Замкнутый круг - Ден Редфилд

«Неужели всё закончиться здесь в этом сыром подземелье? Неужели я сдохну как какая-то крыса?» — именно эти мысли и не давали Хоуку покоя.

Только сейчас он понял что чувствовал Сайкс после тех роковых выстрелов. Брошенный среди каньонов, тяжелораненный, и без малейшей надежды на спасение, он просто был обязан умереть. Хоук чувствовал отчаяние, переходившее в ярость.

«После всего что тогда произошло он должен был умереть, но он выжил! Почему же я должен сейчас умирать? Чем я хуже него? Ничем! Он — никто, пустое место. Обычный человек. Я не такой как он!»

Ярость придала ему сила, и помогла подняться на ноги. Покачиваясь, словно хронический алкоголик, Натан побрёл к лестнице. Ступая босыми ногами по холодному полу, Хоук чувствовал, будто идёт по заледеневшему водоёму. Левая нога совсем онемела, поэтому походка Натана была похожа на походку живого мертвеца. Для того чтобы подняться в холл ему требовалось преодолеть всего лишь два лестничных пролёта, однако в теперешнем состоянии миновать этот, казалось бы, короткий участок, было совсем не просто. К счастью, никто не услышал шума выстрелов, т. к. в подвале была полная звукоизоляция. Придерживаясь рукой за перила, Натан неуверенно преодолевал ступеньку за ступенькой, сжимая пистолет в другой руке. Наконец, миновав последнюю ступеньку, Натан добрался до заветной двери, толкнув её плечом, Хоук вышел в холл. Придерживаясь рукой за стену, Хоук отошёл от двери, затем осторожно выглянул за угол. На посту возле входа дежурили трое охранников. Один из них стоял к Хоуку спиной, а двое других — боком.

«Слишком много. Успею подстрелить одного, максимум двух», — подытожил Натан.

Несмотря на это, Хоук всё же вышел из своего укрытия, вскинул пистолет, и приготовился нажать на курок. Однако прежде чем Натан успел вступить в заранее проигрышный бой, открылись двери лифта, находящегося в центре холла. Повернув голову в сторону, Хоук увидел Уоррена Стокли и Джонатана Лонсдейла. Недолго думая, Хоук направил оружие на Лонсдейла. Уоррен резко рванул в сторону, и закрыл Джонатана своим телом. В этот момент охранники заметили опасность, и тоже схватились за оружие, готовясь изрешетить сбежавшего пленника.

— Не стрелять! — громко прокричал Джонатан, затем оттолкнул Уоррена, и медленно направился навстречу Хоуку.

Охранники застыли на месте, не зная как действовать. Джонатан, являясь далеко не самым последним человеком в Синдикате, дал им чёткий приказ, однако этот приказ мог стать для него последним. Видя окровавленного полуголого чистильщика с оружием в руках, Лонсдейл нисколько не испугался, а только удивился. Внимательно оглядев Хоука с ног до головы, Джонатан сделал неожиданное открытие.

— Ты всё-таки это сделал, — сказал он ровным тоном.

— Я думал что ты мёртв, — едва разборчиво проговорил Натан.

— Взаимно. Похоже я тебя недооценил.

«Не только ты!» — подумал Хоук, вспомнив про ужас в глазах Дугласа, когда он понял что сейчас умрёт.

Боковым зрением заметив движение, Джонатан резко повернул голову в сторону, и заметил, что один из охранников достал рацию, и собирается вызвать подмогу.

— Не стоит. Уберите оружие. Этот человек не представляет опасности, — спокойно проговорил Джонатан.

— Чёрта с два! — процедил Натан сквозь зубы.

Разгадав намерения чистильщика, Лонсдейл успел отвести руку Хоука в сторону, затем с лёгкостью завладел оружием. Охранники и Уоррен было сорвались с места, однако Лонсдейл приказал им не вмешиваться. Хоук решил, что Джонатан собирается прикончить его собственными руками, а потому несказанно удивился, когда Лонсдейл опустил оружие.

— Не торопись на тот свет, Хоук. Синдикат по-прежнему нуждается в твоих услугах, — сказал Джонатан, после чего на его лице заиграла лёгкая улыбка.

Ослабевший от пыток Натан не понимал что именно Лонсдейл имеет ввиду, но одно было ясно: сегодня смерть обошла его стороной.

Последний вздох

— Согласно данным из достоверных источников, этот человек имел связи с преступным миром. Мы будем держать вас в курсе событий…

Адам схватил пульт и выключил телевизор. Три недели назад Экхарт считал, что в его жизни началась белая полоса, однако со смертью Дугласа Крейна всё начало рушиться. Мало того, что Хоука не прикончили но месте, так его и ещё и доставили в особую больницу, пообещав поставить Натана на ноги за пару дней. Адам понимал чем это грозит лично ему. Он попытался пробраться в клинику, и прикончить своего врага, однако в больнице Адам наткнулся на телохранителей Хоука. Это были не просто головорезы — это были чистильщики, получившие приказ от Лонсдейла. В тот момент Экхарту стало ясно, что по наводке Кастильо он казнил не тех людей, и что помощником Хоука всё это время был Джонатан. Понимая что его ждёт, Адам подался в бега, и в тот же день покинул Геднер. Всё это было крайне своевременно, потому что объявивший себя новым лидером Синдиката Джонатан стал проводить чистки, уничтожая тех, кто, по его мнению, мог представлять для него угрозу. Это были не бездумные казни, устраиваемые ранее Дугласом, а обдуманные карательные акции, отличающиеся особым зверством. Джонатан хотел дать понять кто здесь хозяин, и у него это получилось. Наведя порядок на Геднере, Джонатан отправил своих псов на Терранон, чтобы они добрались до тех, кому удалось сбежать от его гнева. Человек, о котором только что говорили в новостях, был влиятельным банкиром, а по совместительству правой рукой одного из беглецов. Оценивая масштабы бедствия, Экхарт пришёл к выводу, что Лонсдейл отправил на Терранон не 2–3 чистильщиков, а целый отряд. Среди них скорее всего был и Натан Хоук. Опасаясь, что его найдут, Экхарт слишком часто срывался с места на места. В качестве последней точки Адам выбрал номер в гостинице под названием «Оазис». После окончания просмотра репортажа, Экхарт вспомнил пророческие слова Неда Фланагана. Адам в одночасье превратился из охотника в беглеца, а человек, которого он раньше разыскивал, теперь стал одним из преследователей. Он этих неприятных мыслей, у Адама голова шла кругом, и он хотел было приложиться к минибару, но в самый последний момент передумал. Жизнь Экхарта висела на волоске, а в вопросе спасения алкоголь был наихудшим советчиком. Закончив смотреть новости, Адам решил по-быстрому принять душ. Заходя в ванную, он оставил дверь открытой. Включив воду, Адам снял футболку, как вдруг зазвонил лежавший на кровати мобильник.

Спустя несколько минут дверца номера приоткрылась, и в комнату вошёл чистильщик, вооружённый пистолетом с глушителем. Услышав шум воды, убийца отправился в ванную комнату, но распахнув дверь, он увидел, что Адама здесь нет. Спрятавшийся в шкафу Экхарт наблюдал за чистильщиком, а когда тот повернулся к нему спиной, приоткрыл дверцу, и прострелил убийце обе ноги. Подскочив к упавшему на пол чистильщику, Адам выбил оружие из его рук.

— Где Хоук? — спросил Экхарт.

— Не те вопросы задаёшь. Ты покойник, Экхарт!

— А ты не в том положении, чтобы бросаться угрозами. У меня в обойме осталось 10 патронов. Этого хватит, чтобы отстрелить тебе все пальцы на руках. Если хочешь этого избежать, отвечай на вопрос, ублюдок!

Получив все необходимые сведения, Адам всадил чистильщику пулю в голову и вышел из номера. Видя коридорного, идущего ему навстречу, Экхарт достал небольшую пачку купюр. Именно он позвонил Адаму, и предупредил беглого чистильщика, что им кто-то интересуется в фойе.

— Спасибо за своевременное предупреждение, — коротко проговорил Адам.

— Всегда пожалуйста. Если понадобиться что-нибудь ещё — сразу же дайте знать.

Проходя мимо, Адам не стал вручать деньги в руки коридорному, а подкинул их в воздух, и пошёл дальше.

— Козёл! — едва слышно проговорил коридорный, и принялся подбирать разбросанные деньги.

Алекс дал необходимые показания. Вкупе с записью убийства Дженнифер Майерс, этого оказалось достаточно, чтобы Глорию признали виновной. Вдову приговорили к 10 годам тюремного заключения. Вопреки стараниям адвоката, Глорию поместили не в Реймерскую тюрьму, а в одну из космических тюрем, о которых ходили не самые лестные слухи. После вступления приговора в силу прошло ровно 10 дней. Проблемы, о которых ей когда-то рассказал Генри Фаган, довольно быстро дали о себе знать. Не успела Глория примерить работу арестантки, как к ней подкатил один из надзирателей. Он посоветовал Глории посетить душевую и тщательно помыться, пообещав вечером составить ей в компанию вместе с двумя друзьями. Глория пригрозила наглецу, что пожалуется начальнику тюрьмы. Он лишь посмеялся и ушёл. Одна из заключённых, слышавшая этот разговор, поведала Глории о реалиях тюремной жизни, а заодно и показала несколько шрамом, оставленных на её теле надзирателями. В начале срока девушка проявила несговорчивость, и даже попыталась оказать сопротивление, за что и поплатилась. В отличие от того же самого Джеффри Бакстера, начальник местной тюрьмы не только знал чем занимаются его подчинённые, но и всячески их покрывал, когда ситуация выходила из-под контроля, т. к. не хотел выносить сор из избы. Напуганная этим заявлением, Глория сама отыскала надзирателя, и предложила ему сделку: она пообещала надзирателю и двум его друзьям по 250 тысяч, если они не будут её трогать, и защитят от домогательств со стороны оставшегося персонала тюрьмы. Мужчина согласился, сказав, что этого им хватит ровно на один месяц. Подсчитав во сколько ей обойдётся пребывание в тюрьме, Глория в сотый раз проклянула двуличного судью, взявшего деньги, но всё равно вынесшего ей обвинительный приговор. Вдова не догадывалась, что Грэхам конкретно прижал судью, и что у законника не было другого выхода, кроме как быть объективным на заседание по делу Глории. Каждый день Глорию посещал адвокат, и рассказывал о своих успехах. Сначала речь шла об обжаловании приговора, однако когда стало понятно, что это займёт слишком много времени, Глория приказала адвокату сделать всё возможное, чтобы добиться скорейшего пересмотра дела, и чтобы её перевели в Реймерскую тюрьму вплоть до начала нового процесса. Когда надзиратель в очередной раз открыл двери камеры, и сообщил, что к ней пожаловал посетитель, Глория решила, что это прибыл адвокат с хорошими новостями. Однако придя в комнату для свидания, Глория застала там Алекса. Увидев его, Глория хотела наброситься на человека, который, по её мнению, был виновен во всех её бедах, но всё же сдержала свой порыв, поняв, что вспышка ярости будет ей дорого стоить.