Шаг во тьму. Дилогия - Иван Тропов

Не такой уж он и хриплый. Горластые звуки оглушали. Казалось, это не одна птица — целая стая воронов орала. И в пустом вроде бы лесу откуда‑то издали заорали ему в ответ. И еще, и еще, и еще…

Или это у меня в ушах звенело от его крика.

Наконец‑то ворон вспорхнул выше, сделал круг и пропал за крышей дома.

— Господи, что это было? — Она все смеялась, никак не могла прийти в себя.

— Я же говорил, что ты ему понравилась. Пошли.

Я потянул ее влево, но она опять уперлась. Мотнула головой в другую сторону:

— Подожди, у меня там мотоцикл…

Я с трудом удержал ухмылку. Вторая попытка никак?

— Ну уж нет, лапочка. Ты поедешь со мной, в машине.

— А мотоцикл?

— А я тебя потом сюда привезу.

— Но…

— Хватит, ладно?

Мне надоела эта игра.

Она пожала плечами и пошла за мной. Я крепко держал ее под руку.

— Так и будешь держать меня за руку?

— Тебе не нравится прикосновение крепкой мужской руки?

— Когда прикосновение — нравится. А когда вцепился как краб… Неужели думаешь, что я убегу?

Не выпуская ее руки, я согнул левое запястье, правой сдвинул рукав плаща с часов.

— Почти два часа… — заметил я. — И ни одной машины.

Я покосился на Катю. Она невозмутимо глядела вперед, где сквозь ветви, под склоном холма, чернела дорога.

Дать ей еще минут пятнадцать… Может, надоест дурочку валять… Сама расколется…

С холма поселок был как на ладони. Из‑за сплошного кирпичного забора выглядывали десятки крыш — больших, с изломами, уголками и даже башенками. Одни крыты красной черепицей, другие зеленой. На двух домах вместо черепицы темнели панели солнечных батарей.

В таких домах живут с семьей, прислугой и охраной. В этом поселке, больше похожем на маленькую крепость, живут сотня‑две людей. Паучиха не может жить здесь.

Или она надеется меня убедить, что если по этой дороге не ездят, то и в городе никто не живет?.. Жаль, что оставил карту в машине. Наверняка где‑то с другой стороны поселка есть еще одна дорога, по которой все и ездят…

Ладно, хватит. Стараясь сразу не заводиться, я начал:

— У меня такое ощущение, что по этой дороге вообще никто не ез…

Она сжала мою руку, а через миг из шорохов дождя вынырнул звук мотора.

А еще через несколько секунд я впервые за два часа отпустил ее руку.

По дороге промчался черный «мерин». Черный, блестящий от дождя и с легким, но отчетливым пурпурным отливом. Две тугие волны брызг окатили обочины, над дорогой повисла пелена — туманные смерчики из крошечных брызг.

Я поднял к глазам бинокль.

В стене, возле серых ворот, выступал стеклянный эркер проходной. За стеклом проступило бледное пятно, но, прежде чем я успел рассмотреть лицо, оно уплыло обратно в глубину, а ворота пошли в сторону, обнажая блестящий рельс поперек дороги.

«Мерин», чуть притормозив, пока ворота открывали достаточный проезд, шмыгнул внутрь, и ворота тут же пошли обратно.

— Ну что, теперь доволен? — спросила Катя.

Я все переводил взгляд с ворот, за которыми скрылся пурпурный «мерин», на крыши за ней. Столько людей… Как эта чертова сука может жить здесь?

— Уснул? Пойдем. — Она пихнула меня в бок. — Ничего интересного больше не будет.

Я вздохнул, стал подниматься.

— Здесь… — начала Катя. — Нет, подожди.

Показалась еще одна машина. Красная «мазда». За лобовым стеклом мелькнул женский силуэт, я едва успевал ловить машину в бинокль. Она стрелой летела по пустой дороге. Не сбавляя скорости, шла на ворота, будто собиралась взять их на таран.

— Ого! Редкий случай… Сами хозяева сюда почти не ездят, — сказала Катя. — Это какая‑то седьмая вода на киселе, должно быть…

Машина летела прямо на ворота — в расчете, что ворота откроются. Но ворота не открывались.

«Мазда» затормозила в самый последний момент. Даже до нас донесся визг шин. Когда лужи сойдут, на дороге будет различим след из пережженной резины.

— Царица мира приехала… — пробормотала Катя.

Едва затормозив, «мазда» раздраженно затявкала.

За стеклом проходной опять появилось лицо. Мужское. Несколько секунд он пялился на машину удивленным рыбьим взглядом. Будто не верил, что видит это наяву. Будто раздумывал, не спит ли он все еще.

Дамочка не привыкла ждать. Жала и жала на клаксон, пока охранник не выглянул из будки. Не один из пурпурных, а какой‑то мелкий, худенький тип в черной униформе с желтыми нашивками. Медленный, заспанный, пришибленный какой‑то…

Клаксон опять нетерпеливо затявкал, подгоняя его, но он как шел неспешно, так и брел к машине. Гудок смолк, только когда охранник сунулся к окошку.

Но если он думал что‑то услышать, то не на ту напал. Девушка приосанилась. Даже словом не удостоила — лишь царственный взмах руки в сторону ворот. То ли из‑за ее профиля, то ли из‑за прически, а может быть, из‑за огромных свисающих серег и длинной, тонкой шеи, но было в ней что‑то индюшачье. С гордо вздернутым подбородком. Индюшка на параде.

Охранник поглядел на нее, поглядел на ворота, снова на нее и пожал плечами. Что‑то сказал.

На него наконец‑то изволили взглянуть. Окатили презрением. Потянулись куда‑то в сторону, к боковому сиденью — сумочка у нее там лежит? — и что‑то достали. Сунули в руку охранника с таким выражением, словно это не рука, а комок дождевых червей.

Охранник невозмутимо изучал. Какая‑то пластиковая карточка. Пропуск, наверно. Или права. Черт его знает, с такого расстояния не видно.

Наконец протянул обратно. Дамочка двумя пальцами — аж вся сморщилась — осторожно, только бы не коснуться его рук, взяла карточку и убрала обратно.

Нетерпеливо постукивая пальцами по рулю, дождалась, пока охранник вернется в будочку. Едва ворота разошлись в стороны, она газанула и влетела в поселок, оставив за собой туманный след из поднятых брызг.

Да. Все‑таки по этой дороге ездят, и не только ее слуги.

— Ладно, пойдем… — сказал я.

Хотя не понимаю, как она может жить здесь… Паучиха — прямо в скоплении людей…

Я отлип от ствола, но теперь уже Катя схватила меня за руку:

— Ну уж нет. Притащил меня сюда, а теперь хочешь уехать, не посмотрев самого интересного?

— Чего?

— Подожди, надолго это не затянется.

— Что именно?

— Пять минут терпения.

— И что потом?

— Самое интересное…

— Кать…

Я изо всех сил старался не заводиться, но эта партизанка кого хочешь выведет из себя!

— Как она здесь живет, вот чего! Ого, быстро же… Сегодня у нашей гривастенькой препарши‑ивое настроение…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});