Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

Мужчина меня не узнал, а вот его дочурка — да. Она тут же запрыгала на руках отца и стала вопить, тыкая в меня пальцем:

— Папочка! Папочка! Эта тётенька — самая лучшая тётенька на свете!

52

Папочка шарахнулся от детского вопля и испугался тому, как бы не пришлось ещё одну мадам целовать. К тому же, новая героиня его солнышка была явно несовершеннолетней, а это уже статья. Он и так еле от ментов и «скорой» отделался, хоть и майор, но проблем от этого не меньше.

Я, в свою очередь, тоже шарахнулась и стала озираться по сторонам — никаких других тётенек рядом не было, да и аккуратный маленький пальчик смотрел в мою сторону, сомнений не оставалось, что обращаются именно ко мне.

— А почему она лучшая? — рискнул спросить отец.

— Пап, она же тебя спасла от той принцессы, которая не принцесса! А которая злая ведьма, а просто… ну, наколдовала, что она принцесса, — выпятив пальцы, неумело стала объяснять дочка.

— Замаскировалась, что ли? — перефразировал для себя папа.

— Ну да! Которая потом хотела тебя убить!

— А, эта шоль, которая «спящая красавица»? — наконец-то въехал десантник.

— Папа, она не красавица была, а колдунья злая… — девочка всхлипнула, в моей трубке тоже подозрительно хлюпало. — Это она красавица, — ангелок вновь ткнул в меня пальцем.

— Здрас-сте, — прикрыв трубку, я помахала им рукой, внутренне немного содрогаясь. ВДВшник дёрнулся и чуть не навернулся за опасную периллу, но памятуя о недавнем случае с ребёнком, я оказалась куда проворнее и схватила его за руку, которую тот, оказавшись невредимым, поспешно выдрал из моей ладони.

— Спасибо, — срывающимся голосом прошептал он.

— Пап, ты должен её отблагодарить! Она тебя уже целых два, — девочка старательно сунула ему два пальца в глаза, чуть не проткнув их, — раза спасла.

Её папа готов был грохнуться в обморок и мечтал только об одном — поскорее покинуть адский «Диснейленд». Каким образом нужно благодарить бедную меня он уже знал заранее. Только я одна не знала и пока просто пребывала в шоке, втайне гордясь, что спасла видного человека, как верно подметила его дочь, «целых два» раза.

— Да что вы, меня благодарить не надо, — вещала я, махая телефоном из стороны в сторону, время от времени прикладывая его к уху и убеждаясь, что на том конце бушует Ниагарский водопад и скоро натечёт Тихий океан.

— Надо! — не унималось неугомонное дитя. — Надо, чтобы папа вас поцеловал.

Мы с её папой переглянулись, сглотнули и оба начали мотать головами, выпучив глаза по пять рублей каждый.

— Дочка, а давай мы ей лучше игрушку подарим! — проявил изобретательность папа малышки.

Той идея показалась скучной, её романтичная натура грезила о принцах и принцессах, о белых конях и рыцарях, скачущих на другой конец света, чтобы спасти свою возлюбленную. Так что девочка была категорически против:

— Папа, ты забыл, что ты король?

— Я помню, но…

— Какие могут быть «но»?! — округлила глаза дочурка, напомнив своей фразой её маму, которая любила поскандалить и показать своему муженьку кто дома хозяин и привести аргументы, что скалка — самый безупречный аргумент.

— Могут, — пискнула и я, почувствовав себя под взглядом девочки-ангелочка нежелательным объектом на свадьбе, который, как только священник спрашивает о том, есть ли те, кто против церемонии бракосочетания, злобненьким голосочком выкрикивает, вскакивая со своего места: «Я!»

— Какие? — её васильковые глаза затронули меня до глубины души своей невинностью, а я уже начала себя корить, что так просто беру и обижаю ребёнка.

Но ни о каких поцелуйчиках с её отцом-верзилой я и не мечтала, так что молчать смысла не имело, и я сказала почти реальную вещь:

— У меня уже есть свой принц, — исключающим фактом было лишь то, что никаким моим он не был. Он, как кот, сам по себе.

— Да?

— Да, — я глубоко и вдумчиво кивнула.

— А где же он тогда? — не отставала от меня малышка с косичками.

— А он… он заточен в башню. Его украла злая Баба-Яга и охраняет Змей Горыныч на пару с Кощеем Бессмертным, — принялась я одухотворённо врать, разглядывая стоящую на первом этаже конструкцию: картонный планшет с героями русских народных сказок с вырезанными головами героев для фотографии. К нему была выстроена очередь, каждый мальчишка считал своим долгом сфоткаться за Кощея, а каждая девочка за царевну. Родителям доставались роли Бабы Яги и прочих лесных вредителей: леших, водяных, домовых…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Правда? — её глаза умильно округлились. — А так ведь не бывает. Надо, чтобы принцессу украли, а принц её спасал. Это неправильная сказка…

— Вот так у нас всё неправильно, — я сокрушённо покачала головой. — Но теперь я должна спасти принца, так что я пойду, — я стала красться к вершине лестницы.

— Нет! Стой! — заорала девочка. — Я знаю, как всё исправить!

— Мм… И как же? — спросили мы одновременно с её недалёким, по всей видимости, отцом, вероятно, контузило его не раз. Да и последний обморок не оказался без последствий.

— Надо, чтобы король поцеловал принцессу и тогда всё встанет на свои места! — её глаза загорелись азартом, глаза её папы — безумством, а мои вообще стали косить.

— Мужики, моя невинность в опасности! — заорал ВДВшник спускающимся из кафешки сверху поддатым папашам, которых жёны обличили в употреблении запрещённого и отправили проветриваться с напутствием «чтоб глаза наши вас не видели!» и вторично за сегодня грохнулся в обморок.

С секунду решая, что делать: спасать ли его вновь и отхватить своё вознаграждение сполна, или оставить его на поруки троице папаш и наглым образом сбежать; я выбрала второе, стараясь не оглядываться на ангелочка, и уже скоро запряталась в нише в коридоре на втором этаже. Я отдышалась, обнаружила в руках телефон и вновь приложила его к уху, костеря себя за то, что забыла о подруге, она же меня сейчас в порошок сотрёт и с ядом смешает, а потом кого-нибудь этим ядом отравит. А я буду косвенно виновна в смерти этого безызвестного кого-нибудь. Леська знает толк в мести.

Но слышались лишь всхлипы и завывания.

— Лесь, ну, чего ты ноешь? — решила я проверить почву.

— Потому что я не шала-а-ава!

Неужели она всё это время из-за такого пустяка ревела? Я же так поседею и уж тогда Шер точно со мной разв… Я прикусила язык, помотала головой, выкидывая его из головы уже в который раз, зажмурилась, вновь потрясла своей головой и переключилась на обиженную подругу:

— Лесь, не стоит из-за этого расстраиваться. Она же ко всем придирается.

— Она — зло.

— Очень даже может быть… Знаешь, а я тут вообще в броуновское движение попала.

— Чего? — как обычно не поняла меня Леська и, чего я и добивалась, забыла о том, что она обижена на Серу, а это была именно она: уж кто это с битой бегает и добрых людей тиранит — любой в нашем дворе знает.

— Дети снуют туда-сюда, мельтешат…

— А нормальными словами нельзя было сказать, что ты попала в Ад?

— Скорее уж в Чистилище.

— Один фиг…

— Нет, конечно, это абсолютно разные понятия! Девять кругов Ада, семь витков Чистилища… — пыталась я ей объяснить.

— Избавь меня от теории, пожалуйста!

— Ну … как скажешь…

— О, спасибо тебе, добрый человек, — ехидничала она и вдруг вспомнила важную вещь: — Кстати, мой КМС приехал, — обречённо выдохнула подруга.

— Кто?

— Кандидат в мастера спорта, — нетерпеливо пояснила она, удивляясь, отчего ж я такая глупая и даже живу как-то с этим.

— О, Боже мой! Ты опять себе кого-то нашла?

— Не нашла! То есть… — она замялась, — нашла, но это неважно! Потому что приехал Лёня…

— Так к тебе Лёня приехал или кандидат? — подозревать щуплого очкарика в том, что он успешно занимается спортом, никто бы не стал.

— Лёня.

— И каким местом он в мастера спорта пытается пролезть?

— Он шахматист, — припечатала подруга.