Белые пешки - Екатерина Звонцова

брюшная полость в мясо… блядь… прости, прости, дыши, ладно?!

Она замолчала и взяла Дэна за плечо: видимо, он побледнел. Не стал отвечать, только кивнул, спрятал в карманы мерзнущие руки. Ника, переминаясь с ноги на ногу, жевала губы и явно искала слова сочувствия. Ничего нового она не придумала, стала заученно повторять то, что такие, как она, говорили в каждом втором сериале:

– Мы его найдем, слышишь? Алеф хочет разобраться с этим Шахматным Маньяком! Алеф! – Возвысив голос, она окликнула мужчину на крыльце. Тот ее то ли не услышал, то ли проигнорировал. Зато стриженые слов без внимания не оставили.

– Слышь, коза московская, ехали бы вы. – Подошел широкоплечий конопатый парень, старший из троих. – И так времени до хера отожрали. Это как бы наше дело, нет? Следак уже посмотрел и все сказал. – Он зыркнул на Алефа. – За вами кто вообще?

Ника, которую он не без удовольствия ткнул пальцем в грудь, почему-то растерялась, и парень это заметил.

– У вас какие полномочия, бомбовоз сисястый? – спросил он грубее, и Дэн с усилием сбросил оцепенение: вышел вперед, становясь между подругой и этим уродом. Урод сощурился:

– Гражданский? В туман свалил. Быстро.

Нужно было включить гопника, но гопник ведь никогда не включался. Как, впрочем, и джедай. В лицо бросилась краска, Дэн сжал кулаки уже до боли в ладонях и сделал единственное, что мог, не навлекая ни на кого последствий: пристально посмотрел сверху вниз. Он был выше этого накачанного… опера? Да, похоже, это оперативники, что-то такое Марти с Никой объясняли. Без формы, сердитые, стриженые – почти всегда опера.

– Дань, расслабься, это рабочие моменты. – Ника хлопнула его по плечу и встала рядом, тоже посмотрела на парня. – Это с нами. И да, мы – тоже оперативники, но…

– ОПЕРА? – рявкнул парень. – Оба?! Да вы офонарели!

Казалось, он готов ринуться на Нику и на Дэна заодно, но человек с крыльца, привлеченный назревающим скандалом, наконец подошел. Он двигался сквозь пустоту, без толпы, но все равно словно рассекал невидимый лед каждым тяжелым шагом.

– Ну и что у нас тут? – Он плавно сдвинул подальше и Нику, и Дэна. Несмотря на холод, на плечи его была небрежно накинута лишь старая темная штормовка.

Конопатый окинул его злым взглядом и кивнул на шахматную фигурку:

– Правильно понял, что это наш вещдок? Отдавайте.

Мужчина, не реагируя на вызывающий тон, тихо произнес:

– Да, мы как раз уезжаем. Пожалуйста, не забудьте отослать копию всех материалов по адресу, который пришлют вам факсом. Лично мне. Левицкий Александр Федорович. Ничего не упустите. Время сейчас очень дорого.

– Сатанистами попахивает, кишки всюду… – прищурился опер, а Дэн поймал Никин встревоженный взгляд. – Чего вцепились? Своих мало?

– Обстоятельства разные. А вцепиться могут и на другом уровне, – прозвучало мягко, но с неприкрытой угрозой. – Скоро. Обещаю.

– Испугал ежа… – Опер скривился. – Вот понтами трясет москаль… Фамилия!

– Левиц… – начал мужчина.

– Да следака твоего! – огрызнулся опер. – Твою услышал.

– Следователя, за которым был бы закреплен особый контроль над этим делом, пока нет, как нет и дела, – все так же ровно отозвался мужчина. – Но молодой человек, мою просьбу игнорировать не советую.

На нем был поношенный грязно-зеленый свитер, махрящийся по краям шарф, старые брюки и перчатки без пальцев. Он вообще не повышал голоса, а с опером был одного роста. Но даже не возвышаясь, он ухитрялся выглядеть и глядеть… нет, не грозно. Величественно. Надменно. Опасно. И опер это почувствовал.

– Да знаешь ли, советчик…

– Ваш вещдок. – Мужчина передал шахматную фигуру и вежливо улыбнулся. – Знаю. И вы знайте. Не передадите копию – жопой не отделаетесь, господин Еж.

С этими словами он развернулся и направился прочь, небрежно махнув рукой:

– Идемте, Ника. И вы, юноша, идите-ка куда шли.

Он бегло обернулся, в волосах блеснула седина. Зеленые глаза встретились с глазами Дэна, уже не жестко, почти даже ласково. И понимающе. Тот, дрожа от озноба, не оглядываясь, не слушая окликов Ники, побрел прочь.

Его все еще трясло и тошнило. В висках пульсировало одно слово. Труп. Голосом подруги, которая, как собачка, побежала наконец за странным зеленоглазым незнакомцем.

* * *

Дэн спрятал тетрадь, прошел по площадке, сел на качели и крепко, до режущей боли, впился в цепи. Зажмурился, опустил голову. Он не понимал, зачем понаписал все это. Кому это нужно, в чем вообще был смысл нестись сюда и хватать Сокровище трясущимися пальцами. Будто поговорить не с кем. Будто нельзя было рассказать родителям, или Восьмерке, или хотя бы более предметно обсудить с одной только Никой, которая наверняка теперь на ушах стоит и переживает, или…

Да нет. Нет. Первым делом он подумал, конечно, не о Нике.

Дэн качнулся. Кто-то насмешливо каркнул над головой, оказалось, что здоровенный раскормленный ворон плюхнулся на ветку Синего Дуба и уставился золотисто-рубиновым глазом. Кар-р. Отвратительный голос. Дэн отвернулся.

Он хотел написать Леве – а может, даже заехать к нему. Не написал, не заехал: в последнее время Лева был в своих делах, и задумчивый, и задавал много странных вопросов. Про Марти. Как они познакомились. Что ей нравится. Как у нее с семьей. Дэн терялся: он ведь появился в компании не так чтобы сильно раньше. В основном ему нечего было ответить, а когда он уточнял «Тебе зачем?», Лева отводил глаза. Потом запись Крыса многое объяснила. В запись самого Левы Дэн заглянуть почему-то не решился, сам не знал, чего боится. И скорее умер бы, чем сказал бы: «Лёв, она тебе не очень подходит». А когда вспоминал «евротур», вообще хотел провалиться сквозь землю.

Так или иначе, он не хотел вываливать на кого-то, а особенно на Леву, горе. И все не мог, как ни пытался, вынуть странную занозу из мозгов. Занозу вины. Не за то, что бросил уроки, не за то, что не навещал и даже на выставках старался подгадывать часы, когда учителя там нет. За другое. За… что?

– Кар-р-р, – опять зашлась птица на ветке.

«Дань, а ты картины никому в последнее время не продавал особенному?» – несколько дней назад написала Марти. Почему вдруг вспомнилось? Дэн встряхнул головой. Марти… она вроде тоже в теме мутных убийств, может, поговорить с ней? Нет, не сейчас, сейчас нет сил ни у него, выпотрошенного морально, ни у нее, недавно немыслимым образом задержавшей грабителя в банке и еле-еле вместе с Крысом отцепившейся наконец от дачи показаний и прочего.

Дэн вынул из кармана телефон, открыл контакты, и рука сама пролистала до номера Левы. Мир расплылся, губу пронзила боль: Дэн ее