Страстный подарок отшельнику - Рейчел Стюарт

class="p1">Аларик насупился и молчал.

— Раньше ты всегда был душой компании, Аларик. А что теперь? Ты не хочешь быть среди людей? Ты счастлив в одиночестве? — наступала Кэтрин.

Он скрипнул зубами. Пальцы невольно сжались в кулаки.

— Мы, кажется, договорились не трогать эту тему, и ты согласилась, — буркнул он.

В ее глазах промелькнуло что-то такое, от чего у него все внутри перевернулось, а сердце забилось у горла, словно хотело выскочить из груди.

— Да. И прошу меня простить.

Аларик глубоко дышал, тщетно пытаясь успокоиться, но ему мешал тонкий аромат ее духов.

Кэтрин легонько коснулась ладонями его груди, прикусила нижнюю губу и посмотрела на него снизу вверх. Волшебные огоньки мерцали в ее потемневших фиалковых глазах, и он не мог отвести взгляда, не мог отступить.

— Прости, что приходится давить на тебя, Аларик. Мне правда жаль. Но я делаю это потому, что там есть люди, которым не все равно, что с тобой происходит. И мне тоже не все равно.

Его сердце сжалось в груди, а взгляд упал на ее губы. Ему нужно было только склонить голову, и он мог бы попробовать их на вкус. Сколько раз он мечтал об этом? О том, как целовал ее, как запускал руки в ее золотистые волосы и прижимал ее к себе. И теперь она прижималась к нему или он к ней?

— Аларик?

Он проглотил застрявший в горле ком. Что он делает? Что они делают? Кэтрин провела руками по его груди, и он знал, что должен остановить ее, но не мог заставить свое тело повиноваться, поскольку оно жаждало человеческого контакта, и не чьего-либо, а именно ее.

— Тебя это здесь держит? — Она легонько провела кончиками пальцев по шраму, словно боялась причинить ему боль.

Его сердце набатом стучало в груди.

— Оставь меня в покое, Кэтрин, — прорычал он и схватил ее за запястье. Прохладная нежная кожа ее руки сводила с ума.

— Я не желаю оставлять тебя в покое.

— Я здесь вполне счастлив, — дрогнувшим голосом заявил он. Его тело болело. Годы одиночества и воздержания делали свое дело. А теперь вот она околдовала его, а в ее взгляде светится желание. Или ему это кажется? Ну кто может его хотеть? Нет, только не она. И не сейчас.

— Ты правда в этом уверен? — Кэтрин взяла в руки его лицо и посмотрела ему в глаза манящим взглядом. Ее губы оказались совсем рядом, и этот сводящий с ума аромат духов… — Поцелуй меня, Аларик, — прошептала она.

Прежде чем Кэтрин успела закончить фразу, самообладание покинуло его, и, подчинившись слепому инстинкту, он впился жадными губами в ее рот. Его охватила безудержная страсть. Они соединились в ошеломляющем поцелуе. Это был какой-то эротический взрыв. В тот момент, когда их губы слились и он почувствовал, как сильно бьется ее сердце, на Аларика снизошло озарение: он жаждал этого мгновения с того момента, как увидел ее на причале.

— Кэтрин, — прохрипел он.

— Да, Аларик, — простонала она, не отрываясь от его губ. — Я хочу тебя.

«Я хочу тебя», — пронеслось у него в голове.

Только он услышал не Кэтрин, а Китти Уайлд. Те же самые слова, сказанные ее экранному любовнику в недавнем фильме. Да, он смотрел их все, как какой-то идиот-извращенец, который издевался над собой, глядя на экран и зная, что они никогда не смогут быть вместе. Только…

Он открыл глаза, увидел ее и почувствовал, как все его мечты разбились вдребезги.

Аларик тряхнул головой, пытаясь рассеять похотливый туман, отделить реальность от фантазии.

— Мы не можем этого сделать. Это неправильно.

— Почему? — недоуменно спросила Кэтрин. — Я знаю, ты хотел этого поцелуя не меньше, чем я.

Он не мог на нее смотреть. Да, он жаждал этого поцелуя гораздо сильнее, чем она, но не мог в этом признаться.

— Уже поздно, нам пора возвращаться, — угрюмо обронил он.

— Но мы только вышли, — попыталась возразить Кэтрин.

— Достаточно.

Он быстро зашагал к дому. Ему нужна дистанция, чтобы не чувствовать аромат ее духов и притягательность ее тела. Он почти бежал.

— Аларик. — Запыхавшаяся Кэтрин едва за ним поспевала. — Почему ты от меня бежишь?

— Я не бегу, я…

А что он на самом деле делает? И правда убегает. Она права. Он бежит от чувств, которые она в нем пробудила и которые перекрыли его чувство вины.

— Чего ты боишься?

Он резко обернулся, не обращая внимания на то, что она была так близко и что свет из дома освещал каждый сантиметр его уродливого шрама. Теперь это его оружие. Оружие и защита.

— Посмотри на меня, Кэтрин. — Он схватил ее за руки и притянул к себе. — Посмотри!

— Я смотрю! — сердито ответила она. — И что? Не понимаю, к чему ты клонишь.

Он почувствовал, как она задрожала в его руках, и отпустил ее, втянув воздух.

Дрожала не она, а он. Все его тело содрогнулось. Он так долго подавлял в себе чувство вины, злость, гнев, и вот сейчас выплескивал это на нее, хотя она этого не заслуживала.

— Прости меня, Кэтрин.

— Мне не нужны твои извинения. Я хочу, чтобы ты объяснил, что с тобой происходит. Я хочу, чтобы ты перестал отталкивать меня.

— Только потому, что мы когда-то были друзьями, Кэтрин, — он вспомнил ее предыдущий вопрос и использовал его, чтобы нанести самый болезненный удар, — не значит, что мы можем стать ими снова.

Его удар достиг цели. Ее глаза расширились. В них плескалась боль.

— Что, черт возьми, с тобой случилось, Аларик?! Перестань убегать и просто поговори со мной!

— Это случилось, Кэтрин! — Он развернулся на каблуках, ткнул пальцем в щеку. — Это!

Ее глаза сверкнули.

— Разве это причина, чтобы отталкивать всех? Тебе больно, и мы хотим… мы хотим тебе помочь. Пожалуйста, позволь нам тебе помочь.

Он уставился на нее, пытаясь подобрать слова.

— Я в порядке, Кэтрин, — выдавил он наконец. — Почему ты не можешь просто принять это?

— Потому что это не так. Человек, которого я знала, никогда не был бы счастлив в подобном положении.

— Человека, которого ты знала, больше не существует.

— Может быть, он не… — Она облизнула губы. — Конечно, авария тебя изменила, но ты можешь принять себя и таким.

— Каким? — горько усмехнулся он. — Сломанным и поверженным?

— Нет. — Она яростно замотала головой. — В том-то и дело, что ты выбираешь быть таким, ты позволяешь своим шрамам определять твою жизнь. А мы хотим, чтобы ты вернулся.

— Я больше не принадлежу этому миру, — упрямился он.

— Конечно, принадлежишь, и в глубине души ты тоже это знаешь. Ты тоже этого хочешь. Я