Стивен Эриксон Кузница Тьмы - Карбарн Киницик

- Они охотятся за тобой? Тогда лучше бежать. - Говоря, Драконус протянул руку и принял предмет.

- Это священная земля, о Владыка. Они кружат, чуя мое появление, но не могут найти. Вот на что я отныне способен, и не только. Можешь понять хотя бы это? Что мы сделали - ты, прося, и я, выполняя ... мы узрим конец старых дней. Смерть самого блуждания. - Он махнул опустевшей рукой. -Родичи наши склоняются перед Азатом, сотворяя божество из бесчувственного камня; они найдут подтверждение веры, ведь - нравится им или нет - мы сделали ее истиной. Теперь сила отыщет эти места, Драконус, и пусть верующие не ведают ее истока... это сделано нашими руками. - Он засмеялся. - Ну не ловко ли?

- Редкостный дар, Эрастрас.

Юноша снова пожал плечами. - Поистине.

- Других не делал?

- Нет, что ты.

- Где Сечул Лат?

- Близко, но не желает говорить с тобой.

- Если я пойму, Эрастрас, что ты меня обманываешь, выслежу с куда большей эффективностью, чем те навезучие следопыты.

- Не сомневаюсь. Но я сказал тебе правду. Я не делал соперников ни аспекту Ночи, ни любым иным.

Драконус молчал, вглядываясь в Эрастраса.

- Клянусь! - Азатенай засмеялся. - Посмотри на меня! Думаешь, я готов повторить страдания, перенесенные при изготовлении Терона? Как, ты воображаешь, вложил я столь много силы в смятые листья? Ты лучше всех понимаешь пределы дерева, жестокое отсутствие гибкости камня, приводящую в ярость уклончивость воды и воздуха. Неужели ты решил, что Ночь готова была поддаться связыванию? И какой монетой заплатил бы я за сделку? - Отступив на шаг, он ухитрился отвесить низкий поклон. - Видишь, каковы мои богатства, о Владыка?

И Драконус вдруг отпрянул, словно ударенный. Эрастрас перед ним, все еще в поклоне, начал выцветать, подобно призраку. Крыша за спиной внезапно осела, рушась внутрь и поднимая тучу пыли.

Летучие мыши захлопали крыльями, хаотический вихрь опустился на окрестности. Приседая под натиском крыльев, Аратан двинулся было под защиту Бесры - но животное в испуге мотало головой, панически волоча его на узде. А вот боевая Хеллар, напротив, стояла твердо, и поводья туго натянулись, угодив поперек ее груди. Спрятавшись между двумя зверями, Аратан прикрыл голову и низко присел.

Раздался резкий взрыв.

Миг спустя воздух стал чистым - совершенно пустым. Мыши как будто исчезли в никуда.

Потрясенный Аратан поднял голову, глядя туда, где был Драконус.

Отец его казался раненым. Широкие плечи опустились, голова поникла. При всей стати и силе он вдруг стал казаться хрупким. И тут Аратан услышал шепот Драконуса - одно слово, которое он уже слышал.

- Кариш.

Аратан мигом вспомнил сцену с отцом и Олар Этилью: вдруг спрятаны кинжалы слов, стали мелкими обиды. "Азатенай свершил убийство". Женщина из Джагутов. Ее звали Кариш и отец знал ее достаточно, чтобы быть потрясенным новостью, чтобы горевать, ища утешения у старой любовницы.

- Твой дар Матери Тьме, - сказал Аратан, - пропитан кровью.

Когда отец не пожелал ответить, он продолжил: - Он сказал, ему нужно. Чтобы достичь того, чего желал ты. Ныне он открыто носит одежды, смело открывая жажду новой... крови. Власти, что она дает.

- Она сделает дар чистым. - Драконус не оборачивался. - Когда Ночь снова разовьется, она очистит связь - изгонит яд.

- Тем сокрыв преступление с твоих глаз. Ты ведь ей не скажешь. Да, отец?

- Ничто навеки не останется разбитым. - Сказанные шепотом слова казались обещанием. Отец повернулся к Аратану. - Думаешь управлять мною этой тайной?

Аратан покачал головой. Он вдруг выдохся и желал лишь уйти от всего... этого. - Куральд Галайн, - отвечал он, - не для меня. Не Мать Тьма и не ты, отец. Всё не для меня. Предлагай порченый дар, если хочешь. Хотелось бы мне выплюнуть нашу тайну. Будь Эрастрас еще здесь, чтобы прочитать мои мысли - ему было бы чего бояться.

Драконус фыркнул: - Почти все твари в мире почитают страх добродетелью. Эрастрас не таков. Если ты будешь его искать, он станет ждать, вызнав каждую мысль. Неподходящая тропа, Аратан. Ты не готов бросить вызов Эрастрасу.

- Кто гонится за ним, отец?

- Не знаю.

Не веря ответу, Аратан снова встал лицом к дому, над которым оседала пыль. - Кто в нем прежде жил?

- Это важно?

- Эрастрас им пользовался. Хотелось бы понять ходы его ума.

Драконус зашагал к Каларасу. - Уходим, Аратан.

- Ты сказал Олар, что отыщешь Владыку Ненависти. Так и будет, отец?

- Да. - Драконус влез в седло.

- Ему ты тоже солжешь?

Драконус ничего не ответил. Ударил скакуна в бока.

Аратан выбрал не Бесру, а Хеллар. Пустился следом за отцом.

Драконус так вырос в глазах сына. Теперь же снова стал мелким. Отец разбил сердце любимой женщины, но боится, что его отвергнет Мать Тьма. Он лишь консорт, презираемый знатью и ненавидимый в Цитадели. Выковав армию из дом-клинков, он возбудил подозрения Легиона. Стоит, как осажденный со всех сторон.

Однако он покидает ее, ища не дар любви, но дар власти. Думает, любовь - игрушка. Думает, она сияет как безделушка, требует, ожидая любви в ответ. Значит, всякое его дело имеет множество смыслов.

Одного не понимает он: что это лишь его личный язык, его игра, его выгода, и никто не признает скопленных им долгов.

"Начинаю понимать: у отца много жизней, и в каждом обличье он показывает особый порок. Как-то я поклялся повредить ему, если смогу. Глупый вздор. Драконус ничего иного не знает.

Ты любил когда-то Кариш? Скажи, отец, питает ли кровь прежней любви новую любовь? О таком ли говорил Эрастрас? Или он говорил как бог, напившийся жизненной силы смертного?"

Аратан устремил взгляд на скакавшего впереди отца. В прошлые дни он пришпорил бы кобылу и поравнялся, и они беседовали бы, как отец и сын в поисках взаимности, и все раны стали бы казаться малыми, и правдивые признания связали бы их сетью. Он начал считать те мгновения естественными и драгоценными, дорожа их непривычностью.

Теперь же он будет держаться один, неохотно скача позади по нежеланной более дороге. Мысли вернулись к Ферен - не к горечи расставания, но к мгновениям разделенного тепла. Хотелось бы ему снова ей сдаться. Ночь за ночью, только чтобы показать отцу любовь настоящую.

В грядущие месяцы она растолстеет от их ребенка, будет в родном селении отвергать расспросы, выслушивать злобные комментарии. Брат начнет рассыпать удары в защиту чести. Все это будет происходить в отсутствие Аратана, и его расценят как труса. Этот яд никогда не теряет силы.

Будь он старше, сражался бы за нее. Будь у него иной отец - не лорд Драконус, Консорт и Сюзерен Ночи - он нашел бы смелость его отвергнуть. Но отец снова сделал его сынишкой. "И я склонился. Снова и снова я склонялся".

Нет, доспехи не сделали его сильнее. Только показали слабость плоти.

"Ферен. Однажды я приеду за тобой". Он вынесет презрение соседей, они ускачут. Найдут новый мир для ребенка.

Мир, не вспоенный кровью.

Кория с Отом шли и шли вперед. Низкие каменные башни усеивали местность, их квадраты прильнули к склонам холмов, торчали на гребнях и теснились на вершинах. Они заполнили низину по обе стороны старой реки, грузные силуэты поднимались над деревьями там, где вырос лес, или горбились среди волнующейся под ударами бриза травы.

Путники огибали долину по северной оконечности; Кория видела, что почти все башни заброшены, а те, в которых еще живут, оказывались далеко. По-видимому, От намеренно и умело избегал слишком близко к ним подходить.

Она не замечала признаков промышленности, ремесла или сельского хозяйства. Ни фабрик, ни складов зерна и загонов для скота. Кажется, пищу здешние Джагуты черпают из воздуха...

От долгого пути у нее болели ноги, бедра натерло, хотя она вставляла между ними влажный мох. Молчание Ота становилось утомительным; она ждала хоть слова, хотела получить что-то для утешения; однако он шагал без остановок. Ей наконец стало казаться, будто на шее привязан невидимый поводок, что От тянет ее как ленивого зверька. Ей хотелось дернуть за поводок, чтобы он подтянул ее ближе - вот тогда можно вцепиться когтями!

Не то чтобы они у нее были. Ночи готовки у костра закоптили, изранили руки. Задор и силы истощились, украденные бесконечным странствием. Одежда и волосы стали грязными, воняли дымом.

Еще одна квадратная башня впереди. Эту От не попытался обойти, и она решила - башня из заброшенных. Очередной монумент неудачам. "Как мне не хватает Куральд Галайна!"

Дойдя до башни, учитель обернулся. - Готовь стоянку, - сказал он. - Ночью спим внутри, потому что будет дождь.

Она глянула в безоблачное небо, потом на Джагута.

- Должны ли юнцы сомневаться во всем? - спросил тот.

- Полагаю,- отозвалась она, сбрасывая с плеч дорожный мешок, - это риторически.

От указал на корявое растение у входа в башню. - Тот куст зовется илбарея.

- Он мертвый.

- Да, может показаться. Собери полный мешок листьев.