Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

из коллег Прескита назвал «оптикой» проекта. Там уже была эта мерзкая, накапливающаяся волна негодования против Чариса. Если бы Кэйлеб и Шарлиэн ворвались, скупили необходимые облигации Сиддармарка, многие люди — особенно те потенциальные финансисты, которые были отодвинуты — закричали бы, что Чарис пытается купить право собственности на канал и лишить Сиддармарк его справедливого представительства в управлении… каналом, в его будущих доходах. Это было бы нелогично, и уж точно не было бы разумно. Фактически, Кэйлеб и Шарлиэн одолжили бы республике деньги, необходимые для покупки ее доли в канале, вместо того, чтобы просто заплатить те же деньги, чтобы увеличить свою собственную долю.

Однако их оппоненты и недоброжелатели представили бы дело совсем не так. Прескит знал это. Так что Мейдин, вероятно, был прав, когда ждал новостей о Плане Армака, и особенно о том, как это может быть связано с каналом Силкия, пока он не сможет продать по крайней мере большую часть своих облигаций Сиддармарку, а не этим «жадным чарисийским» иностранцам.

Проблема заключалась в том, что никто не знал, сколько времени ему потребуется, чтобы добиться этого.

— Понимаю вашу точку зрения, милорд, — сказал посол. — Если уж на то пошло, я почти уверен, что великий герцог Силкия тоже это понимает. И знаю, что их величества понимают. К сожалению, Канрад сталкивается с растущим внутренним давлением, требующим начала строительства.

— Я в этом уверен, — мрачно сказал Миллир. Он повернулся на стуле, чтобы выглянуть в окно. — Силкия выполнила свои финансовые обязательства или выполнит в ближайшее время. Я знаю, что они еще не дошли до конца. И «Чарис» выполнил свои обязательства в полном объеме. Мы — якорь, неуклюже плетущийся позади.

— Уверен, что великий герцог никогда бы так не выразился, милорд.

— Только потому, что он вежлив и дипломатичен. Я бывший полковник, и я могу быть более честным в этом. Мы — якорь, Малким.

— Ну, полагаю, это был бы один из способов выразить это, — признал Прескит. — Но в то время как их величества пообещали великому герцогу Канраду, что они обсудят с ним ваши проблемы, они также заверили его в своей уверенности в вашем руководстве казначейством и решимости и способности республики выполнять свои обязательства по договору.

Миллир оглянулся на него, затем фыркнул.

— Во всяком случае, хорошо, что они так сказали, — сказал он. — Во многих отношениях, чем в одном. Но я бы сказал, что они, вероятно, правы, доверяя руководству лорда-протектора Хенрея. — Он покачал головой. — Сомневаюсь, что это большой секрет, кто на самом деле управляет казначейством в дополнение к остальной республике!

— Думаю, вы недооцениваете свою собственную роль, милорд, — мягко сказал Прескит. — У меня есть свои источники в вашем правительстве, вы знаете. Они многое рассказывают мне о том, кто чем управляет.

— На ежедневной основе это, вероятно, справедливо, — сказал Миллир через мгновение, затем внезапно улыбнулся. — Из меня действительно получился неплохой адъютант, если я сам так говорю! Но правда в том, что лорд-протектор проводит свою собственную экономическую политику, и все это знают. Тоже чертовски хорошая вещь! Даже люди, которые ненавидят его больше всего из-за его центрального банка, понимают, что он разбирается в нашей экономике лучше, чем кто-либо другой. Им может не понравиться лекарство, которым он их кормит, и некоторые из них могут подумать, что он хочет обгрызть их личных виверн прямо до костей. Но пока совершенно ясно, что они ожидают, что он выведет всю республику с другой стороны в целости и сохранности. Трудно представить себе кого-то еще, кто мог бы прямо сейчас сделать такое заявление.

— Склонен согласиться, милорд. Я только говорю, что вы больше, чем просто штамп с чернилами. Все, кто хоть что-нибудь знает о федеральной политике, знают это, и я рискну сказать, что в Сиддаре нет ни души, которая не доверяла бы вашей честности. Поверьте мне, это не второстепенный фактор, когда речь идет о стабилизации банков!

— Может быть, и нет, но мы немного отошли от причины, по которой вы зашли. Их величества дали вам какую-нибудь оценку терпению великого герцога, чтобы поделиться со мной?

— Никаких конкретных оценок, милорд. Они поручили мне сказать вам, что, учитывая прогнозируемый срок строительства, они не чувствуют себя даже близко к отчаянию. Очевидно, что они хотели бы начать как можно скорее, но все равно пройдет по меньшей мере год, а скорее всего, и два, прежде чем заводы Делтак смогут доставить паровые лопаты и дрэгондозеры, чтобы начать по-настоящему. А инженеры герцога Делтака подсчитали, что на завершение строительства уйдет не менее пятнадцати лет после начала работ. Так что не похоже, что еще год или два будут иметь такое уж большое значение.

— Понятно. — Миллир кивнул. — С другой стороны, я заметил во время войны, что вы, чарисийцы, всегда, кажется, заканчиваете раньше, чем планировалось!

— Мы стараемся, чтобы трава не зарастала у нас под ногами, милорд. Это правда. А тем временем параллельная железная дорога очень поможет.

— Да, и Марис все еще злится из-за этого по стольким причинам! — заметил Миллир, просияв от явного удовлетворения.

— Полагаю, что можно было бы разумно так сказать. Если, конечно, вы бывший полковник, а не обходительный и лощеный дипломат.

Они оба улыбнулись друг другу.

Одной из вещей, которые больше всего возмущали Мариса IV в договоре, заключенном до джихада при посредничестве Церкви, чтобы Силкия не стала поводом для еще одной войны между Деснейром и Сиддармарком, был тот факт, что канал Сэлтар был незащищенным, дразнящим в сотне миль от границ герцогства Норт-Уотч. Это был случай «так близко и в то же время так далеко», который ему было особенно трудно вынести. Тот