Мартовскіе дни 1917 года - Сергей Мельгунов

Для характеристики просовѣтской позиціи революціонной демократіи символистичным является выступленіе "заложника демократіи" в правительствѣ на Всероссійском Совѣщаніи Совѣтов, когда он вырвался из правительственных тенет, чтобы "хоть немного подышать воздухом той среды", из которой вышел. Передавая "низкій поклон всей демократіи от имени Правительства" Совѣщанію, Керенскій разъяснял (дважды) и формулу "всей демократіи" — "рабочим, солдатам и крестьянам", незамѣтно демагогически триединая формула становилась в устах соціалистических дѣятелей адекватной понятію демократіи, и они, дѣйствительно, сами, быть может, и "помимо собственнаго сознанія", по выраженію Плеханова, уравнивали дорогу, ведшую к ленинским воротам. Не отдавая себѣ отчета впослѣдствіи лидер меньшевиков Церетелли (его называли "мозгом революціи") будет квалифицировать первый офиціальный съѣзд совѣтов (в іюнѣ) "полномочным парламентом революціонной демократіи", а лидер соц.-рев. Чернов пойдет дальше и назовет съѣзд совѣтской демократіи "нашим учредительным собраніем".

Народные соціалисты были чужды этому своего рода "совѣтскому психозу" и не потому, что представители радикальной интеллигенціи, вошедшіе в партію, как пытается утверждать автор "рожденія революціонной Россіи", принадлежали к группѣ "промежуточной между буржуазной и соціалистической" — идеологически послѣдовательные соціалисты (правда, не по формулѣ Интернаціонала), обосновывавшіе свою догму не на стихійной борьбѣ классов и выдвигавшіе интересы человѣческой личности на первый план, вожди партіи видѣли в совѣтском принципѣ нарушеніе демократических завѣтов, угрожающее народовластію и органу его выражающему, т. е. Учредительному Собранію. И не только грядущему Учр. Собранію, но и стоявшему в ближайшей очереди демократическому общественному самоуправленію (своим параллелизмом). Поэтому, не игнорируя совѣты, как революціонныя организаціи, стихійно созданныя жизнью, партія оставалась к ним хладной и относилась с осторожностью: когда сконструировали окончательно Петербургскій Исп. Комитет, в нем не оказалось представителей народных соціалистов — Станкевич (тогда трудовик) отмѣчает, что Мякотин и Пѣшехонов, т. е. признанные вожди партіи, "старательно подчеркивали свою чужеродность". Это ставило партію как бы внѣ совѣтской общественности. Вѣроятно, такую позицію надо признать тактической ошибкой, ибо партія лишалась возможности своей интелектуальной силой оказывать непосредственное вліяніе. Но болѣе серьезной тактической ошибкой являлся отказ возглавить иниціативу возрожденія в серединѣ марта стараго крестьянскаго союза — наслѣдія того же 1905 года. Отказ мотивировался нежеланіем дробить революціонныя силы. Произошло как раз обратное тому, что разсказывает в своих воспоминаніях Суханов о "попыткѣ" захватить Крестьянскій Союз группой радикальной интеллигенціи, руководившей Союзом в 1905 г. и не желавшей теперь контакта с Совѣтом Крестьян. Деп.. Крестьянскій Союз должен был возникнуть, как постоянная организація, а не по типу временных соединеній для "политико-революціонной борьбы" в схемѣ совѣтской организаціи. Он всетаки возник, попал в руки людей болѣе или менѣе случайных и неопредѣленных по своей общественной позиціи, и не получил широкаго распространенія. Между тѣм при болѣе авторитетном руководительствѣ он мог не только имѣть умѣряющее значеніе в противовѣс крестьянским совѣтам, попавшим в орбиту партіи с.-р.[539], но и сыграть самостоятельную, значительную роль при выборах в Учр. Собраніе.

Мы вкратцѣ остановились на народных соціалистах, потому что в дни мартовской общественности только эта группа могла выступить, как организованная единица. Впослѣдствіи внѣ совѣтской общественности оказалась плехановская группа (сам Плеханов был избрав желѣзнодорожниками в Совѣт, но представители группы "Единство" не были допущены), равно как внѣ ея были, в сущности, так называемые соц.-дем. "оборонцы", руководителем которых слѣдует признать одного из наиболѣе выдающихся идеологов и марксистских публицистов Потресова. К этим общественным подраздѣленіям соціалистическаго характера надо отнести и "трудовиков", выступавших послѣ революціи в качествѣ самостоятельной единицы. Назвать "трудовиков" партіей в точном смыслѣ слова нельзя было, ибо эта группа — скорѣе своеобразный политическій блок, рожденный в бытовых условіях думской работы — в сущности не имѣла еще своей цѣльной и разработанной идеологической программы и тактики, — ея думскій лидер Керенскій офиціально числился в рядах соц.-революціонеров. Народническій оттѣнок трудовой группы естественно толкал ее на соединеніе с народными соціалистами. Это соединеніе и произошло в концѣ іюня не без преній, ибо у этих политических группировок было в первое время разное политическое воспріятіе революціи. Трудовики оказались болѣе радикальны в программных требованіях[540] и болѣе эластичны в тактикѣ, приноравливая ее в основных линіях к фронту "совѣтской демократіи", в дѣлах которой центр принимал живое участіе, составляя ея "правое" крыло: в петроградскій Исп. Ком. входили Чайковскій, Брамсон и Станкевич.

Всѣ указанныя группировки могли создать единый общественный фронт, к которому должны были присоединиться выдѣлившіеся, в концѣ концов, в самостоятельную группу "воленародцы" из партіи соц.-революціонеров. Медленно происходившая в процессѣ революціи диференцировка партійных группировок ко благу страны была бы ускорена, если бы революціонное правительство с перваго дня родилось в коалиціонной тогѣ. Всѣ попытки сохраненія единаго револіоціоннаго фронта, — соединить разнородные элементы в единой партіи с.-р. и — перекинуть мостик к двуединой уже соціал-демократіи — имѣли пагубный результат уже потому, что дѣлали безплодной идейную и практическую борьбу с большевизмом, порождая сумятицу в умѣ неиспытаннаго в партійных тонкостях "простолюдина"[541]. Что было общаго между будущим лѣвым с.-р. Мстиславским и Бунаковым-Фондаминским, объединившимся в одном партійном органѣ? Что было общаго между Черновым, как двѣ капли воды, похожим на Ленина, наряженнаго в "селянскій" костюм, и Авксентьевым, вошедшим в одно коалиціонное правительство? Только то, что нѣкогда и Потресов с Лениным сидѣли за одним партійным столом, объединяло этих общественных антиподов. Ясное расчлененіе противоестественных политических соединеній и способствовало бы выявленію того подлиннаго "колективнаго ума", который по слову культурнѣйшаго апостола анархизма Кропоткина необходим в революціи, — когда-то в своей "Анархіи" он писал: "вся исторія нам говорит, что никогда еще люди, выброшенные революціонной волной в правительство, не были на высотѣ положенія". При настроеніях мартовских дней, сказавшихся даже на эволюціи большевицкой "Правды", существованіе договорившагося соціалистическаго блока привлекало бы к себѣ людей, и это не дало бы возможности родиться противоестественному явленію, когда партія соц.-рев., по злому, современному замѣчанію Потресова, разбухла в первые мѣсяцы революціи до размѣров грандіознаго[542]. Соглашеніе с демократическими элементами партіи к. д. могло бы дать прочную основу для тактическаго блока и с цензовыми элементами, или по другой терминологіи с буржуазіей, без активнаго участія которой в революціонном процессѣ при неизбѣжном экономическом кризисѣ в странѣ, которая переживала политически и соціальный катаклизм во время войны, соціалисты могли дать, как выразился позжз в засѣданіи Московскаго совѣта меньшевик Исув, "лишь уравнительный голод". Вопреки здоровому политическому разсчету жизнь пошла не по этому пути и превратила в дни существованія перваго революціоннаго правительства одну партію народной свободы в партію как бы "правительственную".

2. "Правительственная партія".

Съѣздом "правительственной партіи" и назвали нѣкоторыя газеты (напр., "Бирж. Вѣд.") собравшейся в канун марта в Петербурге съѣзд партіи народной свободы. По существу это было не совсѣм так уже потому, что, по признанно Набокова, самым вліятельным лицом в Правительствѣ был Керенскій, котораго поддерживало большинство министров. Наблюдавшій Правительство в "контактных" засѣданіях Суханов говорит, что "лѣвая семерка" — в составѣ обоих Львовых, Керенскаго, Некрасова, Терещенко, Коновалова и Годнева[543] почти всегда была и "оппозиціи" к Милюкову, котораго демократически "День" называл позже "злым геніем" революціи. Слѣдовательно, трудно назвать первый період революціи "милюковским", как это часто дѣлается в литературѣ, и видѣть в лидерѣ к.-д. "фактическая главу" Врем. Правительства перваго состава. Посколько с первым періодом связан пафос революціи, он ярче выражался в личности Керенскаго[544]. Но во внѣ Временное Правительство представлялось правительством "цензовым". Так как правая общественность исчезла с поверхности общественной жизни, то партія к.-д. тѣм самым становилась выразительницей буржуазных настроеній, противопоставляемых совѣтской демократіи. Это была одна из аномалій на зарѣ обновленной жизни страны, исказившая демократически облик заслуженной партіи русской интеллигенціи. В "страшной и красивой грозѣ, в которой пришел новый строй" (слова Милюкова на съѣздѣ) "надклассовая" партія с компромиссными традиціями прогрессивнаго блока не могла уже выполнять функціи "арбитра" — этого тогда не хотѣл понять общепризнанный глава партіи[545].