Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Вскоре после прихода Гитлера к власти немцы оказались в герметически закрытой стране. Это было нужно для того, чтобы гитлеровское «строгое обучение» достигло своих целей, другими словами, чтобы пропаганда, методично нацеленная на перестройку содержания немецких мозгов, без всяких помех добралась до каждого индивида в любом уголке рейха. О пропаганде в «Майн Кампф» Гитлер написал целую главу, замаскировав ее названием «О военной пропаганде». Он пишет: «Я быстро понял, что правильное владение пропагандой – очень большой плюс и что это искусство нашим буржуазным партиям практически неизвестно». Зловещие слова, если учесть, что как раз тогда радио стало входить в каждый дом. «В большой лжи всегда есть некая сила, заставляющая в нее поверить»53, – писал он, тем самым сообщая неприкрытую правду о природе своей лжи и выдавая всю свою игру. Но он мог бы этого и не говорить. Вся история гитлеризма и его последствий является наглядной исторической демонстрацией, показывающей, с какой неотвратимостью искусство бесстыдной лжи способно объединить всю нацию вокруг фюрера.

Безусловно, не Гитлер придумал все это. Кое-что из этих знаний о человеке и его психологии почерпнуто из древней мудрости, что-то является простым здравым смыслом, что-то заимствовано из современных ему французских авторов. Однако Гитлер, получив ясное представление о психологических механизмах и их эффективности, с их помощью начал переделывать повседневную реальность в Германии, превратив ее в остров иррациональности в полуразумном мире. «Пропаганда требует самых лучших мозгов, какие только можно сыскать», – писал он. Когда в его поле зрения появился Йозеф Геббельс, Гитлер каким-то образом сразу почуял его способности, несмотря на то, что маленький доктор в то время считал себя социалистом и хотел изгнать реакционера Гитлера из партии.

Геббельс был назначен самодержавным владыкой культуры Третьего рейха. Он работал под внимательным присмотром Гитлера и достиг высот в относительно новых пропагандистских методах. Его не смущали сомнения морального порядка, его основная идея была проста: «Хорошая пропаганда – это та, которая производит желаемый результат. Всякая другая пропаганда является плохой»54. Согласно Уильяму Ширеру, наблюдавшему Третий рейх вблизи, «Геббельс полностью изолировал мир, в котором жили немцы»55. А Роберт Геллатели пишет: «Гитлеровская Германия стала современным обществом массового потребления, с миллионами читателей газет и регулярных потребителей новостей в кинотеатрах. Невероятно популярным было радио. Когда радио исправило свою первоначальную ошибку и перестало уделять слишком много времени откровенной политике, перед его притягательностью не смог устоять практически никто. Радио слушали и дома, и в общественных местах, например в ресторанах, и даже на работе. Немецкие центры радиовещания поняли, что весь секрет состоит в правильной пропорции развлечений, новостей и тематических передач, например речей Гитлера»56.

«На ниве пропаганды наши товарищи – признанные мастера», – писал Геббельс57. С самого начала источником вдохновения всего этого был не кто иной, как Гитлер. Он давно понял важность пропаганды; он организовал первые публичные шествия и церемонии, которым будут подражать и которые будут улучшать в последующие годы; он выбрал символы, лозунги и униформу; он построил вездесущую партийную пирамиду; он разбудил спящие пропагандистские таланты доктора Геббельса. Прозорливая работа по оформлению национал-социалистического движения была одним из его крупнейших достижений. «В конце 1926 года партия основала школу ораторов, чтобы дать своим последователям необходимую информацию и технические приемы, необходимые для эффективных публичных выступлений. К концу 1932 года эта школа, согласно ее учетным листам, подготовила около 6000 ораторов»58, вечер за вечером несущих весть о национал-социализме в самые удаленные и незаметные уголки страны. Это тоже была инициатива Гитлера.

«Национал-социализм – это религия»

Будущий король пропаганды Геббельс записал в своем дневнике в 1928 году: «Национал социализм – это религия. Пока недостает лишь религиозного вдохновения, разбивающего вдребезги старые, уходящие формы и создающего новые. Нам не хватает ритуала. Придет время, когда национал-социализм станет государственной религией всех немцев. Моя партия – это моя церковь, и я верю, что наилучшим образом служу своему господу, когда следую его воле и освобождаю угнетенный народ из цепей рабства»59. Молодое поколение историков уже без каких-либо проблем признает национал-социализм эрзац-, псевдо– или полурелигией, а то и просто религией без всяких приставок и оговорок. Он, безусловно, и был религией для тех, кто услышал призыв мессии-фюрера. «Я называю мировоззрение Гитлера и, следовательно, национал-социализм религией»60, – утверждает Орцеховски; Берш пишет, что национал-социализм был «не идеологией той или иной разновидности, но по сути религией»61, а Клаус Вондунг видит решающим фактором национал-социализма то, что он был «независимой религией»62.

У нацистов был свой годичный цикл святых обрядов. На каждый случай был выработан особый четко расписанный ритуал, с лесами флагов и знамен, с музыкой, создающей определенную атмосферу, с факелами и кострами. Все это происходило в наиболее подходящее для данного случая время дня или ночи. Великим людям воздавали славу, вспоминали павших, а живых посвящали в тайные мистерии отечества и святой крови, текущей в их жилах. Были и церемонии приема в партийные организации, в армию и в СС – всегда включавшие клятву верности Адольфу Гитлеру лично. Его символически представляло священное Кровавое знамя, мистическим образом содержащее и способное передавать присутствие и силу фюрера.

Главным праздником года был партийный съезд, который проводился в Нюрнберге в сентябре. Он продолжался неделю, и в нем участвовали делегации со всех концов Германии. В 1938 году Гитлер провозгласил: «К настоящему времени несколько [ритуальных] действ достигли своей окончательной формы». «До этой поры, – пишет Шпеер, – я считал фразу Das Tausendjährige Reich [Тысячелетний Рейх] чисто теоретической, всего лишь заявкой на создание чего-то, что просуществует дольше, чем средняя продолжительность жизни. Но когда я увидел, что Гитлер таким образом канонизирует ритуал, я понял, что эту фразу надо понимать буквально. Я долго думал, что все эти построения, марши и посвящения являются лишь частью ловкого пропагандистского театра. И только тогда я понял, что для Гитлера они были подобны священным обрядам основания церкви… Теперь я думаю, что он, всего вероятнее, добровольно отказывался от меньшего статуса народного героя с тем, чтобы приобрести гораздо больший статус основателя религии»63.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});