Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Для многих немцев, в особенности для протестантов, религия Гитлера сосуществовала с верой в Христа. Некоторым другим Гитлер Христа заменил. В его честь воздвигались домашние алтари, которые ежедневно украшали живыми цветами и перед которыми молились. «Моему дорогому, фантастическому, почти невероятному фюреру», – писали в письмах женщины, «безгранично отдавшиеся ему» в «безумии невообразимого счастья». К письмам прилагались фотографии «и вся полнота моей жизни». Рук, к которым прикоснулся Гитлер, не мыли неделями, камешек, на который он наступил, становился реликвией, а женщина, которой он улыбнулся, считалась в своей деревне святой. «Когда вы освобождали Судетские земли, я вязала для вас эти носки. И теперь мы оба достигли цели, я – маленькой, а вы – большой», – писала Гитлеру учительница. «Не он говорит, что-то иное говорит через него… Его главнейшая характеристика – абсолютная мужественность… Он полон безграничного добросердечия, бескрайней веры, полнейшей личной скромности, но также беспредельной гордости своим народом, тем, что достигнуто и чего еще суждено достичь…»64

Истинные цели Гитлера, несмотря на то, что он, не скрываясь, выражал их, были настолько фантастичны, что воспринимались только метафорически – во всяком случае, первым поколением нацистов. Что же касается второго – тех, кто прошел Гитлерюгенд, людей из СС, младших офицеров под конец войны – они уже были достаточно фанатизированы, чтобы воспринимать его слова буквально. Все цели Гитлера сводились к ведению войн, необходимых для закладки фундамента арийской мировой империи. Немцы тогда не понимали, что от них требуется лишь способствовать всему этому в качестве необходимого пушечного мяса. Однако Гитлер заблаговременно предупредил их: «Битву за новое мировоззрение могут вести лишь люди героического духа, готовые пожертвовать всем, иначе уже в самом начале будет невозможно найти истинных боевых последователей, готовых положить жизнь за свое дело… И чтобы упрочить основы, необходимые для успеха, всем, кого это касается, нужно объяснить, что это новое движение заслужит честь и славу у потомков, но сегодня ему нечем вознаградить тех, кто следует за ним»65.

«Гитлер не оставил своим людям никаких сомнений в том, что нужно ждать войны», – свидетельствует Раушнинг. «Мы должны быть готовы к тяжелейшей войне, которую когда-либо вел какой-либо народ, – говорил Гитлер. – Только это испытание воли подготовит нас к господству, к которому мы призваны. Моим долгом будет вести эту войну, невзирая на потери. Жертвы будут ужасающими»66. Он был готов «оправдать принесение в жертву всего поколения немецкой молодежи». При необходимости, пусть погибнет больше, чем в Первой мировой, так как у него «есть право посылать молодежь на смерть». Когда придет день и он прикажет начать войну, «мысль о десяти миллионах молодых мужчин, которых он пошлет на смерть», его не остановит67.

Мы уже проанализировали основные темы «Майн Кампф», и презрение Гитлера к немецкому народу нам не в новинку. (Геббельс презирал «этих каналий» не меньше.) Во время битвы за Сталинград Гитлер сказал: «Здесь я тоже холоден как лед: если немецкий народ не готов сражаться за самосохранение – прекрасно, значит он должен исчезнуть»68. С приближением конца это отношение Гитлера становится все более явным. «Если немецкий народ уже не так силен, не готов пролить кровь за свое собственное существование, он заслуживает исчезновения, уничтожения другой, более сильной стороной… Тогда за немецкий народ я не пролью ни слезинки»69. А Альберту Шпееру он сказал: «Если в этой борьбе германская нация потерпит поражение, значит, она оказалась слишком слаба. Это означает, что она не выдержала исторического испытания и обречена на гибель»70.

Он становился все более циничным. В связи с бомбардировками он сказал Шпееру: «Чем меньше народу терять – тем лучше он будет сражаться». «Если немецкий народ не способен меня ценить, я буду вести эту войну один!» – кричал он в безопасности своего бункера, выводя мановением руки воображаемые армии на мнимые позиции. В итоге, когда фронты союзников неудержимо сходились к центру Германии, он отдал приказ о проведении политики выжженной земли. «Ни один немец не должен оставаться на территории, занятой врагом», – писал Шпеер. Все население территорий, находящихся под угрозой, должно быть насильственно эвакуировано, а всё, что останется, – уничтожено. Когда Гитлеру попытались указать на нехватку транспорта для сотен тысяч людей посреди зимы, он рявкнул: «Пусть идут пешком!» И добавил, обратившись к Кейтелю: «Мы уже не можем позволить себе заботиться о населении»71.

«Если эта война будет проиграна, – сказал он Шпееру, – народ тоже погибнет. Нет необходимости заботиться о вещах, которые потребуются для выживания немецкого народа. Напротив, нам лучше уничтожить и это. Нация показала свою слабость, и будущее всецело принадлежит сильнейшей нации с востока [он имел в виду СССР]. В любом случае, после битвы останутся лишь отбросы, ведь все лучшие уже убиты»72. Не мессия предал свой избранный народ, это народ подвел и предал его, все до единого.

Новый человек

Гитлер был убежден, что человечество способно трансформироваться в высший вид. «Человек претерпевает огромные изменения. В ходе тысячелетий воистину совершался процесс трансформации», – передает Раушнинг слова Гитлера и добавляет: «Гитлер был не просто политиком, но чем-то гораздо большим. Он был пророком нового человечества».

Более того, благодаря Раушнингу до нас дошло и следующее любопытное высказывание Гитлера: «Творение еще не закончено, во всяком случае в том, что касается человека. С биологической точки зрения, человечество находится на распутье. Уже можно различить черты нового типа человеческих существ… По этой причине старый человеческий вид, известный нам, неумолимо деградирует… Вся сила творения будет сконцентрирована на новом виде человека. Оба вида быстро отделятся друг от друга и будут развиваться в противоположных направлениях. Один опустится на уровень ниже человеческого, второй возвысится над современным человечеством. Второго можно назвать “человеко-богом”, а первого – “животным массы”… Да, человек – это то, что должно быть преодолено. Ницше уже знал кое-что об этом… Проще говоря, человек становится Богом – смысл именно в этом. Человек становится богом…» И именно здесь он произнес слова, которые так часто цитируют: «Те, кто считают национал-социализм политическим движением, ничего в нем не понимают. Это больше чем религия: это воля к созданию нового человечества»73.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});