Американец - Рожков Григорий Сергеевич

Но немцы со своими союзниками никак не учитывают того, что их меч на замахе перехватят дерзкие, но до сих пор живые пограничники.

– Товарищ инструктор… – подполз ко мне сержант Васильков. Он, как выяснилось, в тридцать девятом во время Освободительного похода часто пользовался трофейными польскими радиостанциями немецкого производства. Сейчас он в нашей большой игре вторая скрипка.

– Сержант, не называйте меня «инструктор», у меня есть звание. А то не по уставу выходит, – поправляю я сержанта, и он, ухмыльнувшись, начинает сначала.

– Товарищ первый лейтенант. Командир артиллеристов что-то забегал… Похоже, батарея сейчас стрелять будет.

– Именно так и есть. Нам это на руку… Первые выстрелы они будут делать пристрелочные. У них на передовой, наверное, есть корректировщик с рацией, а наша рация, – немецкую рацию у артиллеристов я уже считал нашей, – для обратной связи с корректировщиком. – Оборачиваюсь к напряженным бойцам первого отделения, готовым действовать. – Ну что, бойцы, после первого залпа пушек открываем огонь на поражение. Васильков, передать по цепи приказ второму отделению «приготовиться к атаке».

Тот план, что я придумал и рассказал Аверьянову на общем совещании час назад, был доработан. Кроме того, что моя группа должна уничтожить гаубицы, захватить радиостанцию, передать запрос о подмоге и двигаться на соединение с другими группами, она еще должна оставить тыловое прикрытие. Для этой цели я заготовил из гранат Ф-1 полтора десятка растяжек и провел для пограничников инструктаж по минированию такими зарядами. Заминируем тылы, оставим пару-тройку лучших стрелков и займемся своими делами…

Бух! Бух! Бух! Гаубицы выплюнули первую порцию снарядов по цели.

– Огонь!

Оглушенные выстрелами своих орудий артиллеристы никак не отреагировали на стрельбу. За несколько мгновений, перенося огонь от одной цели к другой, мой отряд вычистил всех нацистов у пушек. Лично я стрелял по радистам. Для этой цели специально экспроприировал СВС у одного из бойцов.

Того, что сидел на связи, я снял одним выстрелом в висок. Второй нырнул за рацию, но поймал пулю в ногу и выпал из-за укрытия. Пуля в грудь утихомирила его навечно. Третий радист упал на колени и поднял руки вверх. Пора приступать к завершающей стадии. Винтовку в сторону, МП-40 в руки – и вперед.

– Вперед! Пошли! Пошли! – Васильков по моей команде тоже было рванул, но я его остановил: – Сержант, держись рядом.

Пока бойцы продвигались к орудиям, я направился к рации. Мерным шагом, с автоматом наперевес, постоянно оглядываясь, направлялся к рации.

– Васильков, давай к рации, бегом.

– Товарищ первый лейтенант! Артиллеристы уничтожены! – докладывает один из пограничников моего отряда.

– Отлично. Начинайте минирование. Васильков, давай связь! – тороплю сержанта, а сам бегу проверять выполнение задачи по минированию. Бойцы подтаскивают прямо под орудия ящики со снарядами и закладывают в них по гранате. Прицепили длинную веревочку к чеке гранаты и отошли к лесу. – Васильков!

– Нет связи! Нету! Одна немецкая тарабарщина! Нет ничего! Нужно разобраться… Тут все на немецком… – щелкая тумблерами, ответил сержант. – Отряд, отряд, говорит сержант Васильков. Прием. Отряд, отряд…

– Продолжай, сержант! У нас нет второго шанса! – Меня начало колотить, голова, прежде прекратившая досаждать болью, опять загудела. – Ладно, связывайся с отрядом, оставлю тебе первое отделение. Когда свяжешься, собирай рацию и отходи к стоянке. Тогда группа прикрытия подорвет пушки. Понял? – Кивок в ответ. – Отлично! Удачи! – Перехватываю эмпэшник и направляюсь к бойцам. На полпути мое внимание привлекли криком.

– Ракеты, товарищ первый лейтенант! – Я поднял взгляд и увидел над лесом ракету красного дыма. – Сигнал!

– Первое отделение, остаетесь с группой прикрытия и сержантом Васильковым! – Бойцы дружно отделились от общей массы моего отряда и отправились к группе прикрытия. – Второе отделение! За мной!

Меня от моих же слов бросило в дрожь. Никогда не думал, что вести в атаку людей – это так страшно! Даже в армии на учениях не было такого! Все было не так. Там были лишь шутки по сравнению с настоящей войной! На мгновение показалось, что у меня нет бойцов рядом, идущих в бой. Я один!

Но вот шаг, еще один – и я слышу напряженное дыхание двигающихся слева и справа пограничников. Их уверенность, сила и бесстрашие медленно, но верно передавались мне. Я даже перестал замечать головную боль.

– Стой! – вскидываю руку, заметив впереди, между деревьями, машины. – Вторая группа здесь, выходим!

– Третья группа здесь. – Из кустов справа вышел Бобров. – Товарищ первый лейтенант, ждали только вас.

– Ясно. Здесь уже разобрались? Машины проверили? – затараторил я. Вопрос с транспортом меня волновал очень сильно. Если подмога не придет, то тогда нам понадобится прорываться в отряд самостоятельно, и делать это пешком я не очень-то хочу.

– Да. Все грузовики заправлены и на ходу. В двух лежат снаряды, патроны, гранаты, мины и два миномета. В одном установлена малокалиберная зенитка, два грузовика пустые. – Зенитка – это хорошо, а уж установленная на транспорте – это вдвойне замечательно! Наверное, там двадцатимиллиметровый зенитный автомат «Flak 30», может быть, даже «38».

– Как дела у Аверьянова? – Взгляд мой невольно переключается на слышимый и видимый отсюда бой на опушке.

– Все в порядке, они гадов на себя отвлекли. Не дают им через дорогу перейти. А сейчас мы ударим. – Улыбка старшины приобрела жуткий звериный оскал.

– План немного изменился: оставляем здесь только водителей, прикрытием будет группа сержанта Василькова, они скоро подойдут сюда. Мы ударим сразу, – подмигиваю Боброву.

Звучит команда выдвигаться вперед, и, сделав всего пару десятков шагов, я погружаюсь в пучину боя. Впереди, за деревьями, мелькают фигурки польских пехотинцев. Слышны крикливые команды офицера, а может, и унтер так орет, требуя чего-то от подчиненных. Слева бахнула граната, и над головой свистнули осколки. Послышались возгласы на немецком.

Мне надо пробежать еще пару метров – так я с автоматом больше пользы принесу… Еще метр… Вот здесь! Упав на землю, отползаю к ближайшему дереву и устраиваюсь поудобнее, оглядываюсь по сторонам, оцениваю ситуацию.

Ох, е! Я на десяток шагов оторвался от основной группы… Хреновый из меня командир, надо не бравадой заниматься, а командовать… Тьфу! А, ладно, не назад же ползти. Меня просто не поймут…

Далеко позади громовыми раскатами раздалось несколько мощных взрывов. Это гаубицы подорвали, ага. Получается, либо Васильков связался с отрядом, либо ему это не удалось и он перестал тянуть резину. Сейчас это без разницы: бой идет. Перевожу взгляд в сторону противника. Появление пограничников удивило их, но не так чтобы сильно. Мгновение смятения – и враг уже действует как по уставу. Дисциплина, черт бы ее побрал.

Высовываюсь из-за дерева и ловлю в прицел торс ляха, поднявшегося для броска гранаты. Короткая очередь – и, вскинув руки, противник падает, а за него начинают мстить человек пять. Пули, с диким свистом вышибая щепу из моего укрытия, просто приказывали прятаться. Все, здесь уже засветился, пора менять позицию. Пару раз перекатываюсь через спину и проваливаюсь в небольшую яму.

Вот хаос! Немцы стреляют, поляки стреляют, наши стреляют… Все в порядке, шеф! Это война!

Только собирался поудобнее устроиться с автоматом, как меж деревьев впереди вырастает здоровый фонтан земли. В десятке метров от первого разрыва поднимается второй, а потом и третий. От такой неожиданной подлости враги начали завывать в голос.

– Panzer! Russische panzer![6] – Закричал кто-то из немецких артиллеристов.

Танки, значит, идут? Славненько, ой как славненько!

У позиций пушек началось шевеление. От компании немцев, укрывавшихся справа за бугорком, отделилось четыре фигурки.

А вот к пушкам не надо бежать. Не надо… Очередь по спинам осмелевших артиллеристов остудила порыв других смельчаков. Пограничники тоже стали стрелять ожесточеннее, не давая противнику воспользоваться пушками. За считаные мгновения численное превосходство противника перестало быть таковым, и три советских танка совместно с полуротой пехоты захлестнули позиции немцев. Ощутив на себе неприятные впечатления от удара с двух сторон, поляки в первую очередь, пачками, так сказать, приступили к сдаче в плен. Бросая оружие на землю, они поднимались и тянули руки к небу. Я, быстро работая руками, развернулся в яме и пополз по направлению к стоянке. Выполз прямо к Боброву. Старшина тоже не особо рвался навстречу бойцам, пришедшим на помощь. Слишком рискованно: легко можно получить пулю от разгоряченного красноармейца, не разобравшего, кто ты есть такой.