Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

А теперь делайте свое дело. Верно говорят: от сумы и тюрьмы не зарекайся.

Кремер перекосился.

– Не валяй дурака! – рявкнул он. – Где Вулф? Мне нужно поговорить с ним.

Он уверенной поступью прошел в кабинет. Непростительное легкомыслие, ведь мне ничего не стоило выскочить за дверь и дать стрекача. Примерно с полсекунды я обмозговывал все за и против. Остановило меня только одно – невозможность увидеть физиономию Кремера в тот миг, когда до него дошло бы, что я смылся.

В кабинет я вернулся, когда инспектор он уже сидел в красном кожаном кресле, а шляпу пристроил на приставной столик.

– Только что я вручил Гудвину ордер на его арест, – сообщил он Вулфу. – На сей раз, похоже, отсидки ему не избежать.

– Сам себе завидую, – осклабился я. – И пары дней не прошло, как за мной снова сам инспектор приезжает!

Кремер пожирал глазами Вулфа:

– Я приехал сам, потому что хочу вам кое-что высказать. Офицер полиции с ордером на арест не только может действовать по своему усмотрению, но и должен. А я чертовски хорошо знаю, что сделает Гудвин: он замолчит, а тогда челюсти ему и ломом не разжать. Кстати, Гудвин, верни мне ордер!

– Он мой, вы сами мне его отдали.

Кремер побагровел:

– Я только показал его!

Я пожал плечами и протянул ему бумажку. Кремер схватил ордер с такой поспешностью, словно всерьез опасался, что я передумаю.

– Во вторник вечером, – обратился он к Вулфу, – вы проехались по поводу моей самонадеянности и косности моего мышления. Именно так вы, кажется, выразились. Вас занимал тогда только один вопрос: кто собирал для вас эти идиотские початки? И вот теперь мне стало интересно, какая проблема больше занимает вас сейчас. Гудвин все равно скажет только то, что вы ему разрешите. Если хотите, я подожду в гостиной, пока вы посовещаетесь. Готов дать вам целых десять минут… – Он осекся, глаза злобно сверкнули.

Вулф, отодвинув кресло, встал, и Кремер, разумеется, решил, что Вулф собрался уйти, так как не впервые откалывал такой номер. Однако Вулф направился не к двери, а прямиком к сейфу. Разгадав его замысел, я метнулся следом, однако помешать так и не решился. Вулф повернул ручку, открыл дверцу, вынул из сейфа стопку бумаг и протянул Кремеру:

– Сначала ознакомьтесь с моими письменными показаниями. Особое внимание уделите двум последним страницам.

За долгие годы знакомства c инспектором Кремером у меня была возможность неплохо изучить его привычки. И хотя я не отношу себя к его почитателям, должен признать, что есть у него и положительные качества. Увидев, что письменные показания заверены нотариусом, он сначала быстро пробежал глазами все двенадцать страниц, затем принялся их перечитывать, уже медленно и внимательно. На это инспектор потратил добрых полчаса, причем ни разу не поднял глаз и не задал ни одного, даже пустячного вопроса. Более того, вопросы не возникли у него и после прочтения. Окажись на его месте лейтенант Роуклифф или сержант Пэрли Стеббинс, нам не менее часа пришлось бы отбиваться от них. Кремер же лишь поочередно обвел нас взглядом, сложил документ вдвое, сунул во внутренний карман, встал с кресла, подошел к моему столу, снял телефонную трубку и набрал номер.

– Донован? – говорил он мгновение спустя. – Инспектор Кремер. Соедини меня с сержантом Стеббинсом. – И еще через секунду: – Пэрли? Доставь в участок Сьюзен Маклеод. Нет, не звони ей, ни в коем случае. Поезжай сам и арестуй ее. Я приеду через десять минут и хочу сразу же допросить ее. Захвати с собой кого-нибудь на подмогу. Если она заупрямится, приволоки ее силой.

Он водрузил трубку на рычажки и вышел из кабинета, не забыв прихватить шляпу.

ГЛАВА 5

Из тысячи с лишним случаев, когда меня так и подмывало подлить уксуса в пивную кружку Вулфа, я, наверное, никогда не был так близок к этой затее, как в четверг: в четверть десятого вечера в нашу дверь позвонили, я вышел в прихожую посмотреть, кто пришел, и сообщил Вулфу, что явились Карл Хейдт, Макс Маслоу и Питер Джей, а он… отказался впускать их.

В течение всех девяти с половиной часов, которые прошли с тех пор, как Кремер позвонил сержанту Стеббинсу, я как мог отгонял назойливые мысли о нашем неблаговидном поступке. До какой-либо реакции на арест Сью, то есть примерно до завтрашнего полудня, рассчитывать на хотя бы мало-мальски активные действия со стороны Вулфа не приходилось. Правда, сам я не сидел сложа руки. В четыре часа, когда Вулф по традиции отправился из кабинета в оранжерею, я предупредил его, что покину дом на пару часов, и отправился пешком к ресторану «Рустерман» в надежде отыскать там хоть какую-нибудь зацепку к разгадке убийства Фабера.

Увы, фортуна от меня отвернулась.

Для начала я самым тщательным образом осмотрел весь проезд и разгрузочную платформу. Неразумный поступок на первый взгляд, поскольку со дня убийства прошло двое суток, да и криминалисты там на совесть потрудились, однако не в моих правилах отказываться от шансов, даже самых крохотных. Как-то раз, например, мне пришла в голову идея еще раз побывать в одном гостиничном номере спустя полгода после того, как в нем переночевала женщина, которую мы разыскивали. Однако ни в проезде, ни под разгрузочной платформой я ничем не разжился, если не считать царапины на ухе, которую получил, пока лазил под платформой. В итоге, побеседовав с Феликсом, Джо и несколькими кухонными работниками, я поставил на своей затее крест. Никто ничего не видел и не слышал до тех пор, пока Золтан не вышел на свежий воздух выкурить сигарету (на кухне курить строго-настрого запрещается) и не увидел фургон, а рядом с ним – лежащее на земле тело Кеннета.

Словом, обстоятельства складывались так, что до завтрашнего полудня я при всем желании ничего полезного сделать не мог. Примерно в семь вечера позвонила Лили Роуэн. Она только что разговаривала по телефону со Сью, которая сообщила, что арестована, находится в офисе окружного прокурора, крайне нуждается в услугах защитника, и попросила Лили прислать ей толкового адвоката. Лили потребовала, чтобы я подъехал к ней и объяснил, что случилось. Я отказался, поскольку опасался, что в мое отсутствие может произойти что-нибудь важное. И вот пожалуйста – кое-что определенно наклевывалось, а Вулф не велел впускать посетителей.

Я свирепо уставился на него:

– Вы же пообещали, что сами займетесь этим делом!

– Я и занимаюсь.

– Тогда еще раз говорю: они здесь, все трое.