Русская эмиграция в борьбе с большевизмом - Сергей Владимирович Волков

В одном доме Захаров встретил монаха-араба, прекрасно говорившего по-русски, и на его вопрос, где он научился так хорошо говорить по-русски, тот, улыбаясь, ему ответил: «Я в Петербурге окончил Духовную академию, где и научился русскому языку».

Дальше на восток дорога идет через древнюю Пальмиру с ее каменными развалинами циклопических сооружений. Невольно приходится удивляться, видя высокие, каменные колонны со сводами из огромных камней, как это, в те времена, люди могли втаскивать наверх такие тяжести. Здесь был в то время французский контрольный пограничный пост, а дальше уже на восток открывалась безводная Аравийская пустыня.

Единственный указательный столб, со стрелой на восток и надписью по-английски «На Багдад», был при выезде из Дамаска в пустыню, а другой такой же столб, тоже со стрелой, но в обратном направлении, на запад, и с надписью «На Дамаск», можно было увидеть уже перед Багдадом, пройдя 700 километров Аравийской пустыни.

Между этими двумя столбами изредка попадались скелеты павших верблюдов, выбеленные аравийским солнцем, свидетелем трудного караванного пути через пустыню. Но привычные шоферы арабы, без компаса, без карты, смело углубляются со своими машинами в пустыню, ориентируясь днем по солнцу, а ночью по звездам. Путь этот в то время был несколько опасен еще и потому, что некоторые кочевые племена арабов-бедуинов склонны были приумножить свое благополучие за счет путешественников и поэтому в пустыню выпускали машины только два раза в неделю, собрав все машины вместе, произведя им тщательный технический осмотр и обеспечив запас воды из расчета по одному узкому длинному брезентовому мешку воды на каждого едущего, а впереди шла военная машина с пулеметами.

Позже уже аэроплан время от времени наблюдал за бегущими машинами в песках пустыни, и если случались почему-либо длительные задержки и остановки, то сбрасывали им в мешках искусственный лед и жареных кур. Задолго до города Багдада на горизонте сначала показывается темная полоса – это верхушки высоких финиковых пальм в садах, окружающих город.

Слово «Багдад» – арабского происхождения, и оно состоит из двух слов, – «баг» и «дад», что в переводе означает – сад и финик. И действительно, финиковых пальм здесь масса, и культивируют их с незапамятных времен. Они дают сытную, вкусную пищу населению. Арабы народ высокий, худой, жилистый и отлично выносят нестерпимую для европейцев жару в 50°. В жару они пьют очень мало и маленькими глотками черный свой аравийский кофе. Цвет кожи их тоже цвета жареного кофе, но не черный, как у негров. Европейские магазины, банки и конторы обычно работают утром, до И часов и вечером, после пяти, когда начинает спадать жара, тогда как арабы работают целый день под солнцем и чувствуется в них, что это настоящие хозяева своей пустыни.

В Багдаде показывают место, где якобы Шехерезада рассказывала свои сказки из 1001 ночи, а немного южнее, на реке Тигре, есть развалины древнего Вавилона, где когда-то были знаменитые висячие сады Семирамиды.

Высокая температура в Багдаде, доходящая до 45–50°, но с сухим воздухом пустыни, как низкая —50° и —56° приполярного края, но тоже с сухим воздухом и без ветра, где Захарову пришлось отбывать советскую каторгу, одинаково для человека выносимы, но для русских все же холод более приемлем, чем жара.

Из Багдада в Персию можно ехать или поездом узкоколейкой до пограничного города Ханекина с его нефтяными разработками, или автомобилем через местечко Шарабан. Ханекин довольно большой, бойкий торговый пограничный город, после которого уже начинается Персия (Иран). Отсюда дорога идет в глубь страны в ущелье между гор. Здесь есть вырубленная в скалах древняя дорога Александра Македонского (Искандера— по-арабски), который со своими войсками, покоряя царство за царством и обращая их в рабство, продвигался на восток во время своего знаменитого похода на Индию.

Эти рабы строили дороги и снабжали его армию. Есть на этой дороге высеченная ими в скале большая ниша, где сидел Александр Македонский, пропуская перед собой войска на походе. Так об этом говорит до сих пор население и история. Как и египетские пирамиды, это тоже можно отнести к памятнику человеческой гордости своего бытия и рабского труда, крови и слез для других.

В Первую мировую войну этой дорогой, но с востока на запад из корпуса войск генерала Н.Н. Баратова{127} в Персии был послан для связи с англичанами, оперировавшими в то время под Багдадом против турок, офицер Кубанского казачьего войска 1-го Уманского полка, со своей сотней казаков, сотник Василий Данилович Гамалий{128}, получивший за свой поход русский и английский орден.

Дорога, вьющаяся в горах между скал, проходит вблизи границы арабского Курдистана, откуда бывали ночные нападения на почту. Эта дорога приводит к городу Керманшаху, большому административному и торговому центру. В 25 километрах восточнее Керманшаха находится знаменитая высокая, отвесная, как стена, скала Бейситун. На этой скале, вверху, высечены барельефы людей с длинными бородами и быки с крыльями, относящиеся ко времени царствования персидского царя царей Дария.

Внизу этой скалы вырублена пещера, в середине которой стоит каменный конь с всадником. Неподалеку от этого места находится и селение Бейситун. Сюда приезжали европейские ученые и делали свои записи, рисунки и фотографии. Дальше дорога вьется, подымаясь постепенно к высокому горному перевалу Асад-Абад, где зимою бывают постоянные снежные метели и заносы.

Перевалив этот горный хребет, дорога зигзагообразно, круто спускается к городу Хамадану – древней Экбатане. Это тоже большой административный и торговый центр. Здесь в то время была гостиница «Франция», хозяин которой француз Демерле, но тоже эмигрант из России после революции, у которого одно время Захаров служил шофером, на его большой грузовой машине. В Хамадане же на окраине города находится могила Эсфирь, сложенная из огромных каменных плит. Это той Эсфирь, которой в Библии посвящена отдельная небольшая книга под названием «Эсфирь».

Следующий этап дороги проходит тоже через горный перевал – Авеч, и тоже с постоянными зимой снежными заносами. Спустившись с этого перевала вниз, можно было видеть сбоку шоссе стоящий одиноко дом с забитыми окнами и дверями досками. Здесь была когда-то конная почтовая станция, до автомобильного сообщения, и дом в таком виде невольно вызывает печальные размышления об ушедшей из него жизни. Но этому домику, однако, суждено было приютить у себя в прошлом великого князя Дмитрия Павловича{129}, когда он был выслан в Персию из Петербурга за участие в убийстве Распутина. Пути Господни неисповедимы, и возможно, что эта высылка его в Персию в то бурное время в России послужила спасением его жизни.

Прибыв в Тегеран, Захаров познакомился с русским эмигрантом, полковником