Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

«О, прекрати это, Гвилим! — Он хрипло усмехнулся. — Если ты так себя чувствуешь, ты всегда можешь попросить их забрать адмиральский вымпел обратно! Или ты мог бы попросить вообще его тебе не давать. За всё есть цена, и ты понял это задолго до того, как получил звание капитана. Ты действительно думаешь, что сможешь убедить кого-нибудь — включая себя! — что ты не хочешь быть здесь и делать то, что делаешь?»

«Вероятно, нет», — подумал он, а затем, в ответ на некое урчание в животе, вытащил часы из кармана.

Неудивительно, что он чувствовал голод. Обеденное время наступило десять минут назад, и он не сомневался, что капитан Махгейл и остальные его офицеры уже сидят вокруг большого стола в его столовой, ожидая его.

«Ещё одно доказательство того, что звание имеет свои привилегии, — иронично подумал он, закрывая часы. Он выпрямился и ещё раз глубоко вдохнул чистый запах океана. — Они все сидят там и ждут меня, в то время как я стою здесь в величественном великолепии и одиночестве. Интересно, сколько ещё времени они будут готовы дать мне, прежде чем Данилд со всем почтением придёт меня искать?»

Он должен был признать, что крошечная, неприятная часть его была наполовину искушена подождать и посмотреть, сколько времени потребуется Данилду Ражману, его высокоэффективному флаг-лейтенанту, чтобы преодолеть свою естественную почтительность и очень дипломатично напомнить своему адмиралу, что приглашённые на обед гости ждут его. Но это было искушением только наполовину. Может быть, даже только четверть соблазна, рассудительно подумал он. Нет, это было по крайней мере треть искушения, решил он. Что, вероятно, говорило не слишком лестно о его собственной натуре.

Он широко улыбнулся и покачал головой.

«Хорошо быть адмиралом, Гвилим, — сказал он себе. — Хотя, возможно, было бы неплохо не позволять лезть этому тебе в голову. Я думаю, что адмирал Остров Замка́ вроде бы сказал что-то в этом роде, когда отдавал тебе приказы? Конечно, в своей неподражаемой дипломатичной манере».

Эта мысль превратила ухмылку в глубокий раскатистый смех. Он ещё раз покачал головой, затем повернулся и шагнул через застеклённую дверь с кормового мостика в свой салон.

II. Охотничий Домик-На-Вершине, Провинция Ледниковое Сердце, Республика Сиддармарк

.II.

Охотничий Домик-На-Вершине, Провинция Ледниковое Сердце, Республика Сиддармарк

— Ваше Высокопреосвященство, как долго я был вашим камердинером?

Жасин Кахнир развернулся и задумчиво посмотрел на Фрейдмина Томиса. Он слишком хорошо знал этот многострадальный тон.

— Довольно долго, — мягко ответил он, на что Томис скрестил руки на груди и действительно очень строго посмотрел на него.

В данный момент архиепископ Ледникового Сердца сидел перед огнём, который практически ревел. Охотничий Домик-На-Вершине, название, которое какой-то архиепископ давным-давно дал своему летнему пристанищу, располагался значительно выше в горах за городом Тейрис, чем сам город. Относительно скромный домик, несмотря на крутую, самоочищающуюся от снега крышу, необходимую для всех зданий в этих горах, предназначался в качестве летней резиденции. Место, где архиепископ и его избранные гости могли бы уединиться в деревенском уединении и расслабиться. (Кахнир подозревал, что как минимум один из его предшественников также рассматривал Домик-На-Вершине как уединённое место для попоек и случайных оргий достаточно далеко от неодобрительных взглядов своих прихожан, чтобы избежать любого официального скандала.) Однако тот факт, что он рассматривался в первую очередь как летняя резиденция, также означал, что, хотя он был защищён от непогоды, на самом деле он не был предназначен для проживания в самый холодный месяц зимы в Восточном Хевене. Несмотря на высокую кучу угля в камине гостиной, температура воздуха оставляла желать лучшего. Вот почему Кахнир надел толстый свитер поверх своей тяжёлой шерстяной зимней сутаны.

Несмотря на это, он испытывал определённую симпатию к окороку, подвешенному в леднике дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сорок три года, Ваше Высокопреосвященство, — сказал ему сейчас Томис. — Вот как долго я был вашим камердинером.

— В самом деле? — Кахнир склонил голову набок. — Я пожалуй поверю, что ты прав. Странно. Я почему-то думал, что дольше.

Что-то блеснуло в глазах Томиса, а его сурово сжатые губы, кажется, слегка дрогнули. Во всяком случае, так могло показаться.

— Что ж, Ваше Высокопреосвященство, сберегая ваше прощение и всё такое, я надеюсь, вы не поймёте меня неправильно, если я скажу вам, что из всех безумных выходок, которые вы совершали — и, о да, я действительно помню ту вашу «вечеринку», когда вас почти что выбросили из семинарии — эта самая худшая.

— Не то чтобы у меня на данный момент в действительности есть особый выбор, Фрейдмин, — ответил Кахнир гораздо более трезвым тоном. — И я глубоко сожалею, что втянул тебя во всё это. Но…

Он пожал плечами, и Томис фыркнул.

— Насколько я помню, Ваше Высокопреосвященство, я был в таком же восторге от этого, как и вы. На вашем месте я бы не стал присваивать себе все заслуги.

— Нет, я полагаю, это достаточно справедливо. Но я здешний архиепископ. Это неправильно, что ты должен страдать из-за моих действий. Или что ты должен торчать здесь со мной, надеясь, что тот, кто написал это письмо, имел в виду именно то, что сказал.

— А где ещё я должен быть? — требовательно спросил Томис. — У меня цыплят или детей не больше, чем у вас, Ваше Высокопреосвященство, а вам нужен кто-то, чтобы присматривать бы за вами. У меня вошло в привычку это делать. — Он пожал плечами. — Смотрите на это как хотите, но нет особого смысла сожалеть и ещё меньше смысла пытаться изменить то, что есть.

— Ну, — улыбнулся Кахнир, чувствуя, как его глаза слегка защипало, — если ты так это чувствуешь, тогда к чему эта внезапная критика моих планов?

— Ну, что касается этого, если бы случилось так, что у вас были какие-то «планы», о которых можно было бы говорить, тогда я бы и рта не раскрыл. — Почему-то Кахниру было немного трудно в это поверить. — Как бы то ни было, насколько я могу судить, ваши «планы» строятся на том, чтобы оказаться в полночь в горах посреди зимы в том, что на вас надето и надеяться на кого-то, кого вы никогда не встречали и даже не зная имя того, кто будет ждать вас там. Я правильно всё понял, Ваше Высокопреосвященство?

— На самом деле, я думаю, что это довольно мастерское подведение итогов, — признал архиепископ.

— И вы думаете, что всё это хорошая идея, да? — требовательно спросил Томис.

— Нет, я просто думаю, что это лучшая идея, из нам доступных, — ответил Кахнир. — Почему? Или ты придумал что-нибудь получше?

— Нет, и это в общем-то не моё дело — думать о чём-то лучшем. — Если Томиса и смутил вызов Кахнира, он не подал виду. Кроме того, как они оба прекрасно понимали, его долгом было озвучивать голос мрака и рока, а не подсказывать, как можно избежать его мрачных пророчеств. — Я просто хотел быть уверенным, что ничего не упустил.

— Я бы сказал, что ничего, — рассудительно сказал Кахнир.

— Ну, в таком случае, и видя, что вы приняли решение, мне лучше подумать о том, чтобы закончить собираться, а?

* * *

Много позже во второй половине дня, Жасин Кахнир стоял, глядя из окна своей спальни в Домике-На-Вершине. В такой поздний час, особенно здесь, на восточной стороне горы Тейрис, самой высокой вершины Хребта Тейрис, вечер уже превратился бы в ночь даже при самых благоприятных условиях. В нынешних же условиях, он мало что мог разглядеть, кроме густых снежных хлопьев, которые летели сквозь слабое освещение из его окна.

Весь вечер вокруг Домика-На-Вершине завывал ветер, и, несмотря на огонь в каминах, от дыхания шёл пар. — «Это была бы отличная ночь для того, чтобы замёрзнуть до смерти», — подумал он.

Он повернулся, чтобы осмотреть спальню, в которой ему так и не придётся поспать сегодня ночью. Он понимал, почему его решение отступить сюда встревожило Гарта Горджу. Примитивных удобств Домика-На-Вершине, его изоляции и возможности такой погоды, какую обещала эта ночь, было более чем достаточно, чтобы заставить его секретаря забеспокоиться о его благополучии. Если уж на то пошло, Кахнир был вынужден признать, что разделяет некоторые опасения Горжи. С другой стороны, он знал кое-что о Домике-На-Вершине, о чём, как он сомневался, его секретарь даже не подумал, пока он думал о вещах, о которых стоило беспокоиться. Не было никаких причин, по которым он должен был думать об этом, учитывая, как тщательно Кахнир держал молодого человека в неведении относительно обрушившихся на него забот. И те самые вещи, которые заставили Горжу беспокоиться о том, что Кахнир проведёт пару пятидневок в горах, активно успокаивали Брайана Тигмана… который совершенно определённо ничего не знал об особенностях Домика-На-Вершине.