Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс

class="p1">– Сульдрун вела себя неприлично, и лучше не придумывать ей оправдания, – с неубедительной чопорностью ответствовал Кассандр. – Но безродный бродяга, ее любовник, позволил себе невероятную наглость! Он насмеялся над достоинством королевской семьи и вполне заслужил свою судьбу.

Мэдук задумалась:

– Все это очень странно. Сульдрун не жаловалась на поведение моего отца?

Кассандр нахмурился:

– Вовсе нет! Возникает впечатление, что бедная принцесса его любила. Но о таких вещах лучше помалкивать. Говорят, жрец Умфред застал их в саду и сообщил об этом его величеству.

– За что моего отца так страшно наказали? – пожала плечами Мэдук. – Не понимаю.

И снова Кассандр изобразил воплощение нравоучительности:

– То есть как за что? Нужно было хорошенько проучить мерзавца, чтобы другим было неповадно!

С внезапной дрожью в голосе Мэдук спросила:

– Он все еще жив?

– Сомневаюсь.

– А где яма, в которую его бросили?

Кассандр ткнул большим пальцем через плечо:

– Где-то в скалах за Пеньядором. Это колодец глубиной саженей пятнадцать, а на дне колодца – темница, каменный мешок. Там кончают дни неисправимые преступники и враги государства.

Обернувшись, Мэдук взглянула туда, где над стеной Зольтры Лучезарного виднелась серая крыша Пеньядора:

– Мой отец не был ни преступником, ни врагом государства.

Кассандр пожал плечами:

– Таков королевский приговор – он обжалованию не подлежит.

– И все же! Моя мать была принцесса королевской крови. Она не полюбила бы первого попавшегося бездельника, перепрыгнувшего через ограду!

Кассандр снова пожал плечами, показывая, что подобные головоломки превосходят его понимание:

– Надо полагать, в том, что ты говоришь, есть какой-то смысл. И тем не менее – кто знает? Королевская кровь, несомненно, имеет значение, но прежде всего Сульдрун была девицей на выданье, а девицы – непредсказуемые создания, повинующиеся мимолетным влечениям, как пух одуванчика – дуновению ветерка! Таково мое представление, основанное на собственном опыте.

– Может быть, мой отец – благородного происхождения, – задумчиво заметила Мэдук. – Его же никто не озаботился спросить?

– Вряд ли, – махнул рукой Кассандр. – Воспитанный человек не решился бы на столь непозволительную глупость. Ты сомневаешься? Но таков закон природы! Каждый должен знать свое место, зависящее от происхождения, то есть от знатности предков, и единственная возможность улучшить наследственное положение состоит в том, чтобы заслужить королевский патент, выданный за доблесть и героизм, проявленные на войне. Никакую другую систему нельзя назвать целесообразной, справедливой или естественной.

– Какое же у меня положение? – растерянно спросила Мэдук. – И где моя родословная?

Кассандр улыбнулся и развел руками:

– Почему тебя это беспокоит? Тебе предоставили звание принцессы королевской крови – этого должно быть достаточно.

Любопытство Мэдук, однако, не было удовлетворено:

– А моего отца бросили в яму вместе с родословной?

– Надо полагать, – усмехнулся принц. – Если она у него была.

– А что такое родословная? Что-то вроде хвоста?

Тут Кассандр уже не смог сдерживать веселье, задыхаясь от хохота. Мэдук оскорбленно поднялась на ноги и удалилась.

4

Королевская семья время от времени выезжала из Хайдиона за город: Казмир не прочь был иногда поохотиться – ему особенно нравилась соколиная охота – или просто проехаться по сельской местности. Как правило, для Казмира седлали вороного боевого коня по имени Шейван, тогда как королева Соллас ехала на смирной белой кобыле или – что в последнее время случалось все чаще – на выложенном подушками сиденье королевской кареты, благодаря многочисленным рессорам отличавшейся исключительно мягким ходом. Принц Кассандр гарцевал на норовистом саврасом жеребце Гилдрупе, а принцесса Мэдук весело носилась туда-сюда на своем сером в яблоках пони Тайфере.

Мэдук заметила, что многие придворные дамы испытывали привязанность к лошадям и часто навещали конюшни, чтобы приласкать любимцев и угостить их яблоками или сладостями. Мэдук стала подражать этому обычаю, предлагая просвещенному вниманию Тайфера то морковку, то репку; в то же время пребывание в конюшне позволяло ей на какое-то время ускользнуть от бдительных взоров леди Дездеи и леди Триффин, а также избавиться от шестерых фрейлин.

Ухаживать за Тайфером поручили помощнику конюшего по имени Пимфид – светловолосому пареньку лет двенадцати, сильному и старательному, с честной физиономией, выражавшей постоянную готовность услужить. Мэдук убедила Пимфида в том, что в его обязанности входили также сопровождение и охрана принцессы, по мере надобности. Пимфид не возражал: договоренность такого рода, в меру его разумения, свидетельствовала о некотором повышении его статуса при дворе.

После полудня в пасмурный день, когда сплошные низкие тучи нависли над побережьем и в воздухе уже чувствовалась влажность неминуемого дождя, Мэдук набросила на плечи серый плащ с капюшоном и потихоньку пробралась в конюшню. Там она позвала Пимфида, собиравшего вилами навоз:

– Пойдем, Пимфид, скорее! Нужно кое-куда сходить, это займет, наверное, около часа, и мне потребуется твоя помощь.

– Сходить? Куда, ваше высочество? – осторожно поинтересовался Пимфид.

– В свое время ты все узнаешь. Пойдем, пойдем! Скоро вечер, время летит, а ты все мнешься с ноги на ногу и скребешь в затылке!

Пимфид неуверенно хмыкнул:

– Вам понадобится Тайфер?

– Не сегодня, – Мэдук повернулась, чтобы идти. – Пойдем!

Вздохнув не без облегчения, Пимфид решительно воткнул вилы в кучу навоза и тяжелой поступью последовал за принцессой.

Мэдук маршировала по тропе, огибавшей тыльную стену замка; помощник конюшего плелся позади.

– А куда мы идем? – спросил через некоторое время Пимфид.

– Скоро увидишь.

– Как вам угодно, ваше высочество, – пробурчал Пимфид.

Тропа поворачивала налево, к Сфер-Аркту, но Мэдук повернула направо и стала карабкаться вверх по каменистому склону, выбрав другую, еле заметную тропу, ведущую к огромной серой громаде Пеньядора.

Пимфид позволил себе выразить сомнение в разумности такого маршрута, но Мэдук пропустила его робкий протест мимо ушей. Она продолжала подниматься – прямо перед ней уже высилась северная стена Пеньядора. Запыхавшийся и встревоженный, Пимфид внезапно прибавил шагу и поравнялся с принцессой:

– Ваше высочество, куда вы? Под этими стенами в темницах томятся преступники!

– Пимфид, ты преступник?

– Ни в коем случае!

– Тогда тебе нечего бояться!

– Вы ошибаетесь! Именно тем, кто ни в чем не виноват, достаются самые тяжкие наказания!

– Тебе не о чем беспокоиться, Пимфид, это моя затея. В любом случае всегда следует надеяться на лучшее.

– Ваше высочество! Я предлагаю…

Мэдук устремила на помощника конюшего неотразимый взор бездонно-голубых глаз:

– Будь так любезен, помолчи.

Пимфид развел руками:

– Как вам угодно.

Мэдук с достоинством отвернулась и продолжила подъем по склону под темными каменными стенами Пеньядора. Пимфиду оставалось только угрюмо следовать за ней.

Поравнявшись с углом здания, Мэдук остановилась, чтобы получше рассмотреть участок, находившийся за древней тюрьмой. В дальнем конце, ярдах в пятидесяти от того места, где они стояли на холме, возвышалась массивная виселица, окруженная несколькими