Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Этот модный, неясного значения термин… появился около двух лет назад.

Одно это высказывание доказывает, что он вступает в дискуссию без малейшего понятия о предмете спора. Очевидно, он не читал ни средневековых, ни современных каббалистов. Генри Кунрат неизвестен ему, также как и аббат Констант. Пусть он сходит в Британский Музей и попросит там «Amphitheatrum Sapientae Eternae» Кунрата. Он может найти там гравюры, иллюстрирующие четыре основных класса элементарных духов, как их видели маги, снявшие Покров Изиды, во время вызываний на магических церемониях. Автор объясняет, что это развоплощенные, порочные личности, разделенные со своим божественным Духом и, вследствие этого, ставшие подобными зверям. После того как он прочтет этот фолиант, он может с большой пользой для себя проконсультироваться у Элифаса Леви, который постоянно использует в «Догмах и ритуалах высшей магии» слова «элементарные духи», в обоих смыслах, в каких их употребляем мы. Особенно это касается момента, когда он рассказывает о вызывании им Аполлония Тианского (т. I, с. 262). Цитируя великий авторитет каббалистики, он говорит:

Если человек прожил жизнь хорошо, астральное тело или дух испаряются подобно чистому фимиаму, потому что он поднимается навстречу самой высшей религии; но если человек жил в преступлении, его астральное тело, удерживая его, как заключенного, снова выискивает объекты страсти и желает вернуться к его жизненному пути. Он беспокоит сны молодых девушек, купается в парах пролитой крови и нависает над местами, где протекали удовольствия его жизни; стережет зарытые им сокровища, изнуряет себя бесплодными усилиями раскрыть тайну телесного бессмертия. Но звезды притягивают и растворяют его; он чувствует, что его разум слабеет, он постепенно теряет память, и все его существо разжижается… Его старые пороки являются ему в качестве инкарнаций и насылают на него чудовищные формы; они нападают и терзают… Этот несчастный таким образом теряет все свои члены, которые служили его греховным аппетитам; потом он умирает во второй раз и уже навсегда, потому что теперь лишается своей личности и памяти. Души, которым еще предстоит жить, но которые еще не полностью очистились, остаются на более долгое или на короткое время пленниками астрального тела, но очищаются посредством одического света, который проливается на них, чтобы ассимилировать и растворить. Чтобы избавиться от такого своего тела, некоторые страдающие души иногда входят в тела живых людей и остаются там на некоторое время в состоянии, которое каббалисты называют эмбриональным.

Именно эти астральные трупы вызываются посредством некромантии (и я могу добавить – «материализованные духи», вызываемые несознательной некромантией неосторожных медиумов, в тех случаях, когда эти формы не преобразуются от их собственных двойников). При вызывании вы вступаете en rapport[239] с лярвами, субстанциями мертвыми или умирающими.

Далее Леви пишет:

Астральный свет насыщен элементарными душами… Да, да, эти духи элементов существуют. Некоторые из них блуждают в своих сферах, другие пытаются воплотить себя, третьи уже достигли этой цели и живут на земле – это все порочные, несовершенные люди.

И перед лицом этих показаний, которые можно найти в Британском музее, всего в двух шагах от офиса «The Spiritualist» (!), которые давались каббалистами о элементариях и их потенциальном разложении еще со средних веков, «Скрутатор» позволяет себе упрекать теософов в «наглом» навязывании спиритуалистам «нововведенного и неясного по значению термина», которому «не более двух лет»!

Истинно, мы можем сказать, что эта мысль древнее христианства, так как она встречается в древних каббалистических книгах евреев. В прошлые времена различали три вида «душ»: дочери Адама, дочери ангелов и дочери греха. В книге «О круговороте душ» указаны три вида «духов» (отличающихся от материальных тел): плененные, блуждающие и свободные духи. Если бы «Скрутатор» ознакомился с литературой каббализма, он бы знал, что термин «элементарий» употребляется не только применительно к элементарной, первоосновной субстанции, но также воплощает идею, которую мы выражаем термином «элементал» – то, что относится к четырем элементам материального мира, главным принципам или первоначальным ингредиентам. Слово «элементал», как оно определяется Вебстером, не применялось во времена Кунрата, но идея его уже была. Разграничение было установлено, и термин был принят теософами во избежание возможных ошибок. И вот теперь нас обвинили в том, что теория элементариев, выдвинутая нами в 1878 году, отличается от теории 1876 года!

Противоречит ли что-либо сказанное здесь нами, Кунратом или Леви утверждению «ученого оккультиста», что «каждый атом материи наделен этой жизненной основой, называемой духом… В каждой песчинке, также как и в малейшем атоме человеческого тела, в латентном состоянии сокрыта искра божественного света»?

Выделяя курсивом некоторые из вышеприведенных слов, но обделяя ударением одно важное слово, а именно «латентном», которое содержит ключ к разгадке тайны, наш критик портит все впечатление. В песчинке и каждом атоме человеческого физического тела дух не активен, но латентен; следовательно, так как атом является лишь корреляцией высшего света, уже чем-то конкретным по сравнению с чистой абстракцией, он наделяется жизненными силами и энергией от духа, но остается лишенным явного сознания. Крупица песка, как и малейший атом, определенно «наделены этим жизненным началом, называемым духом». Так, каждый атом, подчиняющихся законам эволюции, объективной и полуощутимой астральной материи, остается вечным на протяжении всех бесконечных кругов развития, неразрушимым в своем начальном элементарном строении.

После всего здесь сказанного, назовет ли «М.А. Кембр.» песчинку или обрезок человеческого ногтя сознательно бессмертными? Станет ли он утверждать, что дробный кусочек части имеет те же присущие особенности, те же возможности и те же ограничения, что и целое? Скажет ли он, что так как атом в обрезке ногтя неразрушим как атом, то и само тело, частью которого является этот ноготь, как сознательное целое, неразрушимо и бессмертно?

Наши оппоненты повторяют слова троица, тело, душа, дух – так же, как могли бы сказать: кошка, дом и ирландец, в нем живущий – это три совершенно разные вещи. Они не видят, что кажущиеся различными части человеческой троицы на самом деле являются корреляциями одной вечной Сущности, которая, в принципе, не есть сущность, но, к сожалению, в английском языке нет эквивалентного выражения. И хотя они этого и не видят, но дом, ирландец и кошка являются, в конечном счете, одним. Я начинаю подозревать, что они представляют себе дух и материю как нечто разное, а не единое. Верно сказал Вишну Бава Брахмачарья в одном из своих эссе на марати (1869):

Представления европейцев, что материя есть падарта (эквивалент слова пада, или Абхава, т. е. Ахей, состоящий из двух букв: ахе, означающей «есть», и нахин – «нет», тогда как Абхава это не Падарта) наивны до смешного.

Написанное Кантом, Шопенгауэром и Гартманом имело малый эффект; и Капилу вскорости, возможно, назовут старым невеждой. Я вовсе не намерена встать под знамя Шопенгауэра, утверждавшего, что в действительности нет ни материи, ни духа, но все же я должна сказать, что он хотя бы был ученым, и те, кто его изучил, лучше понимают теософию.

Но возможно ли вообще обсуждать метафизические идеи на европейских языках? Я сомневаюсь. Европейцы называют словом spirit нечто отдельное от физического мира, независимое от земного, объективного существования и, в то же время, этим же словом они обозначают спирт, алкоголь. Нью-йоркские репортеры, определяющие материализованный дух как «замороженное виски», по-своему правы. Один термин для Бога и для алкоголя – не правда ли, богатый лексикон! При наличии целых библиотек по метафизике, европейские народы даже не составили себе труда придумать подходящие слова для освещения метафизических идей. Достаточно хотя бы одну книгу из тысячи адаптировать для публики. Если же они и делают попытку ввести новые слова, то получается это донельзя нелепо; термины путают интеллигенцию и ставят в довольно затруднительное положение востоковедов, пытающихся изложить свою философию на английском. В этом языке есть слова, обозначающие одновременно до двенадцати различных идей, в восточных же языках, особенно в санскрите, встречается до двенадцати слов, обозначающих одну идею в различных ее значениях и оттенках.

Нас обвиняют в пропаганде идей, которые могут удивить «среднестатистического» буддиста. Мы вполне это допускаем; я даже могу добавить, что рядовые брамины могут быть столь же обескуражены. Мы никогда не говорили, что мы буддисты или брахманисты в смысле их популярной экзотерической теологии. Будда, восседающий на лотосе, или Брахма, с любым количеством тератологических рук, волнуют нас столь же мало, как и католическая Мадонна или христианский личностный Бог, уставившиеся со стен и потолков церквей. Но ни Будда, ни Брахма не внушают своим верующим идей, подобных преподносимым католическими иконами, которые, как нам кажется, просто богохульны. И после этого еще смеют говорить, что христианство со своей цивилизацией превзошло фетишизм фиджийцев! Когда мы видим христиан и спиритуалистов, столь легкомысленно и самодовольно рассуждающих о Боге и «материализации Духа», нам хочется, чтобы они хоть немного вникли в благословенные идеи древних ариев.