Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

��Говоря,�� продолжал мистер Фоситт,�� как англичанин, поскольку, хотя уже давно я получил то, что на административном языке называется документами, впервые я посетил эту великую страну, будучи подданным ее величества, и могу сказать, что две вещи в Америке всегда производили на меня глубочайшее впечатление � щедрое американское гостеприимство и обаяние американских девушек. Сегодня нам особенно повезло, поскольку гостеприимство нам оказывает американская девушка, и думаю, я не погрешу против истины, сказав, что никто из здесь присутствующих никогда не позабудет этот вечер. Мисс Николас устроила для нас настоящий пир. Я повторяю � пир. На аперитив нам даже предложили спиртное. Не знаю, откуда оно, и не буду спрашивать, как нашей хозяйке удалось его раздобыть, однако нас угостили спиртными напитками. Мисс Николас�

Мистер Фоситт замолчал, раскуривая сигару. Филлмор подавил зевок и взглянул на часы. Салли по-прежнему сидела, внимательно подавшись вперед. Она знала, как важно для старика произнести настоящую речь, и хотя сама предпочла бы сменить тему, готова была слушать бесконечно.

��Мисс Николас,�� продолжил мистер Фоситт, опуская сигару ��хотя что это? Почему я зову ее мисс Николас?

��Потому что ее так зовут,�� предположил тот Мерфи, что повыше.

Мистер Фоситт взглянул на него неодобрительно. Он вообще не любил всю эту несравненную братию, поскольку, прожив в пансионе много лет постоянно, считал, что временные жильцы, играющие в водевилях, портят репутацию заведения, однако этот ему не нравился в особенности, ибо в первый же вечер по приезде назвал его �дед�.

��Да, сэр,�� строго сказал он,�� ее так зовут. Однако есть у нее и другое имя, которое гораздо милей тем, кто любит ее кто преклоняется перед ней, кто с нежностью смотрит на нее все три года, что она живет под крышей этого дома. Впрочем, имя это,�� мистер Фоситт говорил уже не так возвышенно, опустившись практически до выпадов,�� вряд ли известно паре никчемных акробатов, которые остановились здесь всего на пару дней и, слава Богу, завтра отправятся в какой-нибудь другой город. Имя это,�� мистер Фоситт вновь обратился к возвышенному тону,�� Салли. Наша Салли. Три года она порхала по этому дому, как � я обдуманно прибегаю к этому сравнению,�� как солнечный луч. Три года она озаряла нашу жизнь и радовала нас. И вот теперь, получив жизненные блага, внезапный приход которых счастливо совпал с ее двадцать первым днем рождения, она уйдет из нашего круга. Из нашего круга, леди и джентльмены, но не из наших сердец. И думаю, я могу надеяться, я могу предсказывать, что, какие бы сферы она ни украшала в будущем, каких бы высот в обществе она ни достигла, она сохранит в уголке своего золотого сердца место для товарищей своей богемной юности. Леди и джентльмены, я пью за нашу хозяйку мисс Салли Николас и нашего старого друга, ее брата Филлмора.