Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Задачей же политически организованной идеологии (в отличие от обычной политической партии) будет «передать идею, которая зародилась в голове одного индивида [по имени Адольф Гитлер], множеству людей и бдительно следить за тем, как она будет применяться… Величие всякой сильной организации, воплощающей творческую идею, лежит в духе религиозной преданности и нетерпимости, с которой она относится ко всем другим, потому что у нее есть пламенная вера в свою правоту… Будущее движения полностью зависит от этой преданности, даже фанатизма, с которым его члены сражаются за свое дело. Они должны верить, что только их дело является правым, и должны привести его к конечному успеху в борьбе со всеми сходными организациями, существующими в том же поле деятельности»45. «Идеология нетерпима и не может удовлетвориться позицией “одной партии среди многих”; она безапелляционно добивается своего полного и исключительного признания, она стремится к полной перестройке всей жизни общества в соответствии со своим видением вещей. Она не может примириться с тем, что какие-то институты прежнего порядка продолжают существовать»46.

Здесь позиция национал-социализма изложена черным по белому; Гитлер никогда не колебался в проведении этой линии. Он упрямо отказывался от компромиссов с любой другой организацией, какой бы правой или фолькистской она ни была. Эту позицию, когда НСДАП еще была малочисленна, ему порой приходилось отстаивать в борьбе со своими ближайшими последователями. Гитлер был пророком новой идеологии, основанной на вере, и с его точки зрения это означало необходимость свержения всех существующих вер и идеологий и создание нового мира. Рядовые национал-социалисты видели лишь внешнюю оболочку этого мессианского мировоззрения, в редких исключениях кому-то удавалось проникнуть чуть глубже, но никто не знал самой его сердцевины, ибо Гитлер надежно скрывал ее в себе.

Изложенное выше со всей очевидностью показывает, что мировоззрение Гитлера, какой бы ни была его скрытая сущность, полностью противостояло как христианству, так и Просвещению. В мире, который он хотел создать, слова «любовь», «душа», «индивидуализация», «равенство», «свобода», «социализм», «интернационализм», «либерализм» продолжали существовать и часто использоваться, но использоваться риторически и всегда с иным, специфическим значением. Гитлер хотел создать некое подобие спартанского тоталитаризма (вроде того, что создал Сталин) с полностью интегрированными в тело Народа улыбающимися, здоровыми, фанатичными и бездушными роботами вместо людей, презирающими чувство собственного достоинства как душевную проказу.

Мы помним, что Гитлер писал в «Майн Кампф», что величие арийца состояло в «желании всеми своими силами служить обществу». В этом арийце инстинкт самосохранения достиг своей благороднейшей формы, «так как он добровольно подчиняет свое “я” жизни общества и, если требуется, даже жертвует им». С самого начала Гитлеру было ясно, что жизнь немецкого народа должна быть строжайше регламентирована и унифицирована. «Я знаю, что должен быть строгим преподавателем», – говорил Гитлер Раушнингу. «Первым делом я должен создать народ», – говорил он. Народ должен был стать мечом Гитлера. «Мы должны быть жестоки (grausam), – сказал он. – Мы должны вновь [как в первобытные времена?] научиться быть жестокими с чистой совестью. Только так мы сможем вытравить из нашего народа мягкосердечие и сентиментальное филистерство, этот “уют” и бюргерское ничтожество. У нас нет времени на добрые чувства. Чтобы наш народ исполнил свою историческую миссию, мы должны заставить его быть великим»47.

«Одновременно с производством танков, пушек и самолетов, сознание народа также милитаризировалось. Вести войну за жизненное пространство можно было лишь с помощью убежденных национал-социалистов… Немцев перевоспитывали. Диктат фюрера не оставался за входной дверью. Его щупальца касались каждого члена семьи и проникали в самые затаенные мысли человека. По словам Гитлера, не должно было остаться “пустого пространства, где индивид был бы предоставлен самому себе”. Этот процесс полного пропитывания проходил почти незаметно. Его главным инструментом была [вездесущая] партия» (Гвидо Кнопп48). Ведь Гитлер писал в «Майн Кампф», что государство является «средством для определенной цели» и что цель эта состоит «в сохранении и развитии общества физически и психологически однородных созданий»49.

«Революционная концепция мира и человеческого существования добьется решающего успеха лишь при условии, что это новое мировоззрение будет преподано или, при необходимости, навязано всему народу. Другим условием является то, что контролирующая организация, само движение, должно находиться в руках как можно меньшего количества людей, абсолютно необходимых для функционирования нервных центров создаваемого государства»50. Генри Пикер, который тайно (по совету Бормана) записывал застольные разговоры Гитлера, сообщает: «НСДАП де-факто полностью контролировала каждого гражданина… Гитлер подстриг всю нацию под одну гребенку и почти добился этим создания нового человеческого типа, ставящего волю выше интеллекта, а суровость и веру – выше естественных чувств». Ежедневное существование нации было «подчинено прусской военной дисциплине, “народное общество” было преобразовано во “всегда готовое к битве военизированное общество”, где каждый мужчина с ранних лет и до старости носил оружие»51. «Чтобы обеспечить свою сохранность, расе необходимо жертвовать жизнью индивида», – писал Гитлер. Позже он добавил, не так деликатно: «Жизнь индивида не нужно переоценивать. Муха откладывает миллион яиц, и все они погибают. Однако мухи выживают»52. Бурлейгх называет это «бесчувственной формой нового варварства». Быть может, это сказано слишком мягко.

Вскоре после прихода Гитлера к власти немцы оказались в герметически закрытой стране. Это было нужно для того, чтобы гитлеровское «строгое обучение» достигло своих целей, другими словами, чтобы пропаганда, методично нацеленная на перестройку содержания немецких мозгов, без всяких помех добралась до каждого индивида в любом уголке рейха. О пропаганде в «Майн Кампф» Гитлер написал целую главу, замаскировав ее названием «О военной пропаганде». Он пишет: «Я быстро понял, что правильное владение пропагандой – очень большой плюс и что это искусство нашим буржуазным партиям практически неизвестно». Зловещие слова, если учесть, что как раз тогда радио стало входить в каждый дом. «В большой лжи всегда есть некая сила, заставляющая в нее поверить»53, – писал он, тем самым сообщая неприкрытую правду о природе своей лжи и выдавая всю свою игру. Но он мог бы этого и не говорить. Вся история гитлеризма и его последствий является наглядной исторической демонстрацией, показывающей, с какой неотвратимостью искусство бесстыдной лжи способно объединить всю нацию вокруг фюрера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});