Роза Марена - Стивен Кинг

— Не тронь его, Норман! — заорала она. — Убери от него свои лапы!

— Заткнись, ты, шлюха! — раздалось из темноты, но вместе со злобой она расслышала и удивление в голосе Нормана. До сих пор она ни разу ничего ему не приказывала — за все годы их брака — и не говорила с ним в таком тоне.

И еще кое-что — над тем местом на руке, где до нее дотрагивался Билл, возник теплый кружок. Это был обруч. Золотой обруч, который дала ей женщина в хитоне. И Рози услышала, как та прикрикнула на нее: «Прекрати свое тупое овечье блеяние!» Рози решительно двинулась к тому месту, откуда раздавались хрипение и злобное рычание. Она шла, выставив перед собой руки как слепая и оскалив зубы.

«Ты не задушишь его, — ослепительной вспышкой пронеслось у нее в голове. — Я тебе этого не позволю. Ты должен был оставить нас в покое, Норман!»

Чьи-то ноги беспомощно барабанили по стене прямо перед ней. Она представила себе, как Норман прижимает к стене Билла, оскалив зубы в своей кусачей усмешке, и вдруг она превратилась в женщину, целиком состоящую из ярости.

Она вытянула левую руку, в которой теперь ощутила такую же силу, как в когте орла. Обруч яростно жег ее — она чувствовала, что почти видит, даже сквозь свитер и куртку, которую одолжил ей Билл, как он светится, словно раскаленный. Но боли не было — лишь ярость женщины, которой уже не страшна и смерть. Она ухватила за плечо мужчину, избивавшего ее в течение четырнадцати лет, и оттащила назад. Это вышло поразительно легко. Она сдавила ему руку через скользкую водонепроницаемую ткань его плаща, потом взмахнула ногой и ударила ею наугад в темноту. Она услышала шум его одежды, потом падение грузного тела и звон разбившегося стекла. Фотография, висевшая на стене в рамке под стеклом, упала на пол.

Она слышала, как кашляет и задыхается Билл. Найдя его на ощупь растопыренными пальцами, она схватила его за плечи и положила на них ладони. Он согнулся, борясь за каждый вдох, и тут же с кашлем исторгал его из горла. Это не удивило ее. Она знала, как силен Норман.

Рози скользнула правой рукой по его левой и подхватила его выше локтя. Она боялась пользоваться своей левой рукой, боялась, что может сделать ему больно. Она чувствовала, как в ее левой руке бурлит и пенится сила ярости. Она почувствовала себя непобедимой.

— Билл, — прошептала она. — Пойдем. Пойдем со мной.

Она должна затащить его наверх. Она не отдавала себе отчета в том, почему нужно сделать именно это. Но Билл не шевелился. Он сидел, опершись на руки, кашляя и издавая хриплые, сдавленные звуки.

— Пошли же, черт возьми! — прошептала она полным досады и не терпящим возражения голосом. Она едва не произнесла «тебя» между двумя последними словами. И она знала, на чей голос был бы похож ее собственный… О да, даже в этих кошмарных обстоятельствах она прекрасно это знала.

Тем временем он сдвинулся с места, и сейчас это было единственное, что имело значение. Рози повела его через вестибюль с уверенностью собаки-поводыря. Он все еще кашлял и задыхался, но уже был в состоянии идти.

— Стоять! — выкрикнул Норман из темной части вестибюля. Голос его звучал властно и одновременно отчаянно. — Стоять, или я буду стрелять!

Нет, он не будет, это испортит ему всю забаву, подумала она. Но он выстрелил. Револьвер убитого полицейского 45-го калибра выпалил в потолок с кошмарным в закрытом пространстве вестибюля грохотом. От резкого запаха паленого кордита у нее сразу заслезились глаза. На мгновение сверкнула вспышка желто-красного цвета — настолько яркая, что все осветившееся пространство отпечаталось в ее глазах как татуировка уже после того, как вспышка погасла. Она поняла, что он затем и сделал это: чтобы окинуть взглядом холл и увидеть, где находились они с Биллом. Как оказалось, у подножия лестницы.

Билл издал кашляющий звук и навалился на нее, притиснув ее к перилам лестницы. Напрягшись, чтобы не рухнуть на колени, она услыхала звуки торопливых шагов Нормана, идущего к ним в темноте.

12

Она одолела первые две ступеньки, таща за собой Билла. Он кое-как перебирал ногами, пытаясь ей помочь; возможно, даже помогал — чуть-чуть. Одолев третью ступеньку, Рози пошарила левой рукой за своей спиной и повалила вешалку, стоявшую у подножия лестницы, соорудив препятствие. Когда Норман врезался в него и начал изрыгать проклятия, она отпустила Билла, который зашатался, но не упал. Он по-прежнему хрипел, и Рози почувствовала, как он снова согнулся, пытаясь заставить работать свое горло.

— Держись, — пробормотала она. — Ты только держись, Билл.

Она взобралась еще на две ступеньки, потом вернулась, обойдя его с другой стороны, чтобы воспользоваться своей левой рукой. Если она хочет затащить его на верх лестницы, ей понадобится вся сила, которую испускает ее золотой обруч. Обвила Билла левой рукой за пояс, и вдруг все стало значительно легче. Она начала подниматься вместе с ним, тяжело дыша и наклонившись вправо, как человек, пытающийся уравновесить большую тяжесть. При этом она не задыхалась, а ее колени не дрожали. Она чувствовала, что сможет затащить его наверх по такой высокой лестнице, — у нее нет выбора. Время от времени он отталкивался ногой, пытаясь помочь, но по большей части носки его ботинок просто волочились по бортикам и ступенькам, застеленным ковром. Потом, когда они добрались до десятой ступеньки — полпути, по ее подсчетам, — он начал помогать ей чуть активнее. Это было хорошо, поскольку внизу, за их спинами раздавался треск вешалки под двумястами двадцатью фунтами веса Нормана. Она услыхала, как он снова двинулся вверх, но не на ногах, — по крайней мере судя по звуку, — а ползком на четвереньках.

— Ты брось играть со мной эти игры, Роза! — прорычал он.

Насколько он далеко? Она не могла сказать. И хотя вешалка задержала его, Норман не тащил на себе мужика, раненного и почти без сознания.

— Стой, где стоишь! Не пытайся убежать! Я только хочу поговорить с то…

— Пошел вон!

Шестнадцать… семнадцать… восемнадцать. Свет здесь тоже не горел, и было темно как в угольной шахте. Она двинулась вперед, и нога, занесенная над девятнадцатой ступенькой, ощутила продолжение плоской поверхности. В этом пролете всего восемнадцать ступенек, а не двадцать. Как чудесно! Они добрались до верха раньше него; по крайней мере это им удалось.

— Держись от меня подальше, Нор…

И тут вдруг ее пронзила мысль, такая жуткая, что она застыла как вкопанная и проглотила последний слог имени мужа, словно ей врезали под дых.

Где ее ключи? Неужели она оставила их торчащими в замке, в двери подъезда?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});