Забытые пьесы 1920-1930-х годов - Татьяна Майская

МУЖИЧКОВ. А в один год будет…

СЛУЖАЩАЯ (вынимая из кармана билеты, рассматривает их). Профсоюзный, воздухофлота, ликвидации неграмотности, друга детей, Общества устройства памятника погибшим, почетный пионер, воинский, трудкнижка, Общества борьбы с беспризорностью, грудных детей, МОПРа{277}, член районного клуба, Общества охраны старины, Общества комбыта, член межрайонного клуба, член партклуба… а, вот…

Кладет билеты обратно ему в карманы, из которых потом они виднеются разноцветными бумажками.

МУЖИЧКОВ (не отрываясь, к Сусанне Борисовне). Что мне тебе советовать? Значит, в день выйдет бочек… У нас же разделение труда… Я тут, ты там…

СУСАННА БОРИСОВНА. Да, но мне немного не хватает.

МУЖИЧКОВ. Угму… Да прирост населения. Сколько же не хватает?

СУСАННА БОРИСОВНА. Так… пустяки… тридцати семи…

МУЖИЧКОВ. Семнадцать тысяч прироста… а все сколько?

СУСАННА БОРИСОВНА. Все? Тоже так… очень недорого: сорок один.

МУЖИЧКОВ. Да, да, очень немного. А за пять лет… Кажется, сначала купила чулки, потом к цвету чулок потребовались туфли. Теперь к туфлям и чулкам требуется платье, потом шляпка… Кошка за Жучку, Жучка за внучку, и пошло…

СУСАННА БОРИСОВНА. Конечно, мне оно не нужно. Мне так не хочется его заказывать и надевать. Я могу и в старом быть. Ты придешь домой, а я в старом, грязном, и тебе будет неприятно. Вместо отдыха — раздражение. А от этого упадок сил и, как это… работоспособности, что страшно невыгодно государству и даже партии, да, да, да…

МУЖИЧКОВ. Вот, вот… Ну-ка, теперь присаживайся, насчет полей орошения будем…

СУСАННА БОРИСОВНА. Ах, я так устала, очень трудно ходить пешком.

МУЖИЧКОВ. Трудно? А как же ты служить хотела?

СУСАННА БОРИСОВНА. О, служба! Разве можно сравнить. Быть на положении домашней хозяйки, прислугой у мужа, кухаркой, горничной… как это… полное закабаление женщины. Но раз для тебя и для дела — я все могу, решительно все.

МУЖИЧКОВ (по-прежнему считая). Угму, для дела…

СУСАННА БОРИСОВНА. Разумеется, еще бы…

МУЖИЧКОВ. Лошадей сдохнет — по пол-лошади в месяц…

СУСАННА БОРИСОВНА. Теперь ты приходишь домой, и тебе заботы, ласки, отдых. А если б я служила, ты пришел бы, а на окнах черствые корки, дохлые мухи, все не прибрано, грязно, пыльно. А потом и я бы пришла со службы, уставшая, злая, волосы растрепанные, губы позеленевшие, кошмар…

МУЖИЧКОВ (вскакивая). Эх… (Бегая.) Стой!.. Стой!

СУСАННА БОРИСОВНА (в тревоге). Что такое? Кому ты говоришь?

МУЖИЧКОВ. Вдруг голод, эпидемия?.. (Наступает на нее.) Это под суд… вон…

СУСАННА БОРИСОВНА (в страхе). Как под суд? Кого?

МУЖИЧКОВ. И жеребеночка ни одного… Вот и не проверь… Самому все надо… Пожалуйста, не мешай, иди себе, иди…

СУСАННА БОРИСОВНА. Как, иди? Я еще хотела купить мебель, потом, мне так хочется, чтобы ты был в заграничных ботинках, ну, и себе тоже… кое-чего, так…

МУЖИЧКОВ. Это все деньги… деньги…

СУСАННА БОРИСОВНА. Я в рассрочку.

МУЖИЧКОВ. А в рассрочку разве не надо платить?

СУСАННА БОРИСОВНА. Я не понимаю, кажется, я хозяйство веду. И я достаточно деловой человек. И раз говорю можно — значит, можно.

МУЖИЧКОВ. Может быть, может быть. Это надо разбираться, а мне некогда.

СУСАННА БОРИСОВНА. В крайнем случае я на себя возьму. Это абсолютно необходимо для тебя. Ты придешь, а дома так… диваны, кресла и вообще мягкость, во всем мягкость. Полный отдых и покой. Или знаешь, без отдыха гибнут раньше времени. А это невозможно допустить, чтобы ответственные гибли раньше времени. Так они могут совсем вымереть, и что тогда произойдет? Переворот, царизм, да?

МУЖИЧКОВ. А что, понимаешь, если на полях неурожай? Надо как-нибудь гарантировать.

СУСАННА БОРИСОВНА. Потом, кстати: я дачу хочу еще. И почему у тебя нет автомобиля? У Казимира Ноны даже заграничный.

МУЖИЧКОВ. Ну, мне некогда, и я против…

СУСАННА БОРИСОВНА. Как, против? Я справлялась, и мне сказали, что кто против дач и автомобилей, тот, как это — рабочая оппозиция, да, будь покоен. И я не так глупа, как ты думаешь. Я ни в каком случае не допущу никакого преступления, если бы ты даже и хотел. Себе дороже… Гораздо выгоднее жить по закону и как это… целиком и полностью поддерживать коммунизм.

МУЖИЧКОВ. Вот, вот… поддерживай, только денег и прочего не того… хотя стой… где-то у меня были… (ищет)… ты на трамвай мне дала, а они остались… на…

Дает. СУСАННА БОРИСОВНА пожимает плечами, будто бы произнося: «Какая дичь».

Копейки, брат, тоже надо беречь… жалования и так не хватает…

СУСАННА БОРИСОВНА. А кому его хватает? Я узнавала, как живут другие, и знаешь? Тебе обязательно надо заняться еще литературой, совмещениями, командировками.

МУЖИЧКОВ. Это какой же я литератор? (Хохочет.) Да и не специалист, чтобы требовался по совместительству. Обыкновенный работник, середняк.

СУСАННА БОРИСОВНА. Пустяки. Казимир Ноны говорит: надо за все браться. Если б ему даже предложили на скрипке играть, он бы тоже взялся. Он говорит, по политике можно писать. И как-нибудь, понимаешь…

Я потом выправлю. И специалист ты тоже… да. В Германии на ассенизационном деле очень большие инженеры. Ты тоже очень… Не знаешь лишь, как говорит русская пословица, себе цены и скрываешь себя. Но разве можно скрывать, что обществу полезно? Это преступление. И вообще: мы живем очень плохо. Я решила… определенно тебе надо сделаться ответственным.

МУЖИЧКОВ. Ну, ну… я знаю, ради меня ты на все готова. Только давай об этом дома, дома. Я обязательно выберу время, и мы все личные дела разберем.

СУСАННА БОРИСОВНА (недовольно). Хорошо. (Вставая.) Скажи лишь, чтобы приготовили мне удостоверение. Я зайду.

МУЖИЧКОВ. Какое удостоверение?

СУСАННА БОРИСОВНА. Как какое? Что я твоя жена.

МУЖИЧКОВ. Что ты, теряешь их, что ли? Почти каждый день берешь. Ладно, иди, иди…

СУСАННА БОРИСОВНА выходит.

МУЖИЧКОВ (в задумчивости). А если вдруг…

Останавливается перед пустой стеной, о чем-то думает.

МИША (стеснительно входит, замечает отца, смотрит на него, на стенку). Что ты в стенку уставился?

МУЖИЧКОВ. А? Ты? Что тебе?

МИША. Меня из райкома прислали. Только тут нет, видно… (Осматривается.) Кто будет давать заключение.

МУЖИЧКОВ. Значит, ты тот самый комсомолец?

МИША. Я, а что? Не ты ли уж как раз и ведешь это следствие?

МУЖИЧКОВ. Да, вот… возись теперь с тобой, а у меня… (Хлопая по бумагам.) Вот… общее дело… бочки. Откладывай теперь, раз партийное.

Одни бумаги откладывает в сторону, другие придвигает.

Райкому не дело, конечно, знать, кто кому какой родственник, а я не обратил внимания на официальную часть, где фамилии, вот оно и вышло… дышло…

МИША. Тогда что же волыниться? Откажись. Какой же судья отец сыну? Буза одна, никакой рациональности.

МУЖИЧКОВ. Пожалуй… только того… теперь поздно. Кто-нибудь потом ткнуть может. Мужичкова осилило, дескать, родительское чувство, и он отказался. А я, если на то пошло… матери его черт…

МИША. Все равно. Сам ты не откажешься, я заявляю отвод.

МУЖИЧКОВ жалостно растерян.

В тебе, знаешь… хуже даже родственного должно быть чувство.

МУЖИЧКОВ. Это у меня-то?

МИША. А ты думал? Последняя-то наша встреча, что?

МУЖИЧКОВ. Ну, ну, без намеканий.

МИША. Какие тут намекания. Совсем я тебе был не сын, а настоящий соперник.

МУЖИЧКОВ. Ну, это ты брось, брат.

МИША. Конечно, я тут виноват. Только мне тоже объяснять теперь поздно… Выйдет, вроде я выкручиваюсь…

МУЖИЧКОВ. Гм… любопытно, любопытно. А я знаешь что тебе скажу? В общем и целом, по совести, так…

МИША. Ну?

МУЖИЧКОВ. Дурак ты. Ради дела у меня нет никаких родственников, вот что…

МИША. Что ж, допрашивай…

МУЖИЧКОВ. Это уж тово… мое дело. Я считаю, тут и допрашивать нечего, все и так ясно.