Государственная Третьяковская галерея - Автора нет

По мотивам картины позднее были исполнены мозаики для станции «Комсомольская-Кольцевая» московского метрополитена.

Юрий (Георгий) Иванович Пименов (1903–1977). Новая Москва 1937. Холст, масло. 140x170

С середины 1930-х Пименов, один из учредителей Общества станковистов, работал над серией картин о Москве, среди которых полотно «Новая Москва» стало особенно популярным. Художники с искренним энтузиазмом работали над сотворением новой советской мифологии, для которой требовались другие формы. Картина «Новая Москва» вполне соответствует духу времени. Композиция решена как кадр, выхваченный объективом фотоаппарата. Автор акцентирует внимание на фигуре женщины за рулем автомобиля, что для 1930-х явление небывалое. Зритель словно сидит за ее спиной и наблюдает за утренней обновленной Москвой из открытого автомобиля. Монолитная громада только что возведенного здания «Госплана», свободный проспект и ширь площадей, алая буква недавно открытого метрополитена — все это обновленная Москва. Цвет, играющий множеством оттенков и тонов, подвижный мазок передают движение автомобиля и вибрацию световоздушной среды. Импрессионистическая манера письма сообщает работе свежесть и нарядность — именно так и должна была восприниматься новая столица, а вместе с ней и новая советская жизнь. Однако год создания этого полотна явно противоречит оптимистической теме «светлого пути».

Александр Михайлович Герасимов (1881–1963). Портрет балерины О. В. Лепешинской 1939. Холст, масло. 157x200

Незаурядный талант живописца, жизнерадостная, «сочная» манера письма — все это по мере продвижения А. М. Герасимова по карьерной лестнице соцреализма обретало парадный лоск. Герасимов создал целую галерею портретов выдающихся деятелей Советского государства и Коммунистической партии Советского Союза, военачальников Советской Армии, представителей советской науки, литературы, театра и изобразительного искусства. На фоне лиц партийного официоза художник получал отдушину в портретах творческой интеллигенции (балерины О. В. Лепешинской, групповом портрете старейших художников И. Н. Павлова, В. Н. Бакшеева, В. К. Бялыницкого-Бирули, В. Н. Мешкова) и других.

Обладая безупречной техникой, Лепешинская умела в каждом образе, созданном на балетной сцене, отразить и свой собственный, живой искрометный характер. Художник застает балерину в момент репетиции. Героиня на миг замерла перед зрителем в типичном танцевальном па — она стоит на пуантах, руки опущены на балетную пачку, голова чуть повернута в сторону, словно приготовилась к следующему выходу на середину репетиционного зала. Еще мгновение — и балерина продолжит танец. Ее глаза горят, она полна вдохновения и любви к своей профессии. В картине традиционная репрезентативность соединена с новым взглядом на творческую деятельность. Танец в жизни балерины является высшим смыслом ее существования.

Михаил Васильевич Нестеров (1862–1942). Портрет скульптора В. И. Мухиной 1940. Холст, масло. 75x80

На картине изображена Вера Мухина — советский скульптор, автор многих известных произведений, в том числе знаменитой группы «Рабочий и колхозница», представленной на всемирной выставке в Париже в 1937. Вера Игнатьевна вносит последние дополнения в прообраз будущей скульптуры. В одной руке она держит небольшой кусочек глины, а другой наращивает объем одного из героев. Здесь запечатлен непосредственно акт творчества, момент, когда из бесформенного куска глины рождается истинное произведение искусства.

Композиционным центром работы является ярко-красная брошь, держащая ворот белой блузы. Сосредоточенность Мухиной Нестеров противопоставляет стремительному динамизму, отчаянному порыву, который она передает в своем творении. Благодаря такому эмоциональному контрасту «Портрет скульптора В. И. Мухиной» получает особую выразительность, активную внутреннюю жизнь, тем самым раскрывая сложный характер самой Веры Игнатьевны.

Таир Теймуразович Салахов (род. в 1928). Портрет композитора Кара Караева 1960. Холст, масло. 121x203

В портрете выдающегося азербайджанского композитора Кара Караева художник стремился показать нелегкий процесс рождения музыки. Сосредоточенная поза, закрытая с точки зрения психологии от зрителя, говорит о предельной концентрации на внутреннем голосе. Творческий процесс может быть напряженным и долгим, в течение которого внешняя жизнь словно замирает для человека, погруженного в себя, или тянется непомерно долго на одной ноте, пока не будет найдено решение. Не потому ли таким бесконечным кажется длинный черный рояль, на фоне которого показана сидящая фигура композитора. Изображение этого музыкального инструмента задает мерный ритм композиции и служит необходимым контрастом для одетого в белый джемпер героя. Художник доводит почти до графической схемы жесткие контуры фигуры Караева и предметов интерьера. Внутренний артистизм композитора, его одаренность, творческое напряжение выявлены цветовым строем.

Григорий Иванович Кепинов (Григор Ованесович Кепинян) (1886–1966). Женский торс 1934–1946. Мрамор. Высота 71

Известный советский скульптор Г. И. Кепинов, обучавшийся в парижской Академии Жюльена, считал своим долгом сохранение академических традиций в скульптуре. Им были выполнены портреты многих современников.

Мраморный «Женский торс» — прекрасное скульптурное воплощение женской красоты, но в отличие от классического ее понимания это красота героическая, созвучная идеалам эпохи. Прекрасное обнаженное тело напряжено, движение высвобождения фигуры из каменной глыбы напоминает о незавершенных произведениях Микеланджело.

Олег Константинович Комов (1932–1994). Стекло 1958. Бронза. Высота 60

Бронзовая скульптурная композиция «Стекло» создана О. К. Комовым за год до окончания Московского художественного института им. В. И. Сурикова. Манеру автора определяют как суровый стиль (или суровый реализм), возникший прежде всего в живописи конца 1950-х — начала 1960-х и поэтизировавший будничную жизнь простых людей, их силу и волю. Для сурового стиля было характерно стремление к монументальности образа, которое обнаруживает и скульптурная композиция Комова.

Его героиня — простая молодая работница, чьими сильными руками — как и руками миллионов таких же, как она, людей — строится страна. Суровая жизнь и непростая работа изжили изящество и хрупкость. «Барство» не в моде: почетен труд. Спокойная уверенность позы работницы контрастирует с ненадежным положением стекла, и вся композиция производит впечатление единства этих противоположностей.

Пространство становится одним из ведущих компонентов этой работы. Его взаимоотношения с фигурой женщины сложны и неоднозначны. Широкий жест рук героини открыт внешнему миру, активно с ним взаимодействуя, однако ее пространство ограничено контурами стекла, в которых она зажата, как в раме. Стекло — это призма, сквозь которую она постигает мир, но и невидимая стена между ней и этим миром.

Аркадий Алексеевич Пластов (1893–1972). Весна 1954. Холст, масло. 123x210

Один из выдающихся представителей московской живописной школы, А. А. Пластов продолжил в своем творчестве традиции В. А. Серова, А. Е. Архипова и мастеров Союза русских художников. Верность крестьянской теме, где «плоть человеческая была бы показана со всем своим угаром в предельной напряженности и правде», цветовая органичность и непосредственность впечатления в «большой» картине характерны для произведений художника 1940-1950-х.

В картине «Весна» живописцу удалось запечатлеть тот идеал женской красоты, телесной и духовной, который живет в представлении каждого человека и, как правило, не находит воплощения в реальной жизни. Холодноватость, некоторая отстраненность письма, трогательный образ ребенка, простота и естественность сюжета ставят это произведение на недоступный для чувственного восприятия пьедестал чистого восторга и целомудренной любви. Пластов назвал работу «Весна» (а не «В старой бане»), подчеркивая тем самым ее метафоричность и вызывая в памяти весь ассоциативный ряд образов мирового искусства, связанный с этим словом.

Александр Иванович Лактионов (1910–1972). Письмо с фронта 1947. Холст, масло. 155x225

Полотно «Письмо с фронта» принесло художнику большую известность. Написанное по еще свежим воспоминаниям о годах войны, оно нашло горячий отклик в сердцах советских людей.

Картина представляет собой жанровую сцену с удачно найденной «жизненной» постановкой фигур. Здесь нет неестественного позирования и ненужной патетики, такая сценка на залитом солнцем крыльце могла быть увидена в каждом доме, куда пришло долгожданное фронтовое письмо. В каждой семье в эти радостные минуты сразу откладывались повседневные занятия и заслушивалось чтение послания, которое в этом произведении доверено старшему сыну.