Левая Политика. Между выборами и забастовками - Анна Очкина

Российский капитализм структурировался и окреп, но вместе с ним окрепло и рабочее движение. К тому же капитализм вступил в заключительную фазу очередного производственного цикла. В период подъёма участие рабочих в социально-экономической жизни закономерно увеличивается, они уже не согласны на любую работу за мизерную зарплату.

С 2004 по 2006 год, если верить официальной статистике, забастовочная борьба охватила 8,5 тысяч «предприятий» (этим словом ФСГС называет и многотысячные заводы, и ларьки, и школы), что больше, чем за четыре предыдущие года в сумме.

Подъём рабочего движения… Но что скрывается за цифрами?

Сообщения о новых забастовках неизменно поднимают дух левых активистов. Но рано радоваться за пробуждающийся пролетариат. К примеру, большинство забастовок в 2004–2005 годах длились всего один (!) день. А рост числа акций протеста ни о чём конкретно не говорит, если не принимать во внимание число участников. Между тем в 2004, и в 2005 году средняя численность стачечников на 1 предприятии была на удивление низкой — всего 33 человека. Отсюда вывод, что бастовали, как правило, не крупные фабрики и заводы, а мелкие предприятия.

«Детской болезнью» (отнюдь не левизны!) движения было то, что требования, выдвигаемые рабочими, обычно носили сугубо экономический характер, не затрагивали политические вопросы вообще. Такая аполитичность и беззубость стачек — «заслуга» официальных профсоюзов. Чиновники из Федерации независимых профсоюзов России обеспечивают себе сытое и безбедное существование, избегая любых конфликтов с работодателями, а на политическом уровне недвусмысленно поддерживая Кремль и «Единую Россию».

Перелом в ситуацию внёс 2007 год. Забастовки на заводе «Форд» во Всеволожске, на «АвтоВАЗе» в Тольятти, стачка питерских докеров, работников почты и другие трудовые конфликты стали известны всей стране, показав, что рабочие начинают осознавать себя силой и готовы организовываться на борьбу. На передний край классовой борьбы выдвинулись независимые профсоюзы, играющие на данный момент роль центров кристаллизации движения.

Изменившаяся обстановка требует от марксистов выработать чёткую тактику дальнейшей борьбы. Появление в стране независимых, боевых профсоюзов, способных организовывать классовое сопротивление рабочих — это одновременно и показатель определённой зрелости движения (хотя бы его начальной стадии), и предпосылка для дальнейшего развития противостояния труда и капитала. Громадная заслуга независимых профсоюзов в том, что они восстанавливают традиции классовой борьбы, утерянные в советские времена и столь необходимые сейчас, в условиях реставрации капитализма. Закономерно, что основное ядро движения — это молодые рабочие, не отягощённые советской «бесклассовой» психологией и вытекающим из неё конформизмом.

Но опасно фетишизировать форму профсоюзов как единственно эффективную в борьбе. Профобъединения — это средство экономической борьбы, причём средство очень ограниченное. В случае успеха они заставят капиталистов оплачивать рабочую силу по её стоимости, и то после долгой и изнурительной борьбы. Но это не освободит трудящихся от наёмного рабства. Профсоюзы в принципе не могут справиться с этой проблемой. Нельзя забывать, что профобъединения целиком интегрированы в буржуазное общество, играют по его законам. Они обречены на реформизм. Разумеется, в современной России борьба за независимые профсоюзы — это по сути борьба революционная. Боевые тред-юнионы являются хорошей школой борьбы для трудящихся (вспомним Ленина: вот, оказывается, что значат слова «профсоюзы — школа коммунизма»). Своей экономической борьбой профсоюзы сдерживают натиск буржуазии; отстаивая для рабочих пусть недостаточные, но всё же условия для жизни и развития. Уставший и голодный рабочий физически и духовно малоспособен к сопротивлению капиталистам, поэтому и экономическая борьба за улучшение условий жизни необходима для развития самого рабочего движения.

Свободные профсоюзы — необходимый и неотъемлемый инструмент классовой борьбы. Но этот инструмент надо умело использовать. В борьбу за самые незначительные улучшения жизни рабочих мы должны вносить дискурс революции. Рабочие, по мысли Маркса, не могут освободить себя как класс, не уничтожив классы вообще. Профсоюзы должны стать агитационной трибуной, пунктом вербовки сторонников и школой борьбы одновременно. Ленин говорил, что коммунистам «надо уметь… пойти на все и всякие жертвы, даже — в случае необходимости — пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приёмы, умолчание, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них, во что бы то ни стало коммунистическую работу»[7].

К счастью, в сегодняшних новых профсоюзах ни к каким уловкам прибегать не надо. Левым не приходится скрывать перед рабочими своё политическое лицо. Но одно дело говорить открыто о своих убеждениях, другое — мобилизовать массы под своими лозунгами. В этом плане работа в тред-юнионах всё же имеет подчинённое значение. Чёткую организацию в стихийное движение может принести только партия. К тому же классовая борьба в конечном итоге — это борьба политическая. Поэтому установить свою политическую гегемонию пролетариат сможет, лишь организовавшись в политическую партию. Правильно поставленная задача уже заключает в себе решение — в условиях неспособности «традиционных» левых партий организовывать рабочих на борьбу необходимость в классовой, марксистской партии очевидна. Наша задача сейчас — объединить разрозненные части левого движения в единое целое. Да, это тяжело. Но ссылки на «слабость объективных предпосылок для создания единой рабочей партии» не должны затмевать нам взор. Мы в самом начале долгого и тяжёлого пути, это верно. Но мы пройдём его до конца.

Борис Кравченко: «Мы не хотим превратиться в “бумажного тигра”»

На вопросы журнала «Левая политика» отвечает Президент Всероссийской Конфедерации Труда Борис Кравченко.

Интервью подготовлено редакцией «Левой политики».

В 2006–2007 годы возрождение свободных профсоюзов в России стало фактом. Новые рабочие организации появились на целом ряде предприятий, прошла волна забастовок, самой громкой из которых была стачка на «Форде» в декабре 2007 года. Однако движение свободных профсоюзов у нас в стране началось не вчера, оно уже имеет свою историю, начавшуюся со знаменитой забастовки шахтёров в 1989 году. Как вы характеризуете путь, пройденный свободными профсоюзами за это время? Каково положение дел сегодня на уровне общенациональных организаций?

Факт появления в нашей стране новой профсоюзной формации — независимых от власти и работодателя профсоюзов, который произошёл в ранние 90-е, трудно недооценить. В ходе первой шахтёрской забастовки 1989 году возник Независимый профсоюз горняков России — первая национальная отраслевая организация, которая, по сути, и приняла на себя на том этапе роль локомотива. Вокруг НПГР началось образование первичных и региональных организаций из других отраслей. Возникали целые региональные объединения боевых профсоюзов. Параллельно шёл процесс создания профессиональных отраслевых организаций. Возникли профсоюзы моряков, докеров, авиадиспетчеров, локомотивных бригад железнодорожников. В те годы, действительно, можно было говорить о серьёзном движении независимых профсоюзов. Организационный импульс был очень силён. И сегодня, когда многие говорят о новом витке этого движения, о его возрождении, мы до сих пор пользуемся плодами и опытом тех лет. Определённым этапом общественного взрыва, началом которого стала шахтёрская забастовка, стало образование национальных объединений боевых профсоюзов. Прежде всего, я, конечно, имею в виду свою родную организацию — Всероссийскую Конфедерацию Труда (ВКТ). Как минимум, мы добились факта признания профсоюзного многообразия в нашей стране. На первом этапе своего развития НПГР и другие независимые профсоюзы первыми взяли на вооружение нормальные формы работы профсоюзов. Именно шахтёры добились заключения первого тарифного соглашения в угольной отрасли, разработали механизмы серьёзного давления на работодателя, начали борьбу за достойные условия труда, существенно повысили уровень охраны труда и социальной защищённости работников. Возникшие с нуля организации показали, как можно эффективно использовать средства социального страхования. Возникли первые забастовочные фонды и фонды солидарности. Весь этот путь занял несколько лет. Возникла большая группа убеждённых и мотивированных профсоюзных активистов, которые бредили свободным профсоюзным движением и, несмотря на тяжелейшие условия, продвигали и развивали свои организации. Многие из них знали, что расплачиваться придётся собственным благополучием и благополучием близких, но продолжали работу.