Американец - Рожков Григорий Сергеевич

Подготовительные работы прекратились сами собой – раз, и все остановилось. Сержанты прислушивались. Стало тихо. Никаких звуков, вообще! Бой затих, и мир тоже. Вот оно, затишье перед боем. Никаких сомнений, что это именно оно.

– This is bad[9]… – Тут не поспоришь с мнением Кинга. Дела у нас неважнецкие.

– Будет бой, Кинг. Готовь людей…

Глава 3

Первый и последний

Я не ошибся. Поляки вышли прямо на нас. Сначала нам на головы посыпались мины. Правильно делают – долбят в профилактических целях. Только пользы с этого ни на грош. Мы после пяти минут обстрела остались живы, а значит, вскоре встанем врагам поперек горла.

Затем забор проломили два БТР «Ханомаг» 251-й модели и, развернувшись, начали поливать огнем пулеметов нашу казарму и столовку напротив. В ответ из столовой стали стрелять пограничники, чем привлекли к себе внимание и сосредоточенный огонь поляков. Мы же сидели тихо и выжидали.

– Всем спрятаться! Не высовываться. Огня в ответ не открывать. Пусть бронетранспортеры пропустят вперед пехоту, тогда ударим! – командовал я, сидя на грязном полу в коридоре.

Время от времени я аккуратно выглядывал в окно и пытался сосчитать пшеков, выбегающих из проломов в заборе. Их уже было больше тридцати, и они быстро рассредоточивались, залегая вдоль забора. Много их… Два БТР и взвод пехоты – для нас это уже много. Казарма – это не ДОТ, она даже не каменная, долго мы тут не усидим.

– Они обходят с фланга! – высунулся из своей комнаты Пайс. – До полусотни солдат, один БТР и два штурмовых орудия.

Ой-ой! Внутри у меня все опустилось. Что бы мы ни делали, любые наши потуги самоходки размажут тонким слоем по развалинам казармы. Может, надо бежать отсюда? В глубь расположения отряда?

К гулу движков «ханомагов» неожиданно подключились более мощные звуки и лязг. Что-то большое и с серьезным движком и гусеницами направлялось сюда.

Бабах! Бух!

– Танки, сэр! Это русские! – Пайс выбежал из своей комнаты и, тыча пальцем в окно, привлекал мое внимание.

Я приподнялся и увидел, как из глубины расположения отряда сюда идут два танка. Один быстро ушел за нашу казарму, а второй встал между нами и столовой.

Я таких машин в жизни не видел и не знал. С моей любовью к истории Великой Отечественной я отлично знал все без исключения танки советской армии всех периодов войны. Но что ЭТО за машина, я не знал… Мне показалось, что этот танк был «родственником» Т-28, но вот верхний лобовой броневой лист был спрямленным и с большим наклоном, без люков, но с шаровой пулеметной установкой. Ни о каких пулеметных башенках речи не шло. Корпус, на первый взгляд, пониже, чем у 28-го, ходовая прикрыта экранами брони. Башня очень похожа на коническую башню пресловутого Т-28, но вот наклон брони больше. Орудие не жуткое короткоствольное нечто, именуемое КТ-28, и даже не более или менее вразумительное Л-10. Это была пушка, похожая на ЗиС-5 с танка КВ-1. Вот так дела… Этот танк выглядит… сильно!

Бабах!!!

– Русские подбили одно из штурмовых орудий!

– Хэй! Вот так им! – радостно загалдели бойцы, видевшие этот момент.

– Damn it![10] Поляки обстреливают танк из гранатометов!

– Открыть подавляющий огонь! Не дайте противнику подобраться к танкам! – заорал я.

«Томмиган» лег в руки и придал мне уверенности. Пулеметы заговорили разными голосами, защелкали винтовки, короткими очередями ударили автоматы и ручные пулеметы. На такой дистанции и с таким вооружением мы произвели на противника «наилучшее» впечатление. Танки и то не так сильно их смутили, как наш кинжальный огонь. Очень быстро потеряв «ханомагов» и самоходки, поляки хоть и не бросились наутек, но напор сбавили ощутимо. По танкам все чаще стали стрелять из винтовочных гранатометов, кое-где я заметил даже длинные стволы противотанковых ружей. Сильно же меня напрягло то, что враги целенаправленно взорвали большой участок забора и таким образом увеличили дистанцию боя. Теперь их стрелки медленно отступали к опушке леса метрах в трехстах от наших позиций.

Я не успел понять, как же это случилось, но танк, стоявший перед нашей казармой, пытаясь отъехать в сторону, повернулся бортом к немцам и вспыхнул.

– НЕТ! Черт, нет! – вырвалось у меня из груди. Как обидно! И танкистов жаль. Нет! Так быть не должно, я обязан им помочь! – Дымовые гранаты есть? Дым есть?!

– Да, есть несколько гранат, сэр. – Кинг быстро превращается в моего помощника. Сейчас он мгновенно дал ответ на вопрос и даже отослал Брока за дымовыми гранатами – понимает, что я не просто так спрашиваю.

– Быстро поставить дымовую завесу! Кинг, Брок, пойдете со мной. Надо вытащить танкистов, пока они не сгорели. – Я видел, как на крыше корпуса перед башней открылся люк и оттуда с трудом вылез танкист. – Дым! – Из окон в сторону противника и к танку полетело три дымовые гранаты. – Давай… Быстрее, быстрее… – Дым словно наперекор нам поднимался слишком медленно и неуверенно. Когда поднялись первые рваные облака дыма, я не выдержал: – Covering fire! GO, GO, GO![11]

Первым сиганув в окно, я что есть сил побежал к танку. Тут всего метров двадцать, близко. За спиной, пыхтя и ругаясь, бежали мои помощники. Над головой засвистели пули. Господи, да что же я делаю?! Откуда во мне столько безумия? Я же жить хочу! Я еще слишком молод, чтобы так глупо прощаться с жизнью!.. Прекрати думать! Смотри куда бежишь!

– Кинг! Помоги водителю, и вытащите радиста! Э-э-э-х!

На полной скорости я влетел на танк, жмурясь от едкого дыма и жара. Скинув с плеча автомат, пригнулся и короткими очередями расстрелял в дым остаток патронов в диске. Сержанты вытащили из танка радиста. Хорошо, теперь башнеры. Попытался открыть люки на башне, но один люк был закрыт, а второй кто-то держал изнутри.

– Отпусти люк, идиот! – заорал я, срываясь на визг.

Страшно, аж жуть! Поймать пулю сейчас легко, как не фиг делать! Дымовая завеса хоть и поднялась, но пшеки ею тоже воспользовались и вновь продвинулись вперед. Пули часто цокали по броне, заставляя меня дергаться, словно паралитика. Наконец люк поддался, и его удалось открыть. В лицо ударила волна горячего дыма. В проеме люка я увидел сгорбленную спину танкиста с поднятой вверх рукой – он, наверное, пытался открыть люк, но сил не хватило. Схватив горбатого за воротник, попытался вытянуть его, но лишь распрямил ему спину и смог узнать того самого чумазого лейтенанта, с которым договаривался Аверьянов.

– Это… ты? – Голова у него разбита, лицо в крови, глаза мутные.

– Я, я! Выбирайся оттуда! Все, кто живой, выбирайтесь!

Ухватив танкиста за рукав, я потащил его наверх.

Шквал огня не дал мне закончить дело, лейтенант завис посередь пути, навалившись грудью на крышу башни.

– Уходи… – пролепетал чумазый.

Краем глаза я заметил, как мои помощники оттащили радиста за танк. Мехвод вроде прочухался и, укрывшись за танком, отстреливался из пистолета.

– Кинг! Прикрывай! – Я вновь предпринял попытку вытащить из башни раненого лейтенанта.

– Тащи его! Тащи! Кхе!.. Кхе… – гулко донеслось из танка. – Сейчас на воздух взлетим! Тащи!

Я рывком вытянул чумазого летеху и чуть не сверзился с танка. Передав раненого с рук на руки Броку, помог вылезти оставшимся башнерам через освободившийся проход.

Укрывшись за танком, все перевели дух. Время больше терять нельзя: а вдруг танк и правда рванет?

– Раненых на руки, ходячие своими ногами вот к той казарме, – тычу пальцем в сторону нашего здания. Повторяю команду на двух языках. – Приготовились. Вперед! Быстро! Come on![12]

И опять кошмарный сон – быстро, беспорядочно, бессмысленно! Я знаю, кто победит, знаю, какую цену за это заплатит Советский Союз… Но это было в моем мире… И там было по-другому. А здесь? Не знаю… Сложно поверить в то, что ходишь по грани между жизнью и смертью. Но ходишь по этой грани наадреналиненный по самые уши, с диким самомнением. Сейчас тощий американский мнимый первый лейтенант готов на все ради малоизвестных ему людей. И будь что будет: ведь это была мечта! Мечта всей его жизни – поучаствовать хоть в одном бою той Великой Войны. Это его первый, самый что ни на есть настоящий бой. Лицом к лицу с врагом, лицом к лицу с судьбой. Дебильная лирика! Прочь, прочь из головы, не до этого. Да как вообще это удается мне?! Бой идет, а в голове черт-те что!