Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

— Батон, — глубоко вдохнув, на выдохе произнёс он, удачно вспомнив, что «против лома нет приёма окромя другого лома». Первым ломом его услужливая фантазия нарисовала себя собственной персоной, а другим ломом — грубовато-брутального ВДВшника. Сравнение ему не нравилось, но казалось безумно правдивым, так что вместо тактики «Разящего кулака» он продолжал придерживаться тактики «Удава, подавившегося слоном».

— Батон… Верняк, Шерри, — покачал тот квадратным подбородком, припоминая.

— Теперь, мы возлагаем на вас эту честь — разбудить красну девицу ото сна, — с пафосом огорошил его Охренчик, еле сдерживаясь, чтобы не заржать. Он предвкушал свою сладкую месть.

— Это какую? — вновь не въехал бугай, почёсывая свою репу.

— Пап, это вон ту! Только она не красная, — проявила зачатки интеллекта его дочка. Шер чуть не возопил на радостях «Хвала Господу!», но вовремя себя остановил.

— Не, совсем не красная, — согласился её папаша.

— Так вы её поцелуйте, она и станет красной, — влез Сенька, вставив и свой брик в тетрисе нелепой ситуации. Его компашка, прятавшаяся за кустами, покивала, подтверждая.

— А почему я?

Пробубнив себе под нос нецензурную тройную рифму: «Опять @Нецензурная речь@ двадцать пять», Шерхан стал внутренне себя подготавливать ко второму кругу объяснений, а ещё возликовал в душе, что кирзовые сапоги и попадания осколков от гранат прямо в мозг ему не грозит, а значит похожим на данного экземпляра ему быть не судьба. Но его вновь спасла дочка:

— Папочка, это же как в «Спящей царевне»! К ней принц пришёл и поцеловал, а она пробудилась… — девочка отчего-то всхлипнула, а папаша поднял малявку на руки и нежно (как только это возможно выразить на каменном лице) пробасил ей в зардевшееся личико:

— Доченька, хочешь, чтобы она проснулась?

Та кивнула, зарделась ещё сильнее.

— А как же мама? Она же будет ругать меня, — стал приводить разумные доводы десантник и очень неуверенно добавил: — Я ведь её принц.

— Нет, папочка, ты у нас король, — уверенно заявила куколка. — А король — он для всех подходит!

Десантник чуть ли не в окно выпрыгнул от заверений дочери. Но этаж был первый, так что, в любом случае не сработало бы. Пришлось смириться:

— Мама меня убьёт, если узнает…

— А мы ей не расскажем, — пролопотало прелестное создание, хлопая глазками с длинными ресницами.

Отец умилился, но идти против желаний своего ангелочка не посмел.

Поставив свою куколку на пол, он приблизился к статуе и, не думая ни секунды, зная, что промедление смерти подобно, раздвинул мощными пальцами её сомкнутые губы и впечатал свой каменный рот в «сахарные уста». Сам при этом скривился, словно делал искусственное дыхание, как минимум, Франкенштейну. И если по сказке предполагалось, что имеющийся в наличии Франкенштейн после сладострастного поцелуя должен ожить, то так оно и произошло.

Старуха, покраснев от кончиков ногтей до самых корней волос, разразилась истошным воплем, ввергнув спасшего её героя во внеочередную контузию. Решив, что одной контузией лишивший её чести «сволочной обормот» не отделается, она зарядила ему острой костистой коленкой прямо в причинное место. Такого подвоха после совершения доброго поступка ВДВшник никак не ожидал и, упав на пол, стал корчиться от боли, шока, и контузии.

Его дочка, услышав устрашающий вопль, закрыла себе уши. Троица, прилагавшаяся к Сене, последовала её примеру. Сам юный режиссёр был предельно счастлив и не менее громким, чем у старушенции голосом возопил:

— Вот видите! Она стала красная! — явно намекая на цвет её налитого кровью лица, а не на красоту.

Артём тихо постанывал. Но в его голове уже созрело предполагаемое продолжение событий, которое было, мягко говоря, неблагоприятным. Оно включало ожившего десантника и страшную месть от его рук, то есть ручищ. Спасаться нужно было немедленно, иначе риск обратиться в пепел уже маячил на алеющем горизонте.

Посетители прекратили маленький хаос и стали стекаться к разгневанной бабуле, одним ударом уложившей гору мышц на лопатки. К учредителям нового балагана устремилась и охрана, Шерхан отчётливо осознал, что вот он момент, чтобы рвать когти. Он схватил Сеньку за руку:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Валим!

— У меня свидание, вообще-то, — округлил глазки рыжеволосый бесёнок.

— Ты точно придурь! Кто на свидании прячется в кустах? — постучал ему Шер по голове. Мелкий оскорбился.

— Нам было весело, пока ты меня не нашёл.

Состроив миротворчески-мученическую гримасу, Шер соблаговолил:

— Ладно, бери своих рейнджеров и шевели уже тапками!

— Братва, — прикрикнул он своим и позвал их рукой. — Придерживаемся этой широкой спины, — он указал пальцем на оборотную сторону Тёмы, — и шевелим тапками!

— Ты чё мои фразы пионеришь? — возмутился Артём, не сбавляя темпа продираясь сквозь толпу, в полуобороте прищурив глаза на Сеню.

— А нефиг жадничать! Надо делиться. А жадным быть нехорошо.

— Кому нехорошо? Мне нравится!

— И как только в тебя можно было влюбиться?.. — обречённо выдохнул младшенький Матвеев, когда они, наконец, добрались до более-менее спокойного места — аттракциона «Космический андроид».

— Ты о чём? — тут же схватил его за отворот ворота футболки Шер.

— Я? А о чём я?.. — забегали глазки попавшегося Сеньки.

Тут на плечо Шера опустилась сильная ладонь:

— Братан, ты решил подавить его своим превосходством? — ехидно поинтересовался хозяин руки, по голосе он сразу узнал Джаву.

— Ладно, Сеновал, ты, считай, спасён, — прошипел он так, что только он его услышал, — но ты мне всё расскажешь позже.

Отпустив бедного перепугавшегося паренька на волю, к друзьям, опасливо жавшимся к стенкам аттракциона, Артём перевёл внимание на друга, а затем заметил и остальных участников их танцевального бэнда, принявших фееричную позу: они построились клином и сложили руки на груди.

— Эй, бразы, вы чего?

— Мы? — ответил за все Дэн. — Мы ничего. Абсолютно. А вот ты что творишь?

— Да я же вроде без рукоприкладства… — начал он объясняться. — И вообще, что-то младшую группу вы от меня не спасаете, а этого шпингалета чуть ли не боготворите.

— Да пофиг на него! — не выдержал Илья. — Твоя любимая девушка сейчас на свидании с твоим братом, а ты здесь трёшься с какими-то подозрительными особами.

— Я что-то не понял, вы за мной следите что ли?

— А что, заметно? — иронично вякнул Малик.

— Нет, @Нецензурная речь@!

— Успокойся, Тёмыч, — принялся его успокаивать Дэн, пропустивший ради друга тренировку, на которую собирался пойти вместо отменившейся флэйвы. — Мы же помочь хотим. Это же невооруженным глазом видно, что он к ней свои причиндалы подкатывает.

— Стоп-стоп. Вы что, сомневаетесь в моей девушке?

Сказано это было только для них, для друзей, для тех, кого он обманывал, кому не мог рассказать правду. Не потому что они растрезвонили бы всей их «деревне», просто на то были причины, были обстоятельства, которые не давали ему раскрывать этот секрет. Лично сам он прекрасно знал, что малышка вряд ли когда-нибудь воспылает к нему чувствами, хотя последние слова Сени поселили в его душе некоторое трепетное состояние надежды, которое отказывалось подчиняться холодному разуму и вырезаться скальпелем тоже отказывалось.

— Кстати, вот и наша сладкая парочка, — заметил, наблюдавший за залом Владимир.

Держась под ручку, в помещение вошли обсуждаемая пара. Они огляделись, поразились творящемуся хаосу, затем заметили корчащегося на полу десантника и подпинывающую его старушенцию, которую целая чёртова дюжина специальных людей из охранной службы не могла оторвать от несчастного тела. Девушка впечатлилась и, что-то сказав парню, кинулась спасать мужчину. Покружив вокруг него и тётки бешеной фурией, делавшей неожиданные нападки на мужское тело, около десяти минут она каким-то чудесным образом смогла привести её к спокойствию, а охранникам открыла доступ к телу, чтобы они смогли доставить его в больницу.