Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - Ольга Евгеньевна Суркова

начну писать.

Еще раз благодарю Вас за письмо. Выздоравливайте скорее. Советовать Вам не нервничать было бы странно: ведь все от Вас зависит. А я по себе знаю, что мы слишком часто не властны над обстоятельствами, портящими нам нервы.

Крепко жму руку, желаю скорого выздоровления и надеюсь на скорую встречу.

Ваш А. Тарковский

* * *

Москва 26.VI.74

Дорогой Евгений Данилович!

Ради Бога, простите замученного и затурканного Андрея за то, что до сих пор не написал Вам.

Несмотря на то что мы подробно знаем о всех Ваших передвижениях в сферы здоровых – меня это не извиняет.

Рад узнать, что Вам лучше.

Еще более рад узнать, что Вы в санатории под Москвой (не на реке ли Истре? Хотя нет, кажется, нет, это не там). По крайней мере отдохнете на Русском, Рузском пейзаже.

Во всяком случае, дело прошлое, но Вы нас очень перепугали в последний раз своей болезнью. Постарайтесь вести себя лучше и не убегайте оттуда раньше срока.

У меня все по-старому: делаю поправки, пытаюсь доказать, что черное это черное, а не наоборот. Но, к сожалению, они понимают лишь на уровне первой ступени: 2 + 2 = 4.

Если же они видят:

а2 + в

то пугаются и определяют это как заумь, непонятную народу. (Ох уж этот народ!)

Сейчас появилась кое-какая надежда сдать картину. Слабая надежда.

Я очень устал, и иногда кажется, что самое правильное – бросить все к чертям, уехать в деревню (благо есть, где жить) и писать сценарии для Лапина. Но пока держусь. В общем скучная материя.

Обнимаю Вас крепко, желаю скорого выздоровления и покоя.

Ваш Андрей Тарковский

* * *

Недатированное. Наверное, между двумя «Сталкерами».

Уважаемый Евгений Данилович!

Ну вот, опять я пишу Вам в больницу. Вы не представляете, как это меня огорчает. Тем более что я сам месяц тому назад понял, что значит, когда болит сердце.

Бога ради, не нервничайте!

Плюньте на все!

Читайте хорошие книги и наслаждайтесь ими, ибо только теперь это возможно в полной мере.

Я некоторое время болел, потом уезжал, и потом снова уезжал.

В любом случае я помню Вас и все то хорошее, чем обязан Вам.

И искренне желаю Вам – здоровья, сил и радости.

Ваш А.Тарковский

* * *

Уважаемый Евгений Данилович!

Посылаю Вам последний экземпляр рассказа («Белый, белый день», ИК, 1970, № 8.-О. С.)

Я не уверен, что выверен он до конца, и надеюсь, что так же, как и прошлый раз, получу гранки.

Если Вам будет что-нибудь нужно – звоните, и если я буду еще в Москве или моя поездка рухнет, то всегда буду рад слышать Ваш голос.

Ваш Андрей Тарковский

* * *

Уважаемый Евгений Данилович!

Получил Ваше письмо и не совсем, как мне кажется, точно понял настроение, с которым Вы его писали.

Вы меня должны понять верно: я действительно хочу просить у Вас вернуть рассказы. Но, во-первых, потому что очень долго я вообще ничего не знал о Ваших намерениях в отношении их печатания, во-вторых, мне просто очень нужны экземпляры их, т. к. у меня не осталось каким-то образом ни одного (!), а в-третьих, я думал снести их куда-нибудь (м.б. в «Юность», я не знаю, правда, куда именно), потому что совсем без денег. Даже эти небольшие деньги мне помогли бы сейчас.

Я по-прежнему чувствую бесконечную благодарность Вам за то, что Вы для меня сделали в связи с Рублевскими перипетиями, и отношение к Вам у меня совершенно то же: вполне искреннее, доверительное и благодарное.

Правда, мне показалось, что задержка с рассказами – раз это касается Тарковского – не случайна, и я пожалел, что Вы мне ничего об этом не сказали. Только и всего.

То, что я у Вас давно не был, не рассматривайте как выражение каких-то изменений в наших отношениях. Жизнь замерла для меня. Не знаю, надолго ли? И очень, поверьте, трудно общаться – и с Вами тем более – в состоянии анабиоза. Даже собака, когда она больна (и чувствует свою неполноценность), старается убраться с глаз долой, пока не выздоровеет. Будем считать, что в этом смысле у меня собачий характер.

Еще раз примите уверения, Евгений Данилович, в самом искреннем уважении и готовности служить Вам, чем смогу.

Ваш А. Тарковский

P.S. Что касается «дорожки», то за меня не беспокойтесь. «Дорожка» – единственное, что у меня никто не сможет отнять.

* * *

26 июня, четверг

Мясное

Дорогой Евгений Данилович!

Большое спасибо Вам за номер «Искусства кино» и за письмо. Очень был тронут. Ваше послание за это лето – первое в нашу глушь.

Я уже 25 дней здесь и чувствую себя вполне счастливым. К бумаге не прикасался ни разу, а пора – за мной статья в «Театр» и сценарий для Таллина по Гофмановским вещам. Понемногу буду впрягаться.

Здесь – сплошные дела. Надо завезти материал на постройку сарая для дров и сами дрова, напилить и расколоть их, чтобы успели высохнуть до осени. В доме надо кое-что переделать и починить. Времени не хватает.

Несколько омрачают настроение наблюдения за деревенскими людьми и их жизнью. Постепенно приходишь к убеждению, что только Бунин да Чехов с Достоевским отчасти поняли русского мужика. Какая это темная, животная и инертная масса! Бог с ними совсем!

О кино я постепенно забываю.

Прочел в газете о будущем Московском фестивале: какое убожество! Эти имена! Это жюри!

Милый Евгений Данилович! Передайте, пожалуйста, Ольге, что ее (в мой адрес) «все в порядке» осталось мною нерасшифрованным. Получила ли она разрешение в «Искусстве» на цитаты в «Ис. кино»?[1] У Вас, кажется, нужна ссылка на то, что это отрывки из книги, готовящейся для «Искусства».

Что Ермаш? Совершенно обезумел?

Как здоровье Олимпиады Трофимовны? Как Вы себя чувствуете? Мои дамы что-то не слишком хорошо. Давление! Тяпа буйствует. На днях получил от меня взбучку. Обнимаю Вас, желаю здоровья и здоровья – все остальное приложится.

Ваш Андрей Тарковский

Записки

Телеграмма из Москвы папе в больницу (ЦКБ, пятая терапия, палата 522, Суркову)

Поздравляю днем рождения желаю здоровья здоровья здоровья

Тарковский

31.10.72

* * *

На визитной карточке:

Дорогому Евгению Даниловичу в день рождения 31 октября 1973

Андрей Тарковский

* * *

На открытке («Красная комната» Матисса):

Дорогие Олимпиада Трофимовна и Евгений Данилович! Поздравляет Вас с Новым годом семейство Тарковских и желает здоровья, радостей и богатства!

Андрей (далее подписи сделаны собственноручно: Лариса, Ольга и – печатными буквами – ТЯПА).

без даты, вероятно, 74/75

* * *

На открытке («Натюрморт с цветами» Боссшерта):

Поздравляем с Новым годом!

Желаем прежде всего здоровья, а уж потом и творческих успехов и славы и денег.

И всего, всего, всего самого лучшего, дорогие Евгений Данилович и Олимпиада Трофимовна!

Баши

Андрей, Аариса, Тяпа, Ольга,

Анна С. Тарковского Москва 77/78

* * *

Милые Евгений Данилович и Олимпиада Трофимовна!

Прошу Вас быть 10-го с.м. к нам поужинать и поговорить о нашей вполне несчастной (и настолько же прекрасной) жизни; и в надежде на встречу просим не беспокоиться