Белые пешки - Екатерина Звонцова

следствию.

Марти нервно усмехнулась, зачем-то повторив сквозь зубы последнее слово. А потом отдернулась и опять посмотрела на Леву как на сенбернара. Который описался.

– Ты прелесть. Но Ника и Алеф – опера. – Она сцепила пальцы в замок и хрустнула ими. – Похоже, ты не видишь главную проблему: они вообще не имеют права на самостоятельные следственные действия и получают доступ к местам преступления только потому, что у Алефа куча блата с совковых времен. Опера по особо тяжким, да не обманут тебя сериалы, Лёв, работают не как их левая нога захочет, а на следаков прокуратуры, которые дают соответствующие запросы. А ни один следак – потому что, прости, прокуратура ненавидит лишнюю работу – не горит пока ловлей маньяка. Там не хотят объединять дела, несмотря на фигурки. Ну и потому что некоторые убийства всем вообще на руку. – Ее голос немного дрогнул. – Подумаешь, бандюга. Оппозиционные девочки. Режиссер, который загнивающему Западу продался. Некому мне заяву писать, Лёв. Да и доказательств нет. Только и остается каждый день видеть ту мерзкую рожу.

– Да, fuck, – в который раз за сегодня простонал Лева, вспомнив деталь из записи Дэна: как жирно наехали на Нику, обозвали еще… Вот почему. У нее нет прав.

– Ладно. – Марти отмахнулась. – Забей, это вообще не твоя проблема, давай лучше выпьем. Есть что-нибудь?

– Есть вино, – буркнул Лева. Слова «не твоя проблема» отдавались в голове усталым голосом Крыса. – Бутылка на подоконнике, вчера принес.

Марти поднялась и пошла к окну знакомой, слегка плывущей грациозной походкой, точно внутри у нее играла какая-то своя пластинка и точно не было только что длинной, злой, отчаянной отповеди о чужой безнаказанности. Лева украдкой наблюдал. Марти взяла бутылку, выудила из ящика штопор: давно знала, что где на этой кухне лежит. Наконец вытащила из шкафчика бокалы и нежно ухватила за тонкие стеклянные ножки.

– Не боишься понизить градус? – спросила она, останавливаясь у стола. – Вы явно квасили что-то посерьезнее, пока меня не было.

Лева приподнял брови. Она усмехнулась и, шустро вскрыв бутылку, разлила вино.

– Чего бояться, правда. У тебя хорошее бухло, а от хорошего бухла плохого не жди.

Они чокнулись. Марти сделала несколько глотков.

– Вкусное. Напоминает то, которое мы пили в L., когда были хоть какие-то силы.

– Французское.

– Знал?

– Случайно.

На этот раз Лева соврал легко, а Марти явно не была заинтересована в выяснении подробностей. Ее взгляд остекленел, пальцы затеребили кулон на шее – в виде венецианской маски. Некоторое время над кухней висело молчание, затем Лева спросил:

– Что решила? Поедешь с Кириллом?

– Нет, наверное. – Выбравшись из водоворота размышлений, Марти снова взяла бокал и повертела его в руках. – Не уверена, что правда рвусь к тем воспоминаниям.

– А Крыс? – удивился Лева. – И у вас же там общий друг.

– У него все по-другому. – Марти пошла к плите проверить мясо. – Сам знаешь. – Тут она усмехнулась не без желчи. – Ох, поражаюсь порой на вас, мужиков: вы с Киром и Максом такие разные, а себя ищете с одинаковой упертостью.

– А Дэн? – попытался поймать ее Лева. Шутливо посетовал: – Вот так и думал, что он нравится тебе больше, чем мы трое, вместе взятые.

– Ничего не попутал? – Марти подмигнула через плечо, но тут же поникла. – А впрочем, ты прав. У него путь джедая. От человеческого он отличается тем, что ты хотя бы примерно знаешь, что ищешь и где лучше точно не искать.

Она еще немного обжарила мясо без крышки, накрыла сырными шапками, а затем разложила по тарелкам. Порубила по краям несколько помидоров и желтых колечек сладкого перца, буркнув строго: «Никаких тяжелых гарниров, ночь!» Подошла, поставила тарелки на стол и села на свое место. Чтобы слезть с непростых тем, Лева сказал:

– М-м-м, пахнет как в раю. Только на такой рай я и согласен.

Она засмеялась, казалось, вполне искренне.

– Убери тетрадь подальше. Если она будет в жире, Макс нас убьет.

Лева подчинился. Они помолчали, стуча приборами. Марти не поднимала головы. Лева тоже старался все-таки не слишком на нее пялиться. Он чувствовал себя… странно, не так, как еще вчера или даже сегодня утром в ее присутствии. Не до конца понимал, с чем это связано. Хотя, может, как раз с тем, что он сказал Дэну. Про духи.

– К чему вот это было, про «нравится»? – спросила она, прожевав очередной кусок мяса. – Знаешь, странненько прозвучало.

От ее взгляда снова было никуда не деться. «Так, к слову пришлось» – спасительные слова крутились на языке, но Лева просто не мог их произнести и смотрел в ответ. «Ты мне нравишься», – вот что еще он мог бы сказать. Наверное, мог бы даже сейчас. Но в глубине глаз Марти горело что-то. Что-то, подсказывающее: услышав это, она может вонзить нож ему в руку. Или себе.

– К тому, что ты классная, – все-таки сказал он. – И думаю, сама это знаешь.

– Уже не уверена, – напряженно отозвалась она. – Какая-то избалованная идиотка, завернутая в подарочную упаковку в цветочек, да еще кочую из рук в руки… разве это классно? Особенно если бумага пропитана ядом.

– Ма-арти, – простонал Лева. Он увидел, как побелели ее пальцы, сжимающие столовые приборы. Да что ж такое, надо было точно врать. – О чем ты? Какое «из рук в руки»? И какой на хрен яд?

Она вымученно улыбнулась и снова махнула рукой с вилкой.

– И еще раз. Забей, Лёв. Но завтра я, наверное, съезжаю. Пока еще и у тебя кого-нибудь не угрохали в угоду великой шахматной партии.

– Ты что думаешь, это с тобой связано? – Вот тут у него холодок побежал по спине. Это уже не «рационализируешь», это похоже на настоящую шизу. Сейчас еще заявит, что на самом деле загадочный маньяк идет по ее следу. Но Марти сказала другое:

– Нет. Вряд ли в большей степени, чем с кем-то другим, но кое-чего я точно не хочу. Мешать в это тебя. И чтобы ты в меня еще и влюблялся.

Он не успел ответить. Марти глотнула вина, перегнулась через стол и поцеловала его в губы, коснувшись ладонью щеки. В поцелуе вместо нежности чувствовались кориандр, базилик и виноградная лоза, но как-то так Лева себе это и представлял. Горячо, остро и все-таки… по-дружески? По-родственному? Все равно что целовать сестру, если бы у него была сестра и если бы эта сестра была испорченной девчонкой, божественно жарящей мясо.

– В Восьмерке есть психи, Лёв. – Погладив его снова, Марти быстро отстранилась. – И мы оба знаем, кто это. Это не ты, но это может быть заразно.