Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

ячеек и сложной регуляцией температуры — и батареи контейнеров с искусственным освещением, подогревом и системами доставки и откачки воды и воздуха.

— Небольшая агрономическая лаборатория, — ухмыльнулся Маккензи. — Джед, займись холодильником, — похожий, но куда как больше, я хотел передать Шпицбергену, но…

Он развёл руками.

— Мой жест, увы, не был оценен. Хотя эта штука, пусть она и невелика, проживёт куда как дольше их старья…

«Разная температура для разных субстанций, понятно. В баре на Луне такое же было. Только ячейки малы… и, кажется, для чего-то сыпучего. И ещё… похоже, оно живое. Неподвижное, но живое,» — думал Гедимин, проверяя узлы агрегата и прислушиваясь к «ремонтному чутью». Пару мелочей пришлось поправить — сейчас они себя не проявляли, но лет через десять температура соседних ячеек на нескольких участках устремилась бы к средней.

— Кто тут будет лежать? — спросил он, уступив дальнейшую проверку Кеоле. Тот успел осмотреть лучевой источник (ирренциевый, но довольно слабый, с рассеянным излучением) и порыться в контейнерах, собранных в батареи. «А вот тут точно будет кто-то жить,» — решил Гедимин. «Тепло, свет, водопровод, вентиляция… Они всё-таки устроят свой экзотариум?»

— «Кто» я это не назвал бы, — ухмыльнулся Маккензи. — О растениях обычно говорят «что». Даже о тех, что твои коллеги вытаскивают из городских коллекторов. Это хранилище для семян растений. В основном культурных… Хотя — профессор Маас может поделиться биоматериалом из заповедника. Я даже уверен, что он так и сделает.

Гедимин мигнул.

— Они там что, будут… работать с растениями? Прямо в убежище?

— Это ж биоинститут, а не Лос-Аламос, — отозвался Маккензи. — Не реакторы же им строить!

Кеола, внезапно оторвавшийся от проверки холодильника, повернулся к Гедимину и сердито фыркнул.

— Культурные растения. Их люди едят. Выращивают в пищу. Никогда не слышал?

— Тихо, тихо! — Маккензи поднял руки (но, впрочем, между сарматами не полез — это Гедимин тоже отметил). — Джед у нас приверженец сарматских традиций, в человеческие не вникает. Да, культурные растения… Логично, что они не переживут четырёх сотен лет запустения. Институт надеется кое-что сохранить на будущее.

— У них же есть чаны с Би-плазмой, — удивился Гедимин. — Пища будет безо всяких… странных хранилищ.

Маккензи вздохнул.

— Чаны не вечны. Кто знает, что будет потом, после тех четырёхсот лет. Может, и нам с тобой придётся осваивать мотыгу и заготовку компоста…

— Оборудование исправно, — вмешался Кеола. — Ты лучше покажи схемы. Нам с утра ехать на место, а мы их видели только мельком. Что строим-то?

…Над гражданским убежищем Гедимин «завис» надолго — Институт Саскачевана и впрямь собирался перенести под землю небольшую лабораторию, объёмный лекторий с проекторами и даже вольеры для некрупных животных. «Ещё и домашняя фауна,» — Гедимин покачал головой, присмотревшись к обустройству нескольких жилых ячеек. «Может, и пригодится. Видел, как кошка давит мелких крыс и рапторид. Собаки, наверное, тоже на что-то годны…»

Его взгляд соскользнул на объёмные отсеки рекреации и остановился на одном из них, необычного устройства — что-то вроде кинозала, но без экрана и проекторов, зато с поворотным механизмом под площадкой-сценой и мелкими отсеками — сцена отделяла их от трибун. «Театр» — прочитал сармат в пометках и озадаченно мигнул.

— Маккензи! Что тут за модуль?

— Подписано же — театр, — недовольно сощурился Маккензи, будто Гедимин спросил о чём-то очевидном. — Как фильм. Только играется на месте, вживую и не под запись. В Саскатуне полно любителей этого добра. Старое развлечение, — фильмов тогда ещё не было…

— Понятно, с чего они схватились за растения, — пробормотал Кеола — он смотрел в другой угол схемы. — Там вокруг — граниты и гнейсы, из них субстрата не нацедишь. Всю органику придётся везти с собой… и, боюсь, всё-таки перерабатывать трупы.

— Мы построили им приличное хранилище, — Маккензи указал на один из нижних модулей. — А успеют ли они его заполнить — уже не наши проблемы. Граниты и гнейсы работу, конечно, затруднят, — но, с другой стороны, они сами по себе защита, копать можно и не так глубоко… Джед, вопросов нет? Тогда — вторая схема. Это особый район, парни. И это заказ серьёзных компаний. Так что — отнеситесь соответственно!

— Компаний? Это не город строит? — вяло удивился Гедимин. Схема развернулась, и его взгляд уткнулся в маленький, чуть ли не микроскопический промышленный модуль и примыкающий к нему отсек, в котором сармат мгновенно опознал барак. «А вот ещё один. И тут ячейки побольше. Они сделали жилой ярус из бара… Стой! Вот жилой ярус. Эти гигантские отсеки со внутренними ячейками. Восемнадцать отсеков… и тут как раз выход во всякие… дурацкие места типа бассейна. А там, внизу… ага, душевые есть. Общие душевые, по две на барак. И шлюз… шлюз между уровнями… помещение для охраны⁈ Встроенные станнеры⁈»

— Маккензи! Это что такое? — он ткнул пальцем в межъярусный шлюз, случайно зацепил расчётные таблицы и ошалело мигнул. — Что значит — «ресурсы рассчитывать на сорок лет»⁈

Кенен вместо шлюза и таблиц уставился на потолок и протяжно вздохнул. Гедимин быстро оглянулся на Кеолу — тот угрюмо сощурился, и разозлил его в этот раз явно не ремонтник с его вопросами.

— Вип-убежище, Джед. Ты же видел вип-районы. Даже дрался там с полицией. А почему? — спросил Маккензи и тут же сам ответил. — Потому что они для приличных людей, Джед. А не для обслуги и работяг. И эти верхние ячейки — такой вип-район. Простецы живут внизу. И нечего им лазать в чистые места без приглашения!

«А вот ещё семейные ячейки. Только меньше тех, огромных,» — Гедимин скользнул взглядом по медблоку и его окружению. «Если внизу, у промышленных объектов, живут работяги, то тут — медики? А у нижних ярусов есть медчасть? А, всё-таки есть. Даже медкапсула. Одна. Против восемнадцати верхних.»

— Я думал, все люди живут в семейных ячейках, — пробормотал он, пытаясь унять частое сердцебиение — от него ныли старые шрамы, и глаза сами сужались. — У