Алкоголичка - Вика Ром

голове за пять лет?

Сектор «Учеба» я разделила на пять сегментов и закрасила четыре. Но подумала, что не посещала никаких курсов и не получала дополнительные корочки уже полтора года, и стерла одно деление.

«Дружба». Я постучала карандашом по губам, задрав глаза к потолку, в тщетной попытке оценить своих друзей. Что от них проку? На работу ни один не устроит. Дашка сбежала, Катя всегда себе на уме, с Толиком хотя бы поржать можно. Фил? Ну это так… Знакомый. Сестра, Ника… Я мысленно перебрала одноклассников и однокурсников. Как так вышло, что я ни с кем не общаюсь? Хотя, если вспомнить, что я о них знаю из слежки в соцсетях, общаться я с ними не стану. Я вздохнула, глядя на листок: я одинока. Это факт. Два балла.

Сектора «Альтруизм» и «Экономика» заставили задуматься. Что тут имеется ввиду? Помогать в «Доме малютки», как это делали две мои однокурсницы? Носить корм бездомным кошкам? Дать милостыню бомжу? Ноль.

По поводу «Экономики» пришлось поискать в интернете расшифровку и критерии для оценки. С удивлением обнаружила, что здесь не просто цифра без палочки, а минус! Я не умела распоряжаться финансами, и я транжира. Я спускала деньги на алкоголь и одежду. Впору поставить восклицательный знак красным, но это же папины деньги?

Здоровье я оценила на пятерку, но подумав, все же сняла балл. Мама права. Невозможно так крепко пить без последствий. Затем я отметила, что могу нарисовать черточку в секторе «секс», пусть и короткую. Я хихикнула. А потом перешла к сектору «Любовь» и замялась. Разве «Семья» не подразумевает «Любовь»? Найдя в статье пояснение к этому пункту, я шлепнула себя по лбу — как могла я поставить ноль «Семье»? А папа? А мама? Даже Ленка. Вспомнив их тирады и увещевания, я поморщилась.

— Три балла. Не такая уж я и отличница, а?

На «Внутренняя гармония» можно не смотреть. Я и баланс — это антонимы. «Внешность» я оценила на двоечку — пустая графа «Любви» убедительно доказывает, что я — урод. Осталось «Творчество».

Зря я бросила художественную школу. Но с другой стороны, вот Ника закончила, и что? У нее на страничке ни одного рисунка. А одна моя одноклассница всегда говорила, что не притронется к роялю, что ненавидит его.

Я окинула взглядом свое художество. Отвратительно. Моя жизнь пустая. Если отбросить «Здоровье», которое я гроблю, останутся лишь двуличные друзья, огрызающаяся семья и два пыльных диплома.

В центре уродливой фигуры я нарисовала бокал.

Далеко на таком колесе не уедешь.

Я встала и принялась мерить комнату шагами. С чего начать? Мысли о поиске работы навевали тоску. Катьку Толик вряд ли бросит. Друзей новых я не найду. Отношения с семьей давно рухнули. Особенно бесит Ленка.

Подумав о сестре, я вспомнила про рассказ Моэма: «Искусство» само просилось в руки.

Рухнув на диван, я взяла телефон и скачала файл произведения. Но к концу история привела меня в бешенство, если не в ярость.

Я набрала сестру.

— Да? — раздался ее невинный голос.

— Ты мне этим рассказом на что-то намекаешь, Лена? — прошипела я.

— Прочитала?

— Прочитала, прочитала. Это я, по-твоему, второй брат? Транжира и козлище?

— Отчасти. Герой хотя бы обаятелен и умеет дарить окружающим позитив. А ты нет. У тебя будет иной конец. Безнадежный.

— Да что ты говоришь!

— Мила. Бабушка сказала, что от тебя все время пахло пивом. Это уже край бесстыдства. Ты что? Уехала, чтобы там пить?

— Да пошла ты! — проорала я и сбросила звонок.

Ссора убедила меня лишний раз, что я не нуждаюсь ни в семье, ни в друзьях, ведь никто из них не любит меня по-настоящему.

Но первого мая случилось кое-что, и я в очередной раз предала свои убеждения: Дашка подала запрос в друзья, а я его приняла.

Как ни в чем не бывало, она поинтересовалась моими делами и предложила погулять. Я думала до вечера, как поступить. Конечно я не понимала ни черта, зачем ей надо было меня банить, «потом прощать», и что-то подсказывало не отвечать на заявку.

Но у меня больше никого не осталось!

Мы встретились в нашем обычном месте. Дашка пришла в тельняшке в красную полоску, которая расползалась на ее толстых титях, и в неизменных джинсах. На лице царила знаковая милейшая улыбка. Единственное, что выбивалось из привычного образа — это черные непроницаемые очки.

— Привет. Как дела? — спросила она.

— Ты уже спрашивала.

Про себя я отметила, что ее итак широкая задница стала еще шире. Но ее это не волновало. Она взяла молочный коктейль и два круассана с шоколадом. Надо подкинуть ей идею с колесом жизни, ехидно подумала я, может, призадумается.

— Ну, и? — я не смогла скрыть обиду. — Почему ты меня заблокировала?

Она по-прежнему не снимала очков, лишив возможности заглянуть в ее бессовестные глаза.

— У меня была черная полоса. Хотелось перезагрузиться.

Я облокотилась о столик, приткнула подбородок на ладонь.

— Ладно. А мне вот сказали, что ты живешь с парнем.

Она спохватилась.

— Так это потом уже получилось. Или, ты думаешь, что я нашла парня и всех занесла в черный список?

— Ну почему всех. Только меня. С Катей вы прекрасно общались дальше.

— Да это не назовешь общением.

— А, по-моему, ты весьма откровенна. Катя рассказывает про тебя Толику, а он — мне. Последняя сплетня про тебя: что ты живёшь с Антоном.

Она чуть приоткрыла рот словно собиралась ахнуть или охнуть.

— Я ушла от него. Вот.

Она сняла очки и показала ссадину и фингал под левым глазом. Значит, Антон — правша. Дашка спрятала «награду». Странно. Почему она не замазала синяк? Как будто нарочно ходит и показывает всем.

— Мила?

— Что?

— Помиримся?

Я пожала плечами.

— За что он тебя ударил?

— Из-за денег ругались.

— Ясно. Нашелся всеобщий корень зла.

— А ведь я продукты покупала, готовила. Я даже гребаную электропечь купила. Маленькую такую, — добавила она зачем-то. — Я два раза заплатила за съем. Само собой, мне надоело, и я не выдержала. А этот козел так мне ответил.

— Угу. — Что я должна была бы сказать? В голове царил вакуум. — Так ты к родителям вернулась?

Даша кивнула.

Домой я возвращалась с чувством опустошенности. Если подумать с Дашкой в моей жизни ничего не добавилось. Я и без нее жила прекрасно.

Я подходила к остановке рядом с фитнес-центром. С дороги на парковку свернула красная блестящая Тойота, я машинально проводила ее взглядом, а потом меня буквально пригвоздило к тротуару, когда с места водителя вышла Катька. В руке