Почетный караул - Джеймс Коззенс

Майор Макилмойл, тяжело и неуклюже спускаясь по лестнице из сложенных уступами досок, помахал им.

— Если хотите что-нибудь увидать, — прокричал он, — то лезьте скорее сюда, наверх, на штабель. — В его взгляде снова мелькнуло удивление, и, все поняв, Натаниел Хикс выпустил руку лейтенанта Турк, которую он машинально удерживал в своей руке.

— Да, сэр, — согласился он. — Сейчас идем! — Он поднял глаза и сказал встревоженно: — Майор! Мне кажется, это истребители. Похоже, целыми группами, эскадрильи, одна над другой.

Майор Макилмойл резко повернул голову. На востоке появилось большое скопление темных точек, в строю четверками — два выше, два ниже.

— Да-да, вы правы, — подтвердил майор Макилмойл и заторопился прочь.

Поднимаясь по лестнице из сложенных досок, Натаниел Хикс сказал:

— Кажется, он заметил, что мы держались за руки. Постойте, а может быть, нам лучше продолжать в том же духе?

— Не возражаю, — согласилась лейтенант Турк, запыхавшись на крутом подъеме. — Кажется, лазить я не мастер.

Ступень у самого верха штабеля оказалась довольно высокой, и Турк в сомнении сказала:

— О, Боже! Да разве я влезу?

— Конечно, — ответил Натаниел Хикс. Он взобрался наверх. — Давайте руку.

Она протянула руку, и он ухватил ее за запястье. Она исхитрилась кое-как и поставила ногу в простой коричневой туфле на край верхней доски. Юбка задралась, комбинация соскользнула с согнутого колена, и открылась вся стройная нога, упруго опирающаяся на носочек туфли, тугой край нейлонового чулка, резинка с застежкой, натянувшийся пояс. Она тщетно пыталась опустить юбку свободной рукой. Натаниел Хикс резко потянул ее за руку и поставил рядом с собой. Несколько напряженно она вымолвила:

— Благодарю вас. Боюсь, получилось не слишком-то чинно.

Всю эту сцену, обернувшись, наблюдал капитан Дачмин. По выражению благодушного удовольствия на его лице Турк безошибочно поняла, что и ему тоже перепала возможность кое-что подглядеть. Она покраснела и смутилась еще больше.

Капитан Уайли, подняв голову, повернулся к востоку и, сощурив глаза, стал пристально всматриваться в даль.

— Да, они идут из Орландо, — сказал он. — Наши. Согласитесь, это впечатляет, Нат! Надо признать, эскадрильи очень прилично выдерживают строй. Однако заметно — они летят не слитной группой, а довольно свободно. Идут то ускоряясь, то отставая — ой, ой! Обрати внимание на нижнее звено, слева! Третий, тупица, заснул.

Казалось, небеса содрогались от грохота, и капитан вынужден был повысить голос.

Опасаясь, что ее сочтут жеманной дурой, которая торчит тут неизвестно зачем, лейтенант Турк решила, чего бы ей это ни стоило, преодолеть смущение.

— Что это за самолеты, капитан? — спросила она.

— Пятьдесят первые «мустанги», мэм, — пояснил капитан Уайли. — Мы их только что получили. — Его острый взгляд, окинув просторы, наполненные горячим золотистым воздухом, задержался на горах облаков на севере.

— Посмотрите! — сказал он. — Видите, там, на фоне облаков? Еще одна группа. Сорок седьмые. Держу пари, это из Таллахасси. Это группа Оззи, готов поспорить! Они пришли туда из Орландо…

— Господи! — воскликнул капитан Дачмин. — Посмотрите-ка, что я вижу? Если не ошибаюсь, вот оно, наконец-то, самое важное. Кажется, это сорок шестые — если, конечно, сорок шестые выглядят так, как я их себе представляю.

Капитану тоже пришлось повысить голос.

— Сколько бы их ни было, всегда кажется, что их слишком много, на самом деле! — прокричал он и прикрыл уши ладонями. — Я тоже считаю, что эти игрушки идут слишком низко. Не лучше ли нырнуть вниз, а?

Капитан Уайли, оглядевшись, заметил серьезно:

— Да нет, черт побери! Добрых пятьсот-шестьсот футов! Ничего себе! Они же разгружаются.

Казалось, прямо на штабель, в боевом строю «клином», неслись четыре транспортно-десантных самолета, внезапно появившиеся над зданиями базы за летным полем; и, на взгляд Натаниела Хикса, они действительно летели очень низко. Было видно, как за каждым самолетом быстро вырисовывается в пространстве как бы пунктирный след в виде падающих предметов, над которыми четко и быстро взрывными хлопками стали раскрываться парашюты. Рев двигателей четырех самолетов, заглушая мощный грохот бомбардировщиков, теперь находившихся прямо над ними, отчетливо разносился над озером Лейледж. Самолеты оставили за собой небосвод, заполненный спускающимися парашютами — фантастический снегопад, в который вносили разнообразие разноцветные шелка, обозначающие виды боевой техники.

— Обрати внимание, великолепное зрелище! — воскликнул капитан Уайли. — Можно сказать, как на картине! Слушай, я рад, что увидел это! Заставляет задуматься, Нат! — Он прищурился от удовольствия.

— А вот еще одна группа, — воскликнул капитан Дачмин. — Подходит с запада — прямо от солнца…

Натаниел Хикс заметил еще одну четверку самолетов, летящих в боевом строю «клином», но значительно выше тех, что шли на высоте тысячи футов, и, несомненно, наклонным курсом по отношению к ним, снова оставляя за собой след в виде падающих точек и хлопков раскрывающихся парашютов.

Там, над обширным полем аэродрома, первая группа, дрейфуя, медленно раскачивалась уже довольно низко над землей; и можно было рассмотреть фигурки людей, поворачивающихся и натягивающих стропы парашютов. Вот они начали приземляться, теряя равновесие и падая; огромные купола парашютов — некоторые уже сложились — тянулись за ними, и ветер относил их. Трудноразличимые в общем гуле донеслись свист и быстрые стрекочущие очереди пулеметного огня. С ревом, от которого содрогнулся штабель, из убежища вылетела полугусеничная машина с пригнувшимися на ней солдатами и, вывернув, помчалась, виляя, по песчаному полю.

— Как на самом деле, — сказал капитан Дачмин, — по-настоящему!

Вторая четверка транспортно-десантных самолетов, летящих на большой скорости в строю «клином» на одной высоте, уже исчезла за лесом на востоке, нырнув под приближающиеся истребители. Стараясь перекрыть их адский рев, капитан Дачмин кричал, дергая Натаниела Хикса за руку:

— Взгляни вверх! Вверх! Они вот-вот шлепнутся на нас, вот эти, последняя группа…

Натаниел Хикс посмотрел вверх.

Действительно, две-три дюжины раскрытых парашютов, казалось, повисли прямо над ними, казалось, очень высоко и совершенно неподвижно; парашютисты со снаряжением и оружием были четко различимы, хотя и в искаженной перспективе; розовощекие лица под нахлобученными на головы касками клонились, силясь заглянуть вниз, а тяжелые болтающиеся ботинки мешали им.

— Джим, — закричал Натаниел Хикс. — Они же падают прямо на нас! Лучше сойти со штабеля. Радости мало, если кто-то из них шмякнется о тебя! Давайте туда! — сказал он лейтенанту Турк. — Вниз, быстро!

Он перепрыгнул через спускающиеся уступами доски и подал лейтенанту руку.

Капитан Уайли, чье внимание было целиком поглощено пикирующими истребителями, внимательно поглядел наверх. Минуту он стоял не шевелясь.

— Нет, они вдут мимо, — решительно сказал он. — Здесь они не приземлятся. — Он кинул взгляд на взлетно-посадочную полосу. — Сукины дети, они шлепнутся как раз в эту лужу.

XIII

Полковник Росс произнес мысленно: «Все к лучшему, хоть скрыта суть того, что ныне зрим, от нас, и Мудрость Высшая свой путь таит во тьме от смертных глаз. Он часто Свой скрывает лик, нежданно возвращаясь вдруг. Его бойцу…»

Он удивился. Почему он вспомнил эти строки? Однако он не думал, что повинна тут чистая случайность. Его подсознание, когда ему (хотя он себе в этом отчета не отдавал) что-то требовалось, по-своему определяло, что именно ему требуется, и обращалось к прошлому, рылось в хламе памяти и смотрело, не отыщется ли там что-нибудь подходящее. Отыскав что-нибудь — если не то самое, так удобный заменитель, — подсознание выжидало первого затишья на уровне сознательного и тотчас предъявляло свою находку, чего бы она ни стоила.

Стоить находка могла, конечно, очень дорого — знай вы о ней. Вам предлагался ответ, но, к несчастью, вы, возможно, еще не получили задачи. Кроме того, ответ к вам поступал в форме, единственно приспособленной для подобной его передачи. В форме символа, образа, идеально отвечающего смыслу, которому полагалось стать вам понятным через безупречную логику, воплощенную в том, что две вещи, равные порознь третьей вещи, равны между собой. Опять-таки к несчастью, сознание не отличалось особой сообразительностью и оттого оказывалось неспособным вывести из большинства таких подсказок их предполагаемый неоценимый смысл. И теперь старый судья Шлихтер, ораторски указуя перстом на обитель Высшей Мудрости, на небеса, величаво продолжал греметь, а солнце давнего, давнего утра озаряло переплетенные судебные постановления, которыми были заполнены стеллажи, прятавшие стены душноватой комнаты, где юный Росс секретарствовал у судьи и готовился к экзамену, дающему право заниматься юридической практикой. Старый Росс зачарованно созерцал эту загадочную картину.