Роза Марена - Стивен Кинг

— Очень удачная мысль.

Билл взял ее за руку и повел по тротуару к ступенькам дома. Проходя мимо радиофицированной машины, он поднял руку и махнул легавому, сидевшему за рулем. Легавый высунул свою руку из окошка в ленивом ответном взмахе, и лучик уличного фонаря блеснул на кольце, которое было у него на руке. Его напарник, кажется, спал.

Рози открыла свою сумочку, вытащила ключ от двери подъезда — в этот поздний час никто другой его не откроет — и повернула ключ в замке. Она плохо соображала, что делает. Все ее хорошее настроение улетучилось, и прежний ужас обрушился на нее, словно бомба, пробивающая в старом здании один этаж за другим. Бомба, которой суждено взорваться в подвале. У нее неожиданно свело живот от жуткого холода, голова трещала, хотя очевидных причин не было.

Она чувствовала что-то, видела что-то и сосредоточилась на усилии вспомнить, что же это было такое. Оттого и не расслышала, как дверца полицейской машины со стороны водителя отворилась. А потом тихонько захлопнулась. Не услышала она и слабый звук шагов по тротуару у них за спиной.

— Рози? — раздался из темноты голос Билла.

Теперь они стояли в вестибюле, но она с трудом различала фотографию какого-то старикашки, висевшую на стене справа, и тощий силуэт вешалки с медными ножками и задранными кверху медными крючками, стоявшей у лестницы. Почему здесь так жутко темно?

Разумеется, потому, что верхний свет не горел, с этим все ясно. Однако возник вопрос потруднее: почему легавый на пассажирском сиденье черно-белой патрульной машины спал в такой неудобной позе, с опущенным на грудь подбородком и фуражкой, так низко надвинутой на глаза, что смахивал на бандита из гангстерского фильма тридцатых годов? Кстати говоря, почему он вообще спал, когда объект, за которым он должен был следить, мог появиться в любой момент? Хейл рассердился бы, если бы узнал об этом, рассеянно подумала она. Он захотел бы поговорить с этим синим костюмчиком. Он захотел бы поговорить с ним по душам.

— Рози? Что случилось?

Она прокрутила в уме назад всю недавнюю картинку, как видеопленку. Увидела Билла, машущего рукой синему костюмчику за рулем, словно говорящего: эй, мол, привет, рад вас видеть. Она увидела легавого, поднимающего руку в ответном приветствии; увидела отражение лучика уличного фонаря, сверкнувшее на кольце. Она была недостаточно близко, чтобы прочитать слова на нем, но в одну секунду догадалась, что там выбито. Множество раз она видела их отпечаток на своей собственной плоти, как штамп на куске мяса.

Исполнительность, Верность, Готовность к Подвигу.

Послышались торопливые шаги за ними — вверх по ступенькам. Дверь резко и с силой захлопнулась. Кто-то приглушенно и тяжело дышал в темноте, и до Рози донесся запах одеколона «Пират».

10

Рассудок Нормана погрузился в очередной длинный провал. Он стоял у раковины в кухне «Дочерей и Сестер» без майки, смывая свежую кровь с лица и груди. Солнце уже опускалось за горизонт и полыхнуло оранжевым светом ему в глаза, когда он поднял голову и потянулся за полотенцем. Он дотронулся до него, а потом, как-то без перехода — даже не успев моргнуть — очутился снаружи, и было уже темно. На голове у него снова была кепка «Уайт Сокс». Еще на нем был плащ «Лондонский туман». Бог знает, где он взял его, но плащ пришелся очень кстати, поскольку над городом быстро сгущался туман. Он провел ладонью по дорогой водонепроницаемой ткани плаща, и ему понравилось это ощущение. Элегантная штучка. Он еще раз попытался вспомнить, как у него оказался плащ, и не смог. Он что, убил еще кого-то? Могло случиться, одолжили друзья или соседи, вполне могло. Все возможно, когда ты в отпуске.

Он взглянул вверх по Трентон-стрит и увидел городскую патрульную машину — в округе Нормана их называли тачками «Чарли». Она стояла в тумане, доходившем до колпаков на колесах, на полпути от него до ближайшего перекрестка. Норман полез в глубокий левый карман плаща — действительно отличный плащ, у кого-то и впрямь недурной вкус — и дотронулся до чего-то резинового и смятого. Он радостно улыбнулся, как человек, пожимающий руку старому другу.

— Ze bool, — пробормотал он. — El toro corrido, — потом полез в другой карман, еще не зная, что он там найдет, но не сомневаясь, что там есть нечто такое, что ему понадобится.

Он зацепил этот предмет средним пальцем, вздрогнул и осторожно вытащил его. Это был хромированный нож для разрезания бумаги с письменного стола его подружки Моди.

Как она орала, подумал он и улыбнулся, вертя нож в руках и давая свету от уличного фонаря стекать с его лезвия белой прозрачной жидкостью. Да, она орала, но… потом перестала. В конце концов девки всегда, так или иначе, перестают орать, и какое же это облегчение.

Между тем перед ним стояла довольно сложная задача, которую необходимо было решить. В машине, припаркованной там, будет двое — да-да, двое, можно не сомневаться, — патрульных. Они будут вооружены револьверами, тогда как у него лишь хромированный нож для разрезания бумаги. Ему нужно вытащить их наружу и как можно тише. Серьезная проблема, и пока он понятия не имел, как с ней справиться.

— Норми, — раздался шепот из его левого кармана.

Он сунул туда руку и вытащил маску. Ее пустые глазницы взглянули на него с восхищением, а улыбка опять стала похожа на ухмылку всезнайки. При этом освещении гирлянды цветов, украшающие рога, походили на сгустки крови.

— Что? — спросил Норман конспиративным шепотом. — Что такое?

— Сердечный приступ, — прошептал ze bool, и он решил последовать его совету.

Он медленно побрел по тротуару к тому месту, где стояла патрульная машина, — чем ближе подходил, тем медленнее шел, следя за тем, чтобы глаза его все время смотрели вниз и видели машину лишь боковым зрением. Они уже должны были заметить его, даже если они полные козлы. Не могли они его пропустить, ведь он был здесь единственным движущимся объектом. И он хотел, чтобы они увидели человека, глядящего себе под ноги; человека, с трудом делающего каждый шаг. Мужчину, который или надрался, или попал в беду.

Его правая рука теперь находилась под плащом, массируя левую сторону груди. Он чувствовал, как кончик ножа, зажатого в этой руке, прокалывает маленькие дырочки в его майке. Подойдя ближе к наверняка наблюдавшим за ним из машины полицейским, он споткнулся — всего один раз, слегка — и остановился. Постоял неподвижно с опущенной головой, медленно досчитав до пяти, не позволяя телу раскачиваться ни на четверть дюйма в ту или другую сторону. Теперь их первое предположение — что это мистер Пьянчужка бредет домой после нескольких часов, проведенных в забегаловке «Пропусти глоток», — должно уступить место другим вариантам. Но он хотел, чтобы они подошли к нему. Не окажется другого выхода — он сам подойдет к ним, но если ему все-таки придется это сделать, они скорее всего справятся с ним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});