Обломки нерушимого - Стейс Крамер

поняла, что я имел в виду. Мы, голхэмцы, знаем, как к нам относится бэллфойерская верхушка.

– Джонатан, как некрасиво ты поступаешь! – псевдосветским тоном воскликнула Арселия. – Посмотри, Элеттра уж покраснела вся. Зачем ты ее смущаешь?!

Арджи в это время шепнул Элеттре:

– Иногда я очень хочу, чтобы кто-то сообщил мне, что я – подкидыш, не имею никаких генетических связей с этими людьми.

Эл выдавила улыбку. Арджи откровенно посмеялся.

– Чего хихикаем? – прицепился мистер Смит. – А ну-ка нам расскажите.

– Да мы… просто похвалили мамину запеканку, – выкрутился Арджи.

– Арджи, как некрасиво ты поступаешь! – передразнил жену Джонатан. – Разве можно хвалить ЭТО? Арселия, если ты хотела убить нас, то могла выбрать более гуманный способ. Ну, например, четвертовать нас или же бросить на съедение акулам, но уж точно не подавать к столу эту зловонную блевотню!

Теперь смеялись уже все действующие лица этой посиделки. Элеттра смеялась нервозно. Вдруг вспомнила про все свои проблемы – школьные, семейные… А тут еще и Арджи со своей семейкой. И нужно быть милой, и улыбаться надо, и отвечать на каверзные вопросы как подобает. А ей на самом деле хочется спрятаться где-нибудь в каком-нибудь маленьком, тихом местечке, чтоб никто не беспокоил, а лучше – чтоб все просто разом забыли про нее, как только она там окажется. Похоже, единственное такое подходящее место, где Элеттра могла бы скрыться и успокоиться, – это гроб. Снова мысли о смерти, снова желание убежать в никуда. Со всеми своими тяжелыми мыслями, с этой тьмой, наводнившей каждую пустошь души Элеттры, она не вписывалась в мир нормальных людей, с обычными человеческими отношениями, потребностями, с любовью и простотой. Оттого семейство Смит выводило ее из себя, хотя не будь Элеттра в таком патологическом состоянии, эти люди вызвали бы в ней симпатию. Ведь в конце-то концов, она могла в этот день обзавестись семьей. Пусть такой странной, смешной, пугливой и недоверчивой. Рано или поздно и Джонатан, и Арселия привыкли бы к ней, а потом и привязались. Все было бы нормально и даже хорошо. Но… «Все нормальное из моей жизни вытравил отец, когда засовывал в меня свой член». Элеттра, подумав об этом, ощутила, как к горлу подступает тошнота. А потом ей совсем плохо стало, когда она заметила поразительное сходство нынешней обстановки с той, что была в тот самый вечер, когда Бронсон впервые изнасиловал ее. Вот почти так же был накрыт стол, запахи те же, вот с этого угла он смел посуду, здесь же разместил дочь перед собой, а потом… Так вот почему ей так неуютно за этим столом! Нет, не просто неуютно, а невыносимо!

– Элеттра, порадуй своего папочку, – сказал Джонатан. Только вместо лица мистера Смита Элеттра увидела ухмыляющуюся физиономию своего отца.

– Что?! – закричала она, едва не упав со стула. Холодный ручеек пота проделал путь вдоль ее позвоночного столба.

– Я спрашиваю… как тебе паштет? На мой взгляд, он еще хуже, чем запеканка. А ты что об этом думаешь? – вновь подал голос Джонатан, уже со своим лицом.

«Я думаю, что надо бежать. Прямо сейчас! Я долго тянула, мучила и терпела Арджи… Не хотела радовать Никки нашим разрывом. И что из этого вышло?! Хватит!»

Элеттра вскочила из-за стола и покинула кухню.

– Арджи, что с ней? – еще пуще заволновалась миссис Смит.

Арджи обнаружил Элеттру на заднем дворе дома. С опаской смотрел он на нее. Элеттре тоже было страшно, не понимала она, что с ней происходит, есть ли у ее странного состояния научное объяснение. Она боялась и стыдилась своего какого-то большого, очевидно нездорового, безымянного чувства, что главенствовало над всем ее внутренним содержимым. «Я неправильная, испорченная, лишняя. Я сама страдаю и заставляю страдать всех вокруг… А, может, Аделайн права? Я действительно больна? Опасна?.. Может, и правда, мне место в психушке?» Глубоко засела эта мысль в Элеттре.

– Так и знал, что этого не избежать, – робко начал Арджи. – С моими родителями невозможно долго находиться в одном помещении.

– У тебя отличная семья, Арджи, – ответила Элеттра, обратив к небу бесстрастное лицо.

– Тогда почему ты убежала?.. Элеттра, тебе плохо?

– Да… мне очень плохо.

– Наверное, из-за запеканки. Не зря отец так ненавидит ее. – Арджи попытался улыбнуться.

– Я больше не могу. Я не могу быть с тобой.

Смит окаменел.

– Так, ну что опять случилось?

– Дело не в тебе, а во мне. Прости за эту штампованную формулировку. За все прости… У меня в груди огромная дырень, и ее не перекроет ни твоя любовь, ни мои успехи в спорте, ни дружба с Рэми, ни деньги, ни популярность, ничего! Я не знаю, как объяснить тебе то, что со мной происходит… Одно лишь понимаю: я не имею права держать тебя возле себя. Арджи, ты достоин лучшего.

– Так ты и есть лучшее! – запальчиво возразил парень.

– Нет…

– Элеттра, ты – воплощение моей самой заветной мечты!

– Убогая у тебя мечта, что я еще могу сказать?!

– В который раз ты так поступаешь? Ты постоянно хочешь убежать от меня, а я постоянно останавливаю тебя. Неужели в этот раз мне не удастся это сделать? Ты пришла ко мне домой, познакомилась с моими родителями… Зачем?! Я не понимаю, я… я не верю, что ты давно приняла такое решение. Ты была настроена совершенно иначе! Но вдруг что-то изменилось… – В следующую секунду Элеттра вместо Арджи опять увидела своего отца: – Что изменилось, девочка моя? – Он сделал шаг в ее сторону, Эл отпрыгнула от него, завизжав:

– Не смей! Не надо!

Арджи тотчас обрел свой натуральный облик. Элеттра испугала его не меньше, чем он ее. Парень сильно растерялся, хотел уже позвать отца с матерью, чтоб те помогли ему усмирить Эл. Кинг же сумела самостоятельно успокоиться. «Он столько добра мне сделал. Я так отчаянно боролась за него… Ну почему он сейчас так противен мне? Как же хочется, чтобы все это как можно быстрее закончилось!» С этой мыслью Элеттра раскрыла свою сумочку и достала какой-то страшненький сверточек. Нет… это не сверточек, а что-то другое, понял Арджи, когда присмотрелся. Цветок засушенный, что ли?

– Что это? – осторожно поинтересовался Арджи.

– Твоя роза. Та, что ты подарил мне, когда мы только познакомились, на балу.

– Точно… Ты все еще хранишь ее! – воспрянул духом Арджи. – Элеттра, это же прекрасно! Раз ты хранишь ее, то это значит…

– Нет, Арджи, – перебила Эл. – Я хранила ее, потому что она напоминала мне о том потрясающем чувстве, которое я испытала, когда встретила тебя. Я так надеялась, что это чувство вернется ко мне, и роза – мой своеобразный талисман