Террористический акт, захват заложника, бандитизм - Михаил Павлик

Сотрудничество различных государств в совместной борьбе с преступлениями, затрагивающими общие совместные интересы, выражается в различных формах и в том числе в форме разработки и принятия многосторонних договоров, международных соглашений (конвенций), ратификация которых налагала определенные обязательства на государства – участников соответствующих соглашений. Естественно, что в орбиту совместных интересов попадали, прежде всего, наиболее опасные преступления. Данные преступления затрагивают различные интересы и подразделяются на две большие группы: международные преступления и преступления международного характера (международные уголовные преступления).

Преступления международного характера (терроризм, захват заложников, фальшивомонетничество, контрабанда, рабство и работорговля, пиратство и др.) не имеют непосредственной связи с преступной деятельностью конкретных государств, но они, наряду с причинением ущерба национальным интересам, посягают на различные аспекты мирного сосуществования и сотрудничества государств. Ответственность за эти преступления наступает либо по специальным уставам (Нюрнбергский и Токийский процессы), либо по национальным уголовным законам[175]. С учетом целей настоящей работы мы будем рассматривать только те преступления международного характера, которые посягают на стабильность международных отношений (мирное сотрудничество и нормальное осуществление межгосударственных отношений), а во внутренней системе права относятся к числу преступлений против общественной безопасности (терроризм, захват заложника).

Следует отметить, что в специальной литературе высказываются различные суждения о классификационном месте терроризма в числе международных преступлений в широком смысле слова. Одни авторы относят его к преступлениям международного характера (международным уголовным преступлениям)[176], другие – к международным преступлениям в узком смысле слова[177]. Мы считаем, что терроризм относится к числу преступлений международного характера и поэтому при его дальнейшем анализе будем исходить из такого понимания сущности терроризма. В последнее время он получил значительную распространенность, и поэтому не случайно, что именно это преступление стало первым объектом совместного пристального внимания различных государств[178].

Впервые определение терроризма было выработано в 1934 г. на Мадридской конференции по унификации уголовного законодательства, где он определялся как «применение какого-либо средства, способного терроризировать население, в целях уничтожения всякой социальной организации». 16 ноября 1937 г. в Женеве 20 государств подписали Конвенцию о предупреждении и наказании терроризма, ст. 1 которой определяла терроризм как «преступные действия, направленные против государства, цель или характер которых состоят в том, чтобы вызвать ужас у определенных лиц или среди населения».

Следующим важным международно-правовым актом, имеющим значение для борьбы с терроризмом, было принятие в декабре 1973 г. Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов. В данной Конвенции очерчен круг лиц и объектов, посягательство на которых (главы государств и другие должностные лица государства либо их представители), их жилые помещения или транспортные средства и официальные резиденции образуют акт терроризма. Кроме того, было принято и несколько региональных соглашений по борьбе с терроризмом: Конвенция Организации американских государств о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих форму преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства 1971 г., Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 г., Конвенция 1987 г. по пресечению терроризма.

Следует отметить, что первоначально в вышеизложенных конвенциях речь шла именно о международном терроризме, т. е. выходящем за пределы национальной юрисдикции и затрагивающем интересы нескольких государств. Однако в последующем предпринимаются попытки трактовки терроризма и как общеуголовного, внутреннего преступления. Так, например, в ст. 1 Европейской конвенции по борьбе с терроризмом 1977 г. перечисляются следующие формы терроризма:

а) правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступным захватом летательных аппаратов, подписанной в Гааге 16 декабря 1970 г.;

б) правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, подписанной в Монреале 23 сентября 1971 г.;

в) тяжелые правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную целостность или свободу людей, имеющих право международной защиты;

г) правонарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы;

д) правонарушения, содержащие использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями, соразмерно с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей;

е) попытка совершения одного из вышеуказанных правонарушений или участие в качестве сообщника лица, которое пытается совершить подобное правонарушение.

Кроме того, анализ ст. 2 Конвенции позволяет сделать вывод, что как терроризм могут рассматриваться и действия, не указанные в ст. 1, но выражающиеся в актах насилия, направленных против жизни, телесной целостности или свободы людей и тяжелые акты против имущества, когда они создают коллективную опасность для людей.

Поскольку СССР в свое время присоединился к этим конвенциям, постольку с некоторым запозданием в УК Российской Федерации Федеральным законом от 1 июня 1994 г. были введены ст. 213 (3) и 213 (4), которые установили ответственность за терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма. В соответствии со ст. 213 (3) терроризм определялся как: «Совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм)». Квалифицированным видом были: «Те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой». Особо квалифицированным видом признавались: «Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие смерть человека». Наказание за терроризм также устанавливалось различное: по ч. 1 в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет, по ч. 2 – от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а по ч. 3 – от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. Согласно примечанию к этой статье, «лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма». Захват заложников и угон воздушного судна первоначально рассматривались как конкретные формы проявления терроризма, однако по мере роста распространенности этих преступлений и накопления международного опыта борьбы с ними международное сообщество посредством принятия различных соглашений стало предоставлять им статус самостоятельных преступлений. 17 декабря 1979 г. Генеральная Ассамблея ООН резолюцией 34/146 приняла Конвенцию о борьбе с захватом заложников[179].

Согласно ст. 1 этой Конвенции, «любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждения или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как заложник) для того, чтобы заставить третью сторону а именно государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, совершить либо воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложников, совершает преступление, именуемое захватом заложников по смыслу настоящей Конвенции».

Советский Союз присоединился к этой Конвенции в 1987 г., и сразу же после этого Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 июля 1987 г. Уголовный кодекс был дополнен ст. 126(1), которая установила ответственность за захват заложников. Однако первоначальная редакция ст. 126 (1) предусматривала примечание, в соответствии с которым действие этой статьи «не распространяется на случаи совершения такого преступления на территории СССР, когда лицо, захватившее или удерживающее заложника, находится на территории СССР и это лицо, а также заложник являются гражданами СССР». Наличие подобной оговорки, во-первых, нарушало принцип равной уголовно-правовой защиты иностранцев и граждан СССР, поскольку при захвате заложника-иностранца ответственность наступала по ст. 126 (1) УК, а захват заложника – гражданина СССР рассматривался как незаконное лишение свободы. Между тем санкции за совершение этих преступлений существенно разнились. По ст. 126 (1) максимум наказания составлял 15 лет лишения свободы, тогда как по ст. 126 – 3 года лишения свободы. Во-вторых, данная оговорка практически парализовала применение ст. 126 (1) УК, поскольку обычно при захвате заложников на территории СССР в качестве и заложников, и виновных лиц выступали именно граждане СССР. И только Законом РФ от 18 февраля 1993 г. примечание к ст. 126 (1) было исключено из УК. С этого времени данная норма стала применяться в полном объеме.