Нарисованные шрамы - Нева Алтай

от времени дотрагивается до моей руки. Все кажется таким настоящим, что даже я, зная, что все это – притворство, с трудом могу не поверить в ее игру.

– Я передумала, – шепчет она мне на ухо и прерывает мой ход мыслей. – Мы оставим этот стол. Он грандиозный.

– Я рад, что ты так думаешь.

– Но шторы придется убрать, милый. Этот оттенок коричневого такой унылый. Мой гуру фэншуя говорит, что мы всегда должны выбрасывать вещи, которые нас угнетают.

Тон ее голоса совершенно серьезен, лицо – образец абсолютной искренности, но глаза смеются надо мной. Я наклоняюсь к ней.

– Тогда мы их сожжем, – предлагаю я и целую ее.

Глава 8

Нина

Что-то не так. Я помню, что Роман говорил о важной встрече, запланированной на это утро. Сейчас десятый час, а он все еще не вышел из комнаты. Я слышала, что около восьми звонил его телефон и затем Роман с кем-то говорил. Пятнадцать минут спустя Валентина принесла нам завтрак, сказав, что Роман велел оставить его у меня.

Может быть, стоит проведать его? Я кладу кисть на тарелочку, которую держу рядом с холстом, вытираю руки и поворачиваюсь к комнате Романа. Внезапно дверь открывается, и он выезжает в инвалидном кресле в направлении кухни. На нем только спортивные штаны, верхняя часть тела вся напоказ, и я не могу оторвать глаз.

Роман даже не замечает моего приближения. Вместо этого он направляется к шкафу с ящиками рядом с раковиной и начинает рыться в верхнем из них. Когда он не находит то, что ищет, то бормочет что-то на русском, с грохотом задвигает ящик и переходит к следующему.

– Нужна помощь?

– Нет! – рявкает он.

Я наблюдаю за тем, как Роман выуживает белую баночку из ящика, достает из нее две таблетки и проглатывает их. Он снова смотрит на руку, вынимает еще одну таблетку и бросает баночку обратно в ящик. Пока Роман достает бутылку воды из холодильника, я пользуюсь случаем, чтобы взглянуть на наклейку и узнать, что он принял. Это обезболивающее. Наконец он разворачивает кресло, оказывается ко мне лицом, и я ахаю.

– Ты ужасно выглядишь. – Его лицо бледное, а глаза красные. – Ты вообще спал?

– Практически нет.

Я следую за ним в его комнату и вижу, как он въезжает в гардеробную и возвращается с парой брюк и рубашкой на коленях.

– Что ты делаешь?

– У меня встреча через двадцать минут. Пожалуйста, выйди, мне надо переодеться.

– Ты не в состоянии куда-либо идти, Роман.

Он игнорирует меня, кладет одежду на кровать рядом с собой и начинает вставать с кресла, но в тот момент, когда Роман пытается выпрямиться, с его губ срывается шипение, и он шлепается обратно.

– Черт!

– Ну, я полагаю, это означает, что в ближайшем будущем не будет никаких раздеваний, – говорю я. – Давай помогу тебе лечь на кровать.

– Кровать не поможет. Колено не гнется, я не могу выпрямить ногу.

– Как насчет дивана? Можно подложить что-нибудь тебе под ногу и посмотреть кино.

Роман смотрит на меня так, будто я спятила.

– Я не могу провести день, смотря кино. Мне нужно рулить криминальной империей.

– Ну, сегодня ты ничем не будешь рулить, в прямом или переносном смысле. Ты только что принял тройную дозу обезболивающего, поэтому, скорее всего, ты вырубишься меньше чем через час и будешь спать как младенец.

– Дерьмо, – ругается он, затем ворчит что-то на русском и мотает головой.

– Без понятия, что ты сейчас сказал, но соглашусь, – киваю я. – Тебе нужно позвонить им и все отменить?

– Ага. Дай мне телефон.

Когда мы добираемся до гостиной, Роману каким-то образом удается пересесть на диван. Я хватаю одну из больших подушек и подкладываю ему под ногу, затем иду в его комнату и приношу одеяло, которое набрасываю сверху. Роман следит за каждым моим движением, но не комментирует. Не думаю, что он привык, чтобы о нем кто-то заботился. Я могу ошибаться, но мне кажется, что втайне он этим наслаждается. Я направляюсь на кухню и проверяю завтрак, оставленный на подносе. Это какой-то домашний пирог с фруктовой начинкой. Я надкусываю его. Все еще теплый: подойдет.

– Вчера я начала смотреть фильм. Хочешь присоединиться? Я посмотрела всего пятнадцать минут или около того. Перескажу тебе начало, чтобы было побыстрее, – выкрикиваю я, пока достаю графин апельсинового сока из холодильника.

– Хорошо.

– Здесь где-то может найтись попкорн? – спрашиваю я, открывая кухонный шкаф.

– Сомневаюсь.

– Как насчет кухни внизу? Мы не можем смотреть фильм без попкорна.

– Без понятия. Позвони Варе и спроси у нее.

Я приношу поднос с завтраком и ставлю его на низкий столик перед диваном, затем поворачиваюсь к Роману.

– Ты занимаешь ужасно много места. Подвинься, пожалуйста.

– А ты сегодня командирша, – говорит он, но приподнимается на локтях.

Я сажусь на место, где была его голова, кладу ноги на столик и похлопываю по бедру. Роман медленно опускается обратно, кладя голову мне на колени. Он дает свой телефон, где уже набран номер Вари.

Роман

Я с нетерпением жду, чтобы это услышать.

– Варя, извините, если отвлекла вас, – щебечет Нина в телефон. – У вас случайно нет где-нибудь попкорна?

Я не слышу ответа, но могу себе представить лицо Вари. Практически уверен, что никто в этом доме никогда не видел попкорна. У нас есть бомбы, несколько ящиков с гранатами и тонна амуниции в гараже. Но нет попкорна.

– Да, попкорн… Ну, чтобы есть. Мы смотрим фильм. – Она слушает ответ Вари. – Что вы имеете в виду под «кто это, мы’’»? Я и Роман, – очередная пауза, и затем: – Да, Варя, я серьезно… Нет, это не нужно… Я… Окей, спасибо.

Она кладет телефон на стол, смотрит на меня сверху и изображает отвращение на лице.

– Попкорна нет, но она принесет нам арахис. Я его ненавижу, но она горит желанием прийти.

Конечно, горит.

Стук в дверь раздается менее чем через пять минут. Варя открывает дверь и идет к гостиной, но останавливается на полпути, чтобы поглазеть на нас. Ее взгляд скользит по мне, лежащем на диване под одеялом, и когда он доходит до моей головы, покоящейся на коленях Нины, ее брови поднимаются аж до линии роста волос. Затем она подходит, оставляет тарелку арахиса на столе и опять бросает на меня взгляд. Он переходит на руку Нины, погруженную в мои волосы: ее пальцы играют с одной из прядей.

– Я могла бы сама спуститься, – говорит Нина.

– Ерунда, дочка. Вам еще что-нибудь нужно?

– Можно принести нам обед сюда, я имею в виду позже? Не думаю, что Роман в ближайшее время покинет этот диван.

Варя бросает на меня взгляд и ухмыляется.

– О, в этом я уверена.

Когда Варя уходит, Нина откидывается назад и вклю-чает фильм. Она пересказывает мне, что случилось ранее, но на самом деле я не обращаю внимания на то, что она говорит, а вместо этого закрываю глаза и наслаждаюсь прикосновениями ее руки, которая расчесывает мне волосы. Обезболивающее начинает действовать, и я, наверное, мог бы встать и вернуться в свою комнату или по крайней мере сесть, но вместо этого я остаюсь в том же положении и слушаю голос Нины, который в мельчайших деталях описывает, как произошло убийство в фильме, и меняуносит.

* * *

– Я не собираюсь нести тебе костыли, Роман.

Я пристально смотрю на Нину, все еще сидя на диване, и стискиваю зубы. Мы провели все утро и большую часть дня, отдыхая в гостиной. Я даже смог поспать почти два часа, и моему колену намного лучше.

– Нина!

– Роман.

– Принеси мне чертовы костыли. Пожалуйста.

– Сегодня никаких костылей, – говорит она и толкает ко мне инвалидное кресло.

– Ты переходишь все границы, – огрызаюсь я.

– Подай на меня в суд.

Я ругаюсь, сажусь в проклятое кресло и еду в спальню. Приняв душ и переодевшись, я беру ноутбук и возвращаюсь в гостиную. Мне нелегко это признавать, но в колене все еще чувствуется пронизывающая боль. Она не такая сильная, но все-таки мне легче сидеть, и раз уж я так и так в кресле, то решаю немного поработать.

– Поеду в офис, – говорю я и киваю на дверь. – Пойдем. Я проведу тебе экскурсию по дороге.

Она следует