Государственная Третьяковская галерея - Автора нет

Этому полотну Шагала была уготована странная участь. Являясь собственностью Государственной Третьяковской галереи, она стала едва ли не самым популярным произведением художника на постсоветском пространстве. Причиной тому была во многом ее доступность для обозрения, в отличие от тех шагаловских работ, которые надежно укрывались от любопытствующих глаз железным занавесом. Погружаясь в мир маленьких домиков и покосившихся заборов, так тщательно выписанных мастером, начинаешь ловить себя на мысли, что попал в Витебск юности Шагала — город, которого, увы, больше не существует. «Плетни и крыши, срубы и заборы и все, что открывалось дальше, за ними, восхищало меня. Что именно — вы можете увидеть на моей картине „Над городом“. А могу и рассказать. Цепочка домов и будок, окошки, ворота, куры, заколоченный заводик, церковь, пологий холм (заброшенное кладбище). Все как на ладони, если глядеть из чердачного окошка, примостившись на пол», — это цитата из автобиографии «Моя жизнь», которую Шагал писал после отъезда из России.

Мартирос Сергеевич Сарьян (1880–1972). Горы. Армения 1923. Холст, масло. 66x68

М. С. Сарьян — крупнейший мастер армянской живописи XX века, продолживший традиции символизма. В исполненной художником в 1920-е картине «Горы. Армения» представлен собирательный образ Армении, а не конкретные изображения каких-либо отдельных мест. Своей яркостью и эмоциональностью эти произведения сближаются с дореволюционными работами Сарьяна, отличаясь от последних лишь большим монументализмом. Объездив на протяжении почти четырех десятилетий все наиболее примечательные места Армении, много работая на природе, художник создал огромное количество разнообразных пейзажей. В конце 1920-х меняется метод работы Сарьяна в области пейзажа. Вместо быстросохнущих темперных красок он работает масляными красками, дающими возможность исполнять пейзажи непосредственно с натуры, а не по памяти, как раньше.

Петр Петрович Кончаловский (1867–1956). Портрет В. Э. Мейерхольда 1938. Холст, масло. 211x233

В период массовых репрессий, незадолго до ареста и гибели Мейерхольда, П. П. Кончаловский создал портрет этого выдающегося театрального деятеля. Для режиссера-реформатора Всеволода Эмильевича Мейерхольда 1938 начался драматически: 7 января Комитет по делам искусств принял постановление о ликвидации Государственного театра имени Мейерхольда (ГОСТИМ).

Чтобы подчеркнуть конфликт личности с окружающей действительностью, создавая портрет режиссера, художник использовал сложное композиционное решение. На первый взгляд кажется, что на холсте изображен мечтатель, чьи грезы воплощаются в цветные узоры, покрывающие целиком стену и софу до пола. Но, приглядевшись внимательнее, угадывается болезненная апатия модели, отстраненность от окружающего мира. Именно через сопоставление яркого ковра, густо покрытого орнаментом, и монохромно решенной фигуры режиссера, которая иллюзорно оказывается зажатой и запутанной в причудливых изгибах узоров, Кончаловский создает особое эмоциональное напряжение, раскрывающее содержание образа.

Илья Иванович Машков (1881–1944). Снедь московская 1924. Холст, масло. 129x145

Один из основателей художественного объединения «Бубновый валет», И. И. Машков говорил о своей картине так: «Я захотел доказать, что наше советское живописное искусство должно быть по ощущению созвучно нашему времени и понятно, убедительно, доходчиво каждому трудящемуся человеку. Мне хотелось в этом незамысловатом сюжете показать реалистическое искусство. Натюрморт „Хлебы“ — это наша московская рядовая пекарня своего времени… и композиция как бы безалаберная, нескладная, но нашенская, московская, тутошняя, а не парижская… Хлебы — наша матушка Россия… родная, хлебная, оркестровая, органная, хоровая». Художник, однако, лукавит, он умалчивает, что написал свой натюрморт по памяти.

Сразу после появления этого произведения на выставке оно было признано классикой советской живописи. Официальная советская критика отмечала соответствие натюрморта задачам живописи соцреализма: действительно, в стране голод, зато в искусстве — удивительное изобилие! Тем не менее в этом произведении проявился незаурядный живописный дар художника: динамичная композиция, сочность колорита — все эти черты были присущи художникам «Бубнового валета».

Вера Игнатьевна Мухина (1889–1953). Юлия 1925. Дерево. Высота 180

Скульптура выдающегося мастера XX века В. И. Мухиной была приобретена в 2006 для собрания Государственной Третьяковской галереи. Работа уже представлена в постоянной экспозиции музея на Крымском Валу. Название произведения связано с именем балерины Подгурской, которая и являлась моделью. Автор воплотила сложный художественный замысел в фигуре, представленной в спиралевидном движении. Это редкий пример деревянной пластики, сохранившей неповторимость рукотворного мастерства. Русский искусствовед А. В. Бакушинский назвал ее «подлинно круглой скульптурой».

Вера Игнатьевна очень любила эту работу и до последних дней хранила ее в своей в мастерской. В 1989 скульптура «Юлия» была включена в персональную выставку В. И. Мухиной, устроенную в стенах галереи к ее столетию. Позже шедевр пластики находился в семье ее сына В. А. Замкова, который завещал после своей смерти передать работу в собрание Государственной Третьяковской галереи.

Сарра Дмитриевна Лебедева (1892–1967). Девочка с бабочкой 1936. Бронза. Высота 215

«Девочка с бабочкой» — бронзовая отливка садово-парковой скульптуры, предназначенной для украшения московского Центрального парка культуры и отдыха (в парке стоял несохранившийся цементный вариант). Пластика статуи передает осторожное движение девочки, старающейся не спугнуть бабочку, опустившуюся ей на руку. В этой работе, как и во всем своем творчестве, скульптор и художник Сарра Лебедева предстает тонким психологом, подмечающим эмоциональное состояние своей модели, пытающейся «остановить мгновение» и удержать бабочку.

Николай Константинович Истомин (1886 (1887)-1942). Вузовки 1933. Холст, масло. 125,5x141,5

Истомин, получивший художественное образование в Мюнхене, член объединений «Маковец» и «Четыре искусства», после их ликвидации в начале 1930-х вступил в Ассоциацию художников революционной России. В картине «Вузовки» художник обращается к актуальной для искусства сталинской поры теме молодежи — будущих строителей социализма. Но решение этого произведения как в живописном отношении, так в содержании имеет мало общего с плакатным оптимизмом тематических картин тех лет. В нем просматриваются характерные для Истомина живописные приемы, сложившиеся в ранний период творчества под воздействием фовизма.

Уютная комната с большим квадратным окном в темно-зеленой стене, за ним — розово-жемчужный (по контрасту с глубоким, сильным цветом внутри) зимний город. Против света — изящные силуэты двух девушек в черном, занятых чтением. Героини произведения похожи друг на друга как сестры-близнецы. На первый взгляд, перед нами бытовой жанр, но смысл этого большого, широко и смело написанного холста явно не в подробностях рассказа и не в характерах девушек, не в их занятиях. Эта обыденная по сюжету картина кажется раскрытым окном в другое, давно ушедшее время, и словно погружает зрителя в духовную атмосферу 1930-х. Картина при строгом, почти графическом цветовом решении отличается лиричностью и резко выделяется среди помпезных произведений искусства этого периода.

Павел Дмитриевич Корин (1892–1967). Александр Невский. Центральная часть триптиха 1951. Холст, масло. 72,5x101

Художник создал полотно, прославляющие русское оружие в тяжелый для страны период, в годы Великой Отечественной войны. На центральной картине триптиха изображен князь Александр Ярославич, получивший прозвище Невский за победу над шведами в битве на Неве в 1240 и причисленный к лику святых Русской православной церковью в 1549. Князь предстает перед зрителем целеустремленным, отважным полководцем. Широкоплечий, закованный в латы воин, держащий перед собой большой меч, стоит на фоне бескрайних русских просторов и зорко охраняет родные земли. Александр Невский олицетворяет смелость и мужество русского народа, который готов сражаться до последней капли крови за свою свободу и независимость. «Я хотел, — вспоминал художник, — передать характер русского человека, воплотить дух отваги, что составляет неотъемлемую черту нации, что побуждал людей России насмерть стоять в битвах, идти вперед. Тот дух непокорства судьбе, воля и стойкость которого звучат и в „Слове о полку Игореве“, и в первых стихах Пушкина, и в собственном нашем сердце».