Алкоголичка - Вика Ром

над столом. Раскрытой ладонью я шлепнула себя по лбу.

— Так вы не живете вместе?!

Она повернулась ко мне лицом и ухмыльнулась своей знаковой кривой полуулыбкой.

— Нет. Доче было полгода, когда он ушел. Сказал, что больше не может терпеть меня. У меня была послеродовая депрессия. Я тупо лежала и не подходила к дочке. И он не хотел ничего делать. Моя мама за ней ухаживала.

Вот как! Вот тебе и «не такие, как все».

Я глубоко и тоскливо вздохнула, дабы выразить сочувствие.

— Я и не знала, — нарочно грустно протянула я. — Отчего у тебя была депрессия? — Глупее вопроса не придумаешь.

Глаза Ники забегали по моему лицу, как будто она соображала, тупая я или как.

— После родов. Говорят, это из-за скачка гормонов. Роды прошли ужасно. Да что роды. Знаешь, когда я пришла к гинекологу и сказала, что у меня положительный тест. Врач посмотрела на меня, как на седьмое чудо света. Ее правда удивило, что я смогла забеременеть. Я весила сорок два килограмма, — она хихикнула. — У меня месячные идут через сорок дней. Неудивительно, что у меня гормональная система расшатанная.

— Да ты и сейчас как будто не стала толще.

Мы посмеялись.

— Я мучилась со схватками два дня. По-хорошему, с моими данными показано кесарево. Но врачи решили, что сама рожу. Как вспомню, аж дрожь берет. — Она рассмеялась, но я увидела, как она поежилась и сжала машинально рукава кардигана. — Второй раз рожать точно не стану. — И она резко переключилась на меня. — А ты что? Есть парень? Или уже замужем?

Я отгородилась от нее раскрытыми ладонями и затрясла башкой. Из меня выйдет такая же бестолковая мамаша, как из жены Фила, и будет мой ребенок дни напролет жрать чипсы перед телевизором.

Ника спросила, как мои родители, рассказала о двух своих братьях, поинтересовалась Леной.

— Она защитила диплом и пошла дальше учиться. Хочет утереть нос Юнгу.

— Она же психолог?

— Угу.

Ника тяжко вздохнула и уставилась в окно. Тут принесли наш заказ. Я конечно же взяла светлого. Она запивала зеленым чаем.

— С такой диетой ты точно не потолстеешь, — пошутила я, уминая горячие роллы.

— Я вегетарианка.

Я нарочно вскинула брови.

— Как?

— Пока что оволактовегетарианка. Но скоро планирую отказаться и от яиц с молоком. Я и дочу приучаю. Она ходит в специальный сад с вегетарианским меню.

Ролл встал у меня поперек горла. С болью я сглотнула.

— А сколько ей?

— Почти два. — Ника купала огуречный ролл в соевом соусе. — Я пришла к вегетарианству не сразу. Что я сначала не пробовала, чтобы избавиться от депрессии. Ходила к психологу, ходила к бабке снять сглаз. Мама думала, что меня сглазили. Пила антидепрессанты. — Она склонилась ко мне ближе и шепотом сказала: — Я хотела покончить с собой. — И пожав плечами закончила: — Меня спас наш священник. Очень хорошо мы с ним поговорили. Я была вообще не в себе. Ведь думала сейчас убью себя и все. Испугалась и побежала в храм на ночь глядя.

— И как это связано с отказом от мяса? — недоумевала я.

— Это я уже сама захотела попробовать. Моя знакомая сказала, что мясная пища порождает гнев.

Я отложила палочки без всякого желания узнать, что из себя представляет эта знакомая. Еще и сектанты у нее в друзьях. Психологи, православные священники, вегетарианцы… Ну и каша у нее в голове. Зато моя мама, как педиатр, всегда говорила, что ребенок это вам не взрослый. Ни чипсы, ни диета без белка ему не показаны.

Ника задорно продолжала рассказ. Она явно радовалась. Аж глаза блестели. Вот только не безумием ли? Ясно. Я сижу на спиртном, а ты, значит, вот на чем.

Интересно, почему такие старые давние друзья и знакомые воспринимают тебя не иначе как стряпчего души? Мне кажется, с психологом и батюшкой так не откровенничают. Ты для них вроде родственника, что ли? Да вот надо ли мне все это знать, хочу ли я?

— Возьми мой номер, — донеслось до моего сознания.

— М?

— Буду рада тебя услышать.

Ах, ну спасибо, что позволишь мне тебя радовать.

Я записала ее номер. Мы заплатили, оделись и вышли на улицу.

Серый вечер. Холодный промозглый ветер в начале мае. Угрюмый город без перспектив и будущего. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о причинах человеческой депрессии.

Пройдясь с Никой по аллее к морю, я сослалась на то, что бабушка ждет меня лепить пельмени и делать котлеты из говядины.

Когда Ника свернула за угол дома, я достала мобильный и занесла ее номер в черный список.

Колесо жизни. 5.1

Ленка разбудила меня звонком около десяти.

— Ты дома? Все в порядке? — Она даже не поздоровалась.

— Куда я денусь?

— Может ехала на такси и попала в аварию. Жуткие пробки по утрам. Спишь, что ли?

— Я ночь ехала плацкартом. Ты как думаешь?

— Хоть бы бабе с дедом отписалась, что доехала. Я скинула тебе рассказ Моэма. Стрекоза и муравей. Настаиваю на прочтении.

Я только прохрипела в ответ стоном умирающего человека. Ленка сказала, что ждет от меня резюме вечером и завершила звонок, а я закрыла глаза и постаралась вернуться в сновидение.

Мне снился город, из которого уехала накануне. Во сне дома построили вокруг вонючего леспопромышленного комплекса, который в реальности находился в десяти минутах езды от жилой зоны. Во сне люди забросили жилье, когда поняли, что выбросы отравляют их. Я бродила по пустым серым дворам в поисках платформы на электричку, чтобы уехать в безопасные микрорайоны, как вдруг обнаружила, что мертвая часть не такая уж мертвая.

Мне попадались люди, какая-то женщина даже отвела к себе домой. Некоторое время я плутала по ее бесконечной квартире, заглядывала в комнаты, пока не набрела на комнатушку с хламом. Я принялась в нем рыться, но вдруг ощутила, что в этой каморке я не одна. Тут же сон перевернулся, уже я сама являлась хозяйкой квартиры. И я знала, что в этом чулане живет Зло. Неосязаемое чудовище, сулящее живым смерть. Поэтому комната всегда оставалась запертой, но жадность загнала меня в нее.

Из этой лавкрафтовщины меня вырвал звонок в дверь.

Толик ввалился в коридор, стряхивая на придверный коврик капли дождя. Пока дверь не закрылась, я заметила дядю Мишу на площадке, и по его взгляду поняла, что он не думает обо мне ничего хорошего.

Толик сбил воду с ботинок.

— Что так долго не открываешь. Спишь, что ли?

— Еще один, — раздраженно произнесла я. — Может человек поспать