Корабли Мериора - Дженни Вурц

Кто-то из сердобольных соседок вдовы потушил горевший очаг и закрыл дверь столь внезапно покинутого дома. Как-никак умыкание Джинессы было событием из ряда вон выходящим и не могло не сопровождаться сплетнями и домыслами. Но все они были не более чем ручейками в сравнении с океанскими штормами, которые неумолимо приближались к Аритону.

Здесь очень бы пригодился пророческий дар Дакара, но Безумный Пророк уже дважды упрямо подавлял пробивавшиеся к нему видения. Сейчас ему и вовсе было не до пророчеств. Стоило шлюпу отчалить, как он повалился на койку, пытаясь в пьяном оцепенении пережить столь ненавистное ему плавание. Новенький корабль Аритона еще не успел отойти далеко от Скимладской косы, однако Дакара мутило даже от слабой качки. Он лежал с позеленевшим лицом, натянув на себя одеяло, и громко стонал. Но вряд ли кто-то из пассажиров «Таллиарта» слышал его стоны. Джинесса вопила от бессильной ярости, а Фелинда с Фиарком — от неописуемого восторга. Чайки тоже кричали, поскольку они всегда кричат, носясь над волнами. Потом своевольный капитан «Таллиарта», предоставив пассажиров самим себе, подтянул якорный канат и поднял новенькие, с иголочки, паруса.

Пять дней плавания при хорошей погоде успокоили Джинессу. Корабль был похож на веселую, задиристую девушку, которой нравилось бежать вперед, подставляя лицо ветру и солнцу. Тиски страха, державшие вдову, постепенно ослабли, и Джинесса, устав мучить и терзать себя, все больше сознавала, что напрасно боялась голубых просторов. Плыть по морю оказалось даже приятнее, чем ехать в тряской телеге. Дети либо нежились на солнце, либо часами ловили с кормы рыбу. Аритон держался учтиво и старался не докучать своим присутствием. Мало-помалу Джинесса убедилась, что он ее не обманывал: Аритону действительно хотелось побороть ее животный страх перед морем.

Когда темнело и над зубчатой кромкой прибрежных лесов вечер рассыпал бусинки ярких звезд, наступало время удивительного, безмятежного покоя. В притихших морских водах серебрилась лунная дорожка. «Таллиарт», повторяя изгибы берега, плыл на юго-запад. Убаюканная негромким плеском волн, Джинесса забиралась на крышу каюты и молча сидела, обхватив руками колени. Дни плавания притупили боль утраты, не оставлявшую ее на берегу. Она смотрела на звезды, на воду, а легкий ветер играл ее волосами.

Большую часть времени Аритон проводил, стоя за штурвалом. На нем была все та же простая матросская одежда, успевшая просолиться от брызг и пены. Иногда он ставил шлюп на якорь и, чтобы передохнуть, брал в руки лиранту. Единственной слушательницей его завораживающей музыки была Джинесса. Дети спали внизу, уткнувшись друг в друга, как котята. Дакар храпел на форпике — чтобы избавить вдову и детей от его стонов и ругани, Аритон купил в Шаддорне несколько бочонков эля.

Сколько Джинесса себя помнила, она всегда была чем-то занята. И вдруг — никаких привычных забот, никаких домашних хлопот. Дыши влажным морским воздухом, любуйся звездами. И думай, о чем хочешь. Вполне естественно, что в Джинессе проснулось женское любопытство и она решилась спросить Аритона:

— Я вот все думаю: зачем ты приехал в Мериор? Аритон повернулся к ней. В лунном блеске его острое лицо оставалось таким же непроницаемым, как и при свете дня. Ответил он не сразу и довольно странно — припевом из старинной матросской песни, какие обычно поют, чтобы скрасить однообразную работу:

Здесь, будто сахар, песок блестит.Холли-хо лли-хо!И красный цветок в траве горит.Холли-холли-хо!Здесь облака в вышине плывут,А девушки сразу с тобой идут.Холли-холли-хо!

Слова смолкли, и на палубе установилась напряженная тишина.

— Почему ты спрашиваешь?

Ладони Джинессы, лежащие на коленях, стали влажными.

— Время настало, вот и спрашиваю. Шрамы, как у тебя, за просто так не достаются. И перстень с королевским гербом есть не у каждого.

Налетевший ветер качнул и накренил шлюп. Аритон столь же неторопливо выровнял судно и поставил штурвал на стопор. Потом повернулся к Джинессе, вслушиваясь в журчание воды вокруг руля.

— Нет тут никакой тайны. Дакар спьяну наверняка уже все выболтал.

— Ошибаешься, — возразила Джинесса. — Сам знаешь, что он тебя боится. Видно, ты ему не раз плеснул горяченьким на язычок.

На губах Аритона мелькнула улыбка.

— У него есть причины меня бояться. Кстати, а ты не пробовала его расспросить, почему он меня боится?

Джинесса сразу же уловила металл, появившийся в его голосе. Она поправила волосы, убрав их с лица.

— Жена башмачника попробовала. Потом говорила, что проще устрицу без ножа раскрыть.

Смех Аритона был похож на аккорд его лиранты.

— Ты же знаешь, кто я. И разные жуткие рассказы про меня слыхала. Но поскольку не разболтала обо мне соседкам, хочется думать, что ты мне веришь.

Заметив, что один из парусов ослаб, Аритон взялся за нужный канат, вытащил его из распорки и с проворством опытного моряка развернул по ветру. Джинесса поняла, что этот худощавый человек обладает изрядной телесной силой (как часто противники Фаленита обманывались его внешностью!). Шлюп вновь заскользил по волнам, оставляя за собой пенный светящийся след.

Джинесса недовольно закусила губу. Если принц, который вплел в ее судьбу узловатую нить загадок, считал объяснение оконченным, она так не думала. Ей требовалась ясность.

— Ты ведь хотел, чтобы я перестала бояться моря? Я его больше не боюсь. Не пора ли возвращаться в Мериор?

Слова эти пришлись Аритону не по вкусу. Джинесса увидела, как под блузой у него напряглись и одеревенели плечи.

— Смотри, как тихо и красиво вокруг. Неужели тебе здесь плохо?

Опять уклончивые ответы. Джинессу охватил прежний страх. Она и дети целиком в его власти. Если он не злодей, пусть объяснит, почему о нем идут такие слухи.

Ответ Аритона был кратким и безыскусным.

— Я не собирался и не собираюсь тебя обманывать. Мне нужно зайти в Южную Гавань — там у меня дела, — а потом плыть в Иниш, чтобы выполнить обязательство, которое я на себя взял.

В паруса снова ударил ветер. Вместе со страхом в Джинессе проснулась ее всегдашняя робость, и она едва решилась спросить:

— А почему бы сначала не отвезти нас с детьми в Мериор?

Скрип штурвала не помешал Аритону услышать ее вопрос.

— Пойми ты, что я несвободен! — в отчаянии выкрикнул он. — Время, как свора охотничьих псов, вечно норовит укусить меня за пятки, а будущее шипом вонзается в мою совесть. Кое-чего я все-таки уже добился. Ты перестала бояться моря. Твои дети, когда подрастут, смогут учиться искусству мореплавания. В Южной Гавани, если не хочешь, можешь не сходить на берег.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});