, четыре тарелки и стаканы, положила ложки. В ее движениях было нечто торжественное, словно она считала этот прием очень важным. Она даже дрожала от волнения.

— Тетушка, не утруждай себя! — попросила ее Анжелина.

— Я впервые принимаю семью, это доставляет мне удовольствие, — отозвалась Албани, словно оправдываясь. — Вот, все готово. Теперь дождемся моего мужа. Ну, мсье, так как я должна называть вас, Жозефом или Луиджи?

— Луиджи. Я не привык к своему настоящему имени.

— Хорошо, хорошо!

В окне показался Жан Бонзон и направил на акробата испытующий взгляд.