Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

— Да, она самая. А я вас помню. Вы тоже чья-то девушка из этого их танцевального вихря?

Они кивнула, отводя взгляд. И мило прощебетала:

— Да, я девушка Малика.

— Правда? А вы так хорошо смотритесь вместе! — не поскупилась я на правдивый комплимент.

— И вы с Артёмом смотритесь просто замечательно.

— Думаешь? — спросила я, желая услышать положительный ответ, и даже не заметила, как перешла на «ты», но девушку это не смутило.

Она спешно кивнула, я начала улыбаться, как идиотка.

— Меня, кстати, Эльмира зовут, — представилась она.

— Меня Лена.

Меня подёргали за штанину со словами:

— Ну, скоро ещё? — это был Сеня, который другой рукой тыкал на придерживающего впалый, как у индийского йога, живот Ролла.

Я сжалилась над беднягой, хотя мне очень сильно, как вообще ничего и никогда, даже сильнее чем подарок на Новый год, хотелось продолжить общение с Эльмирой. Мне до жути хотелось знать, что она думает о нас с Шером, что о нас думают ребята.

В моей голове щёлкнуло, сигнализируя о том, что была рождена идейка:

— Мы, с братишками хотели подняться выше, чтобы поесть. Присоединишься?

— С удовольствием, — растянула она губы в улыбке, обнажая белоснежные зубы.

— Кстати, как ты здесь оказалась? — детей рядом с ней я не наблюдала, а ходить сюда одной считала глупым.

— У меня свидание с Маликом здесь через час.

— А почему ты так рано приехала?

— Просто меня так подвезли, — она взмахнула чёрными некрашеными ресницами, отводя взгляд. — Я и подумала — ничего страшного, подожду, — она пожала острыми плечиками и вернулась к созерцанию моего лица.

Её поведение мне не казалось подозрительным, да и что я понимаю в скромных людях. Я и сама та ещё скромняга, но я же не могу следить за собой со стороны, чтобы знать, что означает то или иное движение. Мы пошли занимать столик на втором этаже.

На лестнице меня догнал неожиданный для этих мест звук саксофона, доносящийся из моего кармана. Определив, что это мой новый телефон, я извлекла его из глубины джинс и уставилась на табло. Звонил неизвестный номер, который я всё равно идентифицировала, так как знала наизусть и могла даже ночью с закрытыми глазами овучить, как таблицу умножения, если бы у кого-нибудь хватило ума его спрашивать.

Пропустив вперёд Эльмиру и мальчишек, я ответила:

— Привет, Лесь! Как дела?

— У меня всё… отстойно! Но ты, подруга, просто охренела! Ты в курсе?

То, что я теперь Охренчик, я в курсе, так что факт моего охреневания не так уж и впечатляет — это просто бонус к «восхитительной» фамилии.

— Лесь…

— Ты почему была вне зоны доступа целую неделю?! — надрывалась моя подруга, пытаясь перекричать всех горлопанов, живущих на Земле, вместе взятых. — Ты думаешь, что так можно делать? Считаешь это крутым — отключить телефон, не выходить на контакт в интернете? Да ты хоть представление имеешь, как я за тебя переживала?

— Леська, прости меня… — жалобно пролопотала я в трубку.

— Чё ты там пищишь? — возмутилась подруга, не расслышав моих слов. — Лучше не нервируй меня! Мать моя женщина! — я мысленно представила, как она возводит глаза к потолку. — Что ж ты за человек, вообще, такой, а?

— Прости…

— Меня твоё жалобное нытьё не трогает!

— Ты в порядке?

Подруга смутилась, на секунду замолчав:

— Я не в порядке. Это я уже говорила. Но ты же у нас звезда!

— Я рада тебя слышать, — и эти слова были искренны.

— Я тоже…рада… что ты меня слышишь, поэтому мне есть что тебе сказать!

— Так говори, солнце, я послушаю, — заявила я голосом доброй мачехи Золушки.

В трубке подозрительно засопели. Потом откашлялись.

— Кхм… Ты… ты сама-то в порядке, Ленчик? — осторожно поинтересовалась Леська, сменив свой тон.

— Я? Я в порядке, — странно, чего это она.

— Может, тебя врачу покажем? — мои глаза поползли наверх, и я прислонилась к стене, пропуская мимо себя семейку из пяти человек, которая пресытилась аттракционами, и теперь мечтала набить пузо вкусностями.

— Зачем это?

— Что-то ты такая… странная стала…

— С чего ты взяла? — её осторожность передалась и мне: я каждое слово выговаривала, словно сапёр на минном поле — скажешь неправильно и всё — нет тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты меня солнцем никогда в жизни не называла…

Вот же дурашка. Я рассмеялась:

— Лесь… Скажешь тоже. Считай, я выучила новое словечко!

— Ты… ты… — к моей подруге вернулась былая мощь, как только она уверилась, что я не сошла с ума и на таблеточках не сижу, а ко всему прочему ещё и смеюсь над ней. — Ты просто ИДИОТКА! — последнее слово она проорала так громко, что спускавшаяся со второго этажа мамаша с дитём шарахнулись в сторону, а дитё чуть вообще за перилку не упало, но мать его героически спасла. А на меня недобро поглядела и о-о-очень громко цокнула.

— Подожди секунду, — невинно попросила пристыженная я и прикрыла трубку рукой, чтобы поинтересоваться всё ли в порядке с экстремальным чадом. Не могу я так спокойно отнестись к тому, что ребёнок чуть не упал: — Извините, чем я могу помочь?

— Вы? — вскинула брови мать и сощурила глаза, по мне мураши пробежали, только что вынырнувшие из проруби. — Вы можете испариться, — грозно посоветовала она и схватив своего ребёнка, спустилась вниз, а у подножия обернулась и вновь прожгла меня взглядом, что я начала себя жалеть за малахольность.

Немного отойдя от шока, в который вверг меня недавний инцидент, я вновь приложила мобильник к уху и тут же поспешно отдёрнула. В трубке надрывно верещали. Не поняв общего смысла, но помня о последнем её заявлении, я рискнула перебить Лесю и спросила:

— А почему я идиотка?

Не то, чтобы я не знала ответа, её версию я слышала сто раз. Но я не нашла никакого другого вопроса, чтобы сменить тему.

Подруга вмиг захлопнулась со своей последней демагогией и огорошила меня:

— А я тебе что уже полчаса объясняю? Ты же меня совсем не слушала!

— Я слушала, — попыталась я соврать.

— И о чём же я говорила?

— О том, что я идиотка, — уверенная на сто процентов в своём ответе, кивнула я невидимому абоненту.

— Надеюсь, идиотизм не заразен… — вздохнула Леська.

Боюсь, подруга, что заразен. Например, я от Шера заразилась. Боже мой, вновь он прокрался в мои мысли. Не человек, а змеёныш-гадёныш — в любую дырку без вазелина влезет. И куда меня несёт, учусь него плохому, а ведь так хотела сама его хорошему научить. Идиотизм заразен, верно говорят. И не только идиотизм.

— Хотелось бы мне в это верить…

— Так, чучундра, что ты там сопли разводишь? Я на тебя зла — запомни это!

— Окей… Слушай, — меня внезапно осенило. — Ты, говоришь, что искала меня, переживала, да?

— Да.

— А почему ты просто ко мне домой не пришла? — обличительно заявила я.

О том, что о моих делах она справилась у Сони, она посчитала не важной для моих ушей информацией. Сейчас звонила, потому что ей пришло сообщение, что абонент в сети. Озвучила лишь то, что посчитала нужным:

— Я приходила, вообще-то. Вчера. Но у вас никого не было дома! Я, конечно, понимаю, выходные, но ладно ещё не было вас, я это пережила. Но на меня накинулась ваша полоумная соседка с первого этажа! Так мало того, что она за мной с битой бегала, представляешь, с битой — где она её взяла, ума не приложу, так она меня ещё и шалавой назвала! Нет управы на этих чёртовых бешеных пенсионеров, поурезали им пенсии, а они себе развлекуху нашли. И питаются нашими молодыми мозгами. Изверги… Я еле ноги унесла.

— Ты серьёзно? Она, конечно, взбалмошная бабуля и бита у неё есть. Но обзываться — это просто невероятно! — поддержала я подругу, которая к своей персоне относилась более чем трепетно и никакими плохими словами себя ругать не разрешала. — В ссылку её за такие слова!

— Ага, — всхлипнула Олеся, — лес валить с каторжниками…

Меня вновь подвинули на лестнице — на этот раз серьёзный брутальный ВДВшник, которому я ранее спасла жизнь. На руках у него сидел ангелок со смешными корявыми косичками, которые заплетал, вероятно, сам отец, но видимо, из-за этого его дочка и носила их гордо.