Русская эмиграция в борьбе с большевизмом - Сергей Владимирович Волков

русский эмигрант, как и Кар пуша, но из Ниццы, и тоже выданный, как и он, вместе с другими войсками генерала П.Н. Краснова из Лиенца большевикам. А потом уже, когда Захаров после каторги в Сибири был в поселке Тупик, отбывая принудительную высылку, о Тане Борхаш ему рассказывал другой русский эмигрант офицер, но взятый большевиками из Румынии, капитан артиллерии, Владимир Александрович Блесков, помогавший полковнику Дроздовскому формировать в Яссах его отряд. Блесков жил в Москве, в свое время, в большом доме, где и Таня Борхаш, которая была спорстменкой и большой любительницей лыжного спорта. Так, совершенно случайно, из самых разных источников и разных мест, иногда бывает возможным услышать правдивое сказание.

Во время гражданской войны Захаров попал в войска генерала Врангеля, двигавшегося на восток к Волге, по маловодным и малонаселенным, целинным местам, где люди занимались главным образом скотоводством, разводя овец, коров, лошадей и верблюдов. Не знал тогда Захаров, что с этими двугорбыми представителями астраханских степей, по прошествии четверти века, снова придется встретиться, но уже в Северной Италии, и совершить с ними переход ночью, в снежную метель, через Альпы, Мон-то-ди-Кросе, из Италии в Австрийский Тироль.

После взятия Царицына, который советы называли своим «Красным Верденом» и который в то время защищал Ворошилов со своим комиссаром Сталиным, главная часть войск генерала Врангеля пошла по Волге на Саратов, а другая часть была переброшена под командованием генерала С. Г. Улагая за Волгу, в направлении на город Царев и дальше на восток к уральским казакам. Захаров попал за Волгу с воинской частью. Здесь настроение крестьян, не знавших помещичьей власти и живших свободно и привольно, было совсем иное.

Они всемерно старались помочь добровольческим войскам, не желая принимать надвигающуюся на них коммуну. Их молодежь на своих лошадях организовалась в конный отряд, который назывался «Степные партизаны» и способствовал успешному продвижению вперед добровольцев.

В день праздника Спаса, 6 августа, Захаров с двумя автомобилями попал в большое село. Служба в церкви была уже закончена, и на площади было много девушек и молодых людей, одетых по-праздничному. Они, увидав машины, прибежали приветствовать добровольцев, засыпая их разными фруктами. От уральских казаков подходили уже разъезды, прося прийти к ним на помощь, а затем, вместе с ними, идти в Оренбургскую область тоже к казакам, и помочь им освободиться от красных, и уже всем вместе выйти в тыл красным войскам, преследующим отступающего адмирала Колчака. Таков был план генерала Врангеля, которого всемерно поддерживал в то время атаман Донского войска генерал П.Н. Краснов.

Впоследствии, уже в эмиграции, Захарову пришлось читать статью в советском журнале, советского офицера генерального штаба, озаглавленную: «Ключ белых к победе», где он писал, что единственный, кто правильно понял и правильно решил, куда в то время надо было направить удар, – это был железный барон Врангель, идя за Волгу на Урал и Оренбург, с выходом в тыл красным войскам, преследующим адмирала Колчака. Разбив живую силу красных, бросивших лозунг: «Все на Колчака!», Москва потом сама упала бы в руки, как «спелое яблочко». А вышло по-другому. Когда красные разбили Колчака, то они бросили свой другой лозунг: «Все на Деникина!»

Под Орлом определился неуспех, и главное командование потребовало конный корпус генерала С. Г. Улагая из-за Волги и перебросило его к Купянску, Старому и Новому Осколу, желая спасти положение. Однако кратчайшее расстояние не всегда бывает лучшим, а в стратегии особенно, и иногда окольными путями можно лучше и быстрее достигнуть намеченной цели. Так не спасли Колчака и Москвы не взяли.

Здесь настроение малоземельных крестьян было уже совсем другое, не то что за Волгой, и они, в лучшем случае, оставались пассивными, не получая земельной реформы, а слыша лишь указание на какое-то мифическое Учредительное собрание.

Как было тяжело переживать эту неудачу, несмотря на всю жертвенность и доблесть войск. Захаров в разговорах со своими родственниками, имевшими свои земли, говорил, что надо бы добровольно отдать свою землю неимущим крестьянам, как люди Добровольческой армии добровольно отдают свою жизнь. Но ему возражали, говоря, что он слишком молод так рассуждать и что говорит он так, потому что не он наживал эту землю и поэтому он так легко ею и распоряжается. Рассчитывать же только на одну доблесть Добровольческой армии оказалось невозможным, так как все ее успехи на фронте сводились тылом к нулю.

Уже в эмиграции пришлось Захарову беседовать с одним старым русским дипломатом, который сообщил ему, что П.А. Столыпин пал жертвой своей земельной реформы, с одной стороны, благодаря попустительству некоторых министров его кабинета, на которых имели сильное влияние магнаты, боявшиеся лишиться своих латифундий, а с другой стороны, крайне левые увидели в этой реформе то, что П.А. Столыпин угадал, что надо было в то время России, чтобы избегнуть в будущем революции, и поэтому для них надо было его убрать с дороги революции. Помещики, мечтавшие сохранить свои земли и даже после революции 1917 года, потеряли все, что имели, и крестьяне, мечтавшие всю свою жизнь об увеличении своего малого земельного надела, тоже потеряли и то небольшое, что у них было. Большевики, наобещав им горы золота, ограбили их, говоря крестьянам: «Мы вам обещали землю, берите ее, пашите, сколько надо, но продукцию, зерно, мы вам не обещали. Земличка ваша, а пшеничка наша, водичка ваша, а рыбка – наша». Итак, во всем большевистский обман.

Добровольческая армия постепенно, с упорными боями, спускалась к югу. Зимой 1919 года друзья Захарова, будучи в г. Екатеринодаре и желая узнать свою судьбу перед надвигающимися событиями, зашли к ясновидящему персу. Как потом они рассказывали, этот перс долго не соглашался на их просьбы, но, видя их неотступное желание, наконец согласился, сел в кресло, натер ноготь большого пальца до блеска и стал смотреть на него, как в зеркало, сосредоточив все свое внимание на этой блестящей точке. После некоторого времени перс сказал, что они вскоре должны будут покинуть свои родные места и их ожидает малая вода; затем они снова вернутся на свою родину, но пройдут только половину пути до цели своего путешествия и вновь должны будут покинуть родные места, уходя среди высокой травы, скрывающей человека, сидящего на лошади, после чего их всех ожидает уже большая вода.

Все предсказанное ясновидящим персом в то время было для них так малопонятно и необычно, что никто этому не поверил, посчитав, что перс хотел от них избавиться, сказав им какую-то неправду. В конце зимы 1920 года, проделав кошмарную эвакуацию в Новороссийске, многие должны были покинуть родные места и