Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

Делая вид, что я зажигаю трубку и курю, я украдкой разглядывал их. Вид они имели действительно очень дикий. Это были высокие, худые парни со всклокоченными волосами, в изодранных звериных шкурах, накинутых на плечи. У них, казалось, не было никакого имущества, кроме табака, нескольких циновок для спанья и большого запаса щитов, боевых палиц и метательных копий. Таковы были эти люди, которые молча сидели около нас полукругом.

Я продолжал курить и делал вид, что не замечаю их. Наконец, как я и ожидал, Садуко надоело мое молчание, и он заговорил:

— Эти люди из племени амангванов, Макумазан. Это те триста человек, которые остались в живых: когда отцы их были убиты, женщины спаслись с некоторыми детьми, в особенности из дальних краалей. Я их предводитель по праву крови и собрал их, чтобы отомстить Бангу.

— Я вижу, что ты собрал их, — ответил я, — но хотят ли они мстить Бангу, рискуя своей собственной жизнью?

— Желаем, белый инкузи! — раздался громовой ответ трехсот глоток.

— И признают ли они тебя, Садуко, своим предводителем?

— Признаем! — последовал ответ. Затем выступил вперед один из немногих седых стариков (большинство амангванов были в возрасте Садуко или даже моложе).

— О Макумазан, — сказал он, — я Тшоза, брат Мативани, отца Садуко, единственный из его братьев, который спасся в ночь великой резни. Не так ли?

— Так! — воскликнули ряды амангванов.

— Я признаю Садуко своим предводителем, и мы все его признаем, — продолжал Тшоза.

— Мы все его признаем! — повторили ряды.

— С тех пор, как умер Мативани, мы жили, как павианы среди скал, не имея скота, часто даже хижины, где мы могли бы укрыться. Но мы жили, ожидая часа возмездия. Теперь мы верим, что этот час настал, и все мы, как один, собрались отовсюду на клич Садуко. Пусть он ведет нас против Бангу, чтобы победить его или умереть. Не так ли, амангваны?

— Так, так! — грянул единодушный ответ, от которого затрещали листья на деревьях.

— Я понимаю, о Тшоза, брат Мативани и дядя предводителя Садуко, — ответил я. — Но Бангу очень силен и живет, как я слышал, в очень укрепленном месте. Но оставим это, ведь ты сказал мне, что вам терять нечего и что вы пришли победить или умереть. Но предположим, что вы победите. Что скажет Панда, король зулусов, вам и мне, на то, что мы затеяли набег в его стране?

Амангваны оглянулись назад, а Садуко громко крикнул:

— Выходи, гонец короля Панды!

Маленький, сморщенный человечек приблизился сквозь ряды высоких, худощавых амангванов. Он подошел, встал передо мной и сказал:

— Привет тебе, Макумазан! Ты узнаешь меня?

— Да, — ответил я. — Ты Мапута, один из членов королевского совета.

— Совершенно правильно, Макумазан. Король Панда послал меня, по просьбе Садуко, к тебе с поручением.

— Есть у тебя доказательство, что ты в самом деле послан королем? — спросил я.

— Да, — ответил он и, пошарив под плащом, вытащил что-то завернутое в сухие листья и передал мне со словами:

— Вот доказательство, которое прислал тебе Панда. Приказал он мне также сказать, что ты наверняка его узнаешь. Он просит: оставь его у себя, так как две маленькие пилюли сделали его очень больным, и он больше в них не нуждается.

Я взял вещественное доказательство и, рассмотрев его при свете луны, сразу узнал.

Это была коробочка с пилюлями из каломеля, на крышке которой было написано: «Аллану Квотермейну. По одной пилюле на прием». Должен пояснить, что я принял по предписанию одну пилюлю, а коробочку с оставшимися презентовал королю Панде, которому очень хотелось попробовать лекарство белых.

— Ты узнаешь, Макумазан? — спросил Мапута.

— Да, — ответил я серьезно, — и пусть король воздаст благодарственную молитву духам его предков, что он не проглотил трех пилюль, иначе в стране зулусов был бы уже другой правитель. Так что поручил тебе передать король?

Про себя же я подумал: как странно умели эти туземцы соединять, смешивать великое со смешным. Здесь решалось дело, которое могло повлечь за собою смерть многих людей, а самодержец посылает в виде доказательства подлинности своего гонца… коробку с пилюлями каломеля.

Я видел, что Мапуте хотелось поговорить со мной наедине. Поэтому мы отошли в сторону.

— О Макумазан, — сказал он мне, когда нас не могли слышать другие. — вот что говорит Панда: «Я знаю, что ты, Макумазан, обещал сопровождать Садуко, сына Мативани, в его походе против Бангу, предводителя амакобов. Если бы это касалось кого-либо другого, то я запретил бы этот поход. Особенно запретил бы я тебе, белому человеку, принимать б нем участие. Но Бангу злодей. Много лет тому назад он ложно обвинил перед тем, кто правил до меня, моего друга Мативани, а затем предательски убил его и все его племя, за исключением его сына Садуко и некоторых его людей и детей. Кроме того, в последнее время он старается поднять восстание против меня, своего короля, ибо знает, что я ненавижу его за его преступления. Но я, Панда, в противоположность тем, кто правил до меня, люблю мир и не хочу зажечь в стране зулусов огонь гражданской войны: кто знает, где остановится этот огонь и чьи краали он уничтожит. Однако я хочу видеть Бангу наказанным за его злодеяния и его гордость сломленной. Поэтому Садуко и тем из амангванов, которые остались в живых, я разрешаю отомстить Бангу за их личные обиды. И я даю тебе, Макумазан, разрешение принять участие в этом деле. Кроме того, если будет забран скот, то я не потребую за него отчета. Ты и Садуко можете разделить его по своему усмотрению. Но если ты или твои люди, Макумазан, будут убиты, ранены или ограблены, то я ничего не знаю об этом деле и не буду нести ответственность перед тобой или перед Белым домом в Натале. Я сказал».

— Понимаю, — ответил я. — Я должен вытащить для Панды из огня раскаленное железо и потушить огонь. Если мне удастся, то я могу оставить себе кусок железа после того, как оно остынет, если же я обожгу себе пальцы, то по своей собственной вине, и я не должен идти жаловаться Панде.

— О Макумазан, ты копьем попал быку прямо в сердце, — ответил Мапута, кивнув своей умной головой. — Что же, пойдешь ты с Садуко?

— Скажи королю, Мапута, что я пойду с Садуко, ведь я обещал, тронутый рассказом о его обидах. Скажи также Панде: я не впутаю его высокого имени в это дело, если меня постигнет несчастье. Но и он в свою очередь не должен меня обвинять, если впоследствии что-нибудь случится. Запомнил ли ты мои слова?

— Я запомнил каждое слово, и пусть твой дух охраняет тебя, Макумазан, когда вы нападете на укрепленную гору Бангу. На вашем месте, — прибавил Мапута, — я напал бы на рассвете, так как амакобы пьют очень много пива и крепко спят.