Парфюмер Будды - М. Роуз

– Можно понюхать?

– Попробуй.

Робби поднял первый флакон и понюхал. Запах был базовый и первобытный. Насыщенный аромат ладана. Он понюхал еще: огуречник аптечный, ароматический бальзам и мирт.

Мгновение он не мог перевести дух. Запах был почти мучителен.

– Что тебе известно об этом?

– Это эксперимент, проведенный основателями Клуба Феникс, которые постоянно искали таинственные средства для воспоминаний. Один из этих ароматов должен был способствовать погружению в состояние глубокой медитации.

– Чтобы вспомнить прошлые жизни?

– Да, они надеялись именно на это.

– Как в нашей семейной легенде.

– Что? – удивился Гриффин.

– Разве ты не помнишь? Один из моих предков предположительно нашел в Египте «душеобъединяющий» аромат, а еще книгу рецептов…

– С фабрики духов Клеопатры. Да, теперь вспомнил. Твоя бабушка рассказывала мне об этом.

– Она любила эту легенду, – Робби закончил нюхать второй флакон. – Знаешь, это слегка разные варианты одного и того же запаха.

– Это имеет какое-то значение? – спросил Гриффин.

– Понятия не имею.

– У тебя появились какие-нибудь воспоминания?

– Не из прошлой жизни, но все эти ароматы мне знакомы. Эссенции, история которых уходит в историю Древней Греции, Египта и Индии. Все они по-прежнему самые распространенные ингредиенты и в наши дни.

Робби внимательно рассмотрел флакон со всех сторон и пристально изучил выгравированные отметины.

– Знаешь, откуда все эти флаконы?

– Если верить Малахаю, Клуб Феникс имел дело с французским парфюмером в разработке рецепта в начале девятнадцатого века.

– Дизайн соответствует французским флаконам того периода. – Робби посмотрел один из них на свет. Медленно поворачивая его, он внимательно вглядывался к грани и наконец что-то нашел. Потом он проверил другой флакон, затем третий.

– Никто не убедит меня, что это простое совпадение, – сказал он, передав один из флаконов Гриффину и указав на место возле донышка флакона. – Видишь?

– Эти царапины? Подожди. – Гриффин опустил со лба на нос очки для чтения и посмотрел внимательнее. – Вижу, но не могу разобрать. Позволь взять более сильные…

– Нет, я знаю, что это. Это знак производителя. Прочитать трудно, если не знаком с таким обозначением. В те времена у каждого парфюмера были разные флаконы, изготовленные стекольщиком. Покупатель выбирал понравившийся флакон, который заполнялся духами по его выбору. – Робби коснулся янтарной крышечки в серебре.

– Тебе знаком этот знак, верно? – спросил Гриффин.

– Конечно, знаком. Это L и E внутри полумесяца. Цифры внизу означают дату: 1831. Это знак моей семьи.

– Дом Л’Этуаль? Ваша семейная фирма? Уму непостижимо! – Гриффин покачал головой и засмеялся. – А еще есть люди, которые не верят в синхроничность и коллективное бессознательное.

– Ты удивишься еще больше, когда увидишь, что я собираюсь тебе показать. – Робби открыл портфель, вынул из него пачку фотографий глиняных черепков, которые нашел в отцовском хламе, и протянул их Гриффину.

Просмотрев фотографии, Гриффин вернул их Робби.

– Выглядит как поздний Египет, но чтобы убедиться в этом, мне надо видеть сами предметы, хотя осколки керамики многого не стоят. Всего несколько тысяч долларов. Возможно десятки, в зависимости от того, что на них написано. – Гриффин знал про финансовые проблемы Дома Л’Этуаль. – Извини.

Робби покачал головой.

– Pa de probleme[7]. Я и не думал, что это поможет нам избавиться от нашего кризиса. Говорил о них с подругой, курирующей «Кристис», и она сказала то же, что и ты. Если бы они были целыми, то представляли бы ценность как интересный артефакт, но керамические осколки не очень ценны.

– Тогда почему ты хочешь, чтобы я на них взглянул?

– Мне надо, чтобы ты помог их перевести.

– Скорее всего, на них просто какая-то молитва об усопшем.

– Мне надо знать точно.

– Зачем?

– Я нашел их в мастерской и уверен, что они имеют какое-то отношение к душеобъединяющему аромату, о котором я говорил.

– В таком случае они могут иметь какую-то связь с ароматами в этих хрустальных флаконах? Робби, неужели ты думаешь, что нашел некий инструмент памяти?

– Знаешь, я верю, что всё, даже ничтожные мелочи, связано со всем, и что в жизни не бывает простых совпадений… И все же подобное… это кажется невозможным, не правда ли?

Глава 7

Франция, Париж. Четверг, 19 мая, 20.30

Тома Хуанга предупредили, чтобы он не опаздывал, поэтому он поспешил через улицу, оглядываясь в поисках дома номер восемнадцать. Чайный дом находился в районе Парижа, который они называли Quartier Chinois[8], но привлекательным в этом районе было только его название. В отличие от прелестных узеньких улиц и очаровательной атмосферы центра Парижа, Тринадцатый округ – Чайнатаун был перенаселен и плотно застроен небоскребами и супермаркетами. Здесь не было ни шикарных кафе, ни милых цветочных магазинов, ни восхитительных бутиков и старинных булочных, благодаря которым город становился таким привлекательным. Этот Париж Хуанг не любил и всегда чувствовал себя здесь неуютно, особенно днем, когда уродливые дома были отчетливо видны во всех неприятных деталях.

Теперь же, ночью, ослепительные неоновые вывески, рекламировавшие все, что только можно, от «Макдоналдса» до традиционной французской кухни, хотя бы визуально улучшали атмосферу, и это вполне соответствовало тому, что он теперь чувствовал. Тайная встреча с главой китайской мафии даже для Хуанга была событием неординарным. Но вчера, получив информацию о том, что куратор «Кристис» ознакомился с фрагментами некоего предмета, который, предположительно, мог быть инструментом реинкарнации памяти, Хуанг начал действовать.

Наконец он отыскал ресторан, зажатый между банком и прачечной. Маленькое неопрятное заведение представляло собой всего одну комнату, заставленную столами из пожелтевшего огнеупорного пластика и креслами из потрепанной красной кожи. Пол был выстлан черно-белым линолеумом, грязным и выцветшим. Несмотря на поздний час, половина столиков были заняты китайцами, которые пили чай и разговаривали на многочисленных китайских диалектах. Стены были увешаны сотнями каллиграфических рисунков, черными иероглифами с редкими мазками красного. Стекла, под которыми они хранились, покрывала многолетняя ресторанная копоть.

Несмотря на внешнюю неопрятность обстановки, Хуанг ощутил покой от знакомого запаха чая, заваренных цветов, специй, жареного риса и запеченного ячменя. Хуанг обошел столы и направился в дальний правый угол, где спиной к стене сидел одетый в простую одежду старый человек, лысый и слегка сгорбленный. Именно этот человек контролировал сеть десятков тысяч человек преступного братства, занятого широкой криминальной деятельностью, специализирующейся на контрабанде, махинациях с налогами, перевозке наркотиков и многом другом.