В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

к себе горькую правду. Ведь это он шестьдесят лет назад распустил слухи о том, что существовали фолки с иным цветом радужки глаз. Даже эту деталь их прошлого он умудрился подделать. Хён Сок понял, что все его слова стоит делить надвое. Слишком плотно маска страдальца срослась с его человеческим лицом. Вдруг Хён Соку снизошло настоящее озарение. Он нашёл то, что так долго искал.

— Ты говоришь лишь о своих жертвах, но это никак не обеляет тебя. В этом и есть справедливость. Тебе не должно воздаваться за страдания, потому как ты сам себя на них обрёк. Твоя награда — понимание, что ты заслуживаешь большего. Твоё наказание — осознание, что никто другой не думает так же.

Всё было именно так. Сам Хён Сок заслуживал большего, но не потому, что этого у него никогда не было. Прошлая жизнь в настоящем ничего не решала. Он был достоин всего мира, ведь за весь этот мир сам сражался в каждом дне, что прошёл с тех времён. У Хён Сока уже есть всё, ведь он давно своё прошлое выстрадал. Лин ещё считала его братом, на работу к нему заходила Кэсси, и с ним всегда был Эндрю. Они оказались его вознаграждением. Хён Сок ничего не просмотрел, потому что смог вовремя их заметить.

Эндрю не мог так просто от него уйти. Кровь остановилась и ледяной коркой покрыла его рукавицы. Ничего серьёзного. Лишь всеобщее осознание, что пуля должна была достаться не ему, а кому-угодно другому.

— Какой же ты у нас мудрый парень. — Дыхание Константина было глубоким и плавным. Он пытался выглядеть спокойнее моря в штиль. Но сколько бы океан не пытался прикинуться крохотным озерцом, тишины на его берегах никогда не будет. — Куда уж мне в свои сто семь тягаться с тобой, Хён Сок. Раз уж так вышло, что знаешь ты больше нас всех, не подскажешь ли мне, в какой момент я выбрал для себя такую судьбу? Тогда ли, когда согласился помочь человечеству разведать обстановку на Вине, или, быть может, чуть позже, когда моя аппаратура перестала работать, и единственное, что вы сделали, дак это прислали Луиса мне на замену? Все эти двадцать лет я ждал помощи. Каждый вечер я стоял на коленях и молился, чтобы за мной отправили корабль. Ночью он снился мне, а по утрам я улетал с Вайны, но никогда не оказывался дома. Потому что всё это был один бесконечный кошмар. — Панцирь его наконец дал трещину. От глубокого вдоха грудь дато вздулась, словно бы он собирался выдохнуть все свои лёгкие. Руки Константина затряслись так, как и подобало человеческим старикам. — Знает ли ещё кто-то, кроме меня, о том, что на Древней Земле была моя жена? В то время её звали Ией. Первое имя, которое я произнёс на Вайнкуле, было даже не моё собственное. Это было её имя. Тогда я кричал его так долго, что успел позабыть о существовании других человеческих слов. И она наверняка меня забыла. Когда на День единения я прибыл в первый Округ, то подумал о доме. О той Земле, где была моя милая Ия. Где же здесь был мой выбор, Хён Сок? Скажи мне, в какой момент своей жизни Константин с Земли решил вдруг стать брошенным? Что за свои людские года я сделал для того, чтобы эту судьбу заслужить?

— Я не понимаю. Почему мы ничего о Вас не знаем? — слёзы падали с глаз Эндрю и замерзали на щеках ледяными реками. Именно поэтому Моис и отправил с ним Хён Сока. В своё время подполковника Квона нельзя было сломить жалостью.

— Да потому что зло во всём вашем обществе! — он сорвался на крик, в конец избавляясь от ставшего ненужным дато Конона. Теперь все слушали Константина. — И ведь это я создал их такими для вас удобными! Я слепил из того сборища настоящих фолков, а вы лишь пришли на всё готовое. Я взрастил их такими! Я создал фолков с нуля! Вы любите их, обожаете, да только потому, что я приучил их вас бояться. Они идеальны, ведь я воплотил в них ваши мечты! Восемьдесят лет упорной работы, и вот где все они оказались. У ваших чёртовых человеческих ног! Вы должны благодарить меня. Вы обязаны мне всем, что дала вам Вина!

Константин не лгал, но почти каждое его слово было ложью. Конон сделал их удобными для самого себя и заставил каждого без исключения фолка своей сути стыдиться. Там, где большинство молчит, властвует меньшинство. Могущественное меньшинство. Оставленный миром человек думал, что по своим прихоти и нужде создал целую расу, да вот только он лишь назвал её, а для того, чтобы заполнить белые тела страхом, из тончайших сосудов вылил жидкое золото. Хрустальные стенки лепестков лилий лопнули под напором чугуна. Но и тот никогда не был вечен.

Прошло восемьдесят лет, и Константин наконец оказался замечен. Ведь тот, кто говорит истину, будет услышан за тысячу миль. Впервые после своей встречи с фолками он говорил правду. У первого человека на самом деле не было выбора. Он остался один без связи и земных товарищей, без семьи и друзей, без человеческих благ и возможности вернуться на родину. Первые дни на Вайнкуле были невыносимы, следующие двадцать лет — ещё хуже. Став Кононом, он отрёкся от того единственного, что ещё хоть как-то могло связывать его с прошлым. Константин лишился имени, статуса и всего ранее ему знакомого. Кто-то на Древней Земле умело скрыл свою первую неудачную попытку колонизации Вины. О Константине забыли, Константина никогда больше не вспоминали, но лишь до того, как он не заставил всех обратить на себя нового внимание. Если бы председатель Моис не предал его, к этому моменту дато добился бы больших успехов. Он хотел отмщения, но всё никак не желал принять того простого факта, что все люди, виновные в его казни, были давно мертвы. Надгробия их оказались для него недосягаемы, потомки давно смешаны с остальными порождениями рода людского, а память о первом человеке стёрта точно так же, как и прошлое фолков.

Они пошли за ним лишь потому, что считали его голос воплощением миллиона своих. Фолки стояли, а снег засыпал их вместе с теми людьми, что примешались к их рядам. У всех них была одна цель — войти в общество, что всеми силами пыталось не пустить их под купол. Но почему вдруг фолки так легко позволили себе протест против Богов? Всё случилось именно