Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг. - Александр Иванович Спиридович

дней во дворец, и следователь выдал их под расписку министра юстиции.

После полицейского медицинского осмотра и вскрытия к трупу были допущены дочери, племянница покойного Акилина и Муня Головина. Последнюю в этот день князь Юсупов предупреждал по телефону, чтобы она не была на похоронах, так как, возможно, будут бросать бомбы. Муня не поверила. Акилина убирала тело. Наступило уже 21-е число. Приехали епископ Исидор и друг покойного Симанович. Уложили в гроб. Акилина положила в гроб икону, которую 16-го числа А. А. Вырубова привезла Распутину от императрицы. Она была привезена из Новгорода. На оборотной стороне государыня, все великие княжны и А. А. Вырубова написали свои имена.

Епископ Исидор отслужил заупокойную обедню (чего не имел права делать) и отпевание. Говорили после, что митрополит Питирим, к которому обратились об отпевании, отклонил эту просьбу. В те дни была пущена легенда, что при вскрытии и отпевании присутствовала императрица, что дошло и до английского посольства. То была типичная очередная сплетня, направленная против императрицы.

После отпевания дубовый гроб был погружен в фургон и в сопровождении родных и Акилины направлен к Царскому Селу, к месту погребения. Это место находилось к северо-востоку от так называемой Елевой дороги Царскосельского Александровского парка, между парком и деревней Александровкой, у опушки леса. Оно было куплено А. А. Вырубовой для постройки на ней подворья. Там уже была приготовлена могила, куда гроб и опустили в присутствии священника Федоровского собора отца Александра Васильева. Приехали порознь А. А. Вырубова и госпожа Ден. Было серое, морозное утро.

В 9 часов в двух моторах прибыли их величества с четырьмя дочерьми. Никого из свиты не было. Даже не было дворцового коменданта, которому своевременно не доложили о заказе экипажей. Императрица держала букет белых цветов. Отец Александр, духовник их величеств, отслужил литию. Царица поделилась с детьми и дамами цветами. Их бросали в могилу с землей. Стали закапывать. Их величества отбыли во дворец. Государь сделал обычную утреннюю прогулку, и начался прием министров.

Предупреждение генерала Воейкова сбылось. Через некоторое время могила была осквернена. Пришлось для охраны установить военный пост. Часовому вменялось в обязанность «охранять находившиеся вблизи лесные склады». Часовой наряжался от артиллерийской команды подполковника Мальцева, ведавшего батареей воздушной охраны. Он был подчинен дворцовому коменданту. Вот когда генералу Воейкову пришлось-таки ведать охраной Распутина… Чины подчиненной ему охраны наблюдали за дорогой, которая вела к могиле. Туда иногда во время прогулки заезжала царица с кем-либо из дочерей или с А. А. Вырубовой и привозила на могилу Друга цветы. Там царица черпала бодрость и энергию.

За исключением их величеств и их детей, вся царская фамилия встретила повсюду известие об убийстве Распутина с радостью. В убийстве увидели избавление России от величайшего зла. На убийство смотрели как на большой патриотический акт.

Даже умудренная большими годами вдовствующая императрица Мария Федоровна, по словам великого князя Александра Михайловича, который первый сказал ее величеству об убийстве, реагировала так: «Слава богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь еще большие несчастья…»

Как императрица, она сочувствовала, но, как христианка, она не могла не быть против пролития крови, как бы ни были доблестны побуждения виновников. Как только императрица получила достоверные сведения о происшествии, ее величество телеграммой попросила государя прекратить дело. Хлопотать за виновных стали приехавшие в Петроград отец Дмитрия Павловича великий князь Павел Александрович и тесть князя Юсупова великий князь Александр Михайлович.

Последний в детстве играл с государем — мальчиком Ники, в первые годы царствования дружил с государем, имел на него влияние, он в полной мере член семьи императора Александра III, помнящий с молодых офицерских лет личное обаяние царя-Миротворца. Стали думать, как помочь виновным, и все бывшие в Петрограде члены династии.

21-го числа у больного великого князя Андрея Владимировича, по инициативе великого князя Павла Александровича, собрались его матушка, оба брата, великий князь Павел Александрович и великий князь Александр Михайлович. Обсуждали положение и решили, что Павел Александрович и Александр Михайлович от всей фамилии будут просить государя прекратить дело и изобразят государю всю политическую обстановку страны.

Великий князь Павел Александрович рассказал, что Дмитрий Павлович поклялся ему, что его руки не запачканы в крови, что он уже был у государя и просил его об освобождении сына, но получил письмом отрицательный ответ. Он составил проект [общего] письма государю и прочел его, и оно понравилось. На этом и расстались.

Великий князь Александр Михайлович получил аудиенцию у государя на 9 часов 22-го числа. Государь встретил великого князя тепло и ласково, что сразу сбило у того агрессивный тон. Великий князь произнес горячую защитительную речь в пользу виновных, прося не смотреть на Юсупова и Дмитрия Павловича как на обыкновенных убийц, а смотреть как на патриотов, пошедших, правда, по ложному пути, но вдохновленных желанием спасти родину. Государь слушал внимательно, сказал даже комплимент по поводу красноречия великого князя и возразил лишь, что никому, ни мужику, ни великому князю, не дано права убивать… С этим спорить было невозможно. Прощаясь, государь обещал быть милостивым при выборе наказания.

Великий князь старался воздействовать и на министра юстиции, и на Трепова, но Трепов был бессилен, Добровольский же сам считал, что дело надо прекратить. Наши законы не предусматривали суда над членом династии. Чтобы поставить великого князя Дмитрия Павловича на одинаковый уровень с другими обвиняемыми, его надо лишить прерогатив династических. Уже одно это вызовет скандал. А самый суд — новый скандал. Здравый смысл требует прекращения дела.

Все говорило за прекращение дела, а главное — просьба императрицы-матери. И 23 декабря государь телеграфировал императрице Марии Федоровне: «Благодарю за телеграмму. Дело будет прекращено теперь. Целую. Ники».

23 декабря государь, не касаясь производившегося следствия, повелел прекратить судебное преследование лиц, замешанных в убийстве Распутина или в сокрытии следов этого преступления. Повелел князю Ф. Ф. Юсупову выехать немедленно в его имение в Курской губернии, что и было выполнено в тот же день.

Утром же великий князь Дмитрий Павлович был вызван к генерал-адъютанту Максимовичу и ему было объявлено высочайшее повеление отправиться немедленно на персидскую границу в распоряжение начальника действовавшего там отряда генерала Баратова. Поезд был назначен на 2 часа ночи. Для сопровождения великого князя назначался генерал Лайминг и флигель-адъютант Кутайсов.

Почти все члены династии заехали попрощаться к высылаемому, в 2 часа ночи на 24-е число великий князь Дмитрий Павлович выехал по назначению.

Таким образом, виновники сенсационного убийства остались ненаказанными. Нельзя же было считать наказанием командировку боевого офицера из одной армии в другую или высылку молодого человека в имение. Про Пуришкевича же вообще не