Пляска в степи - Виктория Богачева

не на ратном поле?

Одна за другой родились дочки. Обеих Ярослав впервые увидал уже несколько месяцев спустя, когда редким набегом они возвращались в ладожский терем. И когда умерла его юная, хрупкая жена, Ярослава также не было рядом. Говорили, княжна захворала и слегла. Зачахла за пару седмиц, превратившись из цветущей молодухи в изнуренную старуху. Ярослав приехал, уже когда давно опала земля на возведенном для нее небольшом кургане, да образ жены почти стерся из памяти. Сколько они прожили-то вместе? Сколько седмиц он бывал дома? Они и не говорили почти, из общего — горница в тереме да широкий деревянный стол. Две его дочери остались на попечении мамок да нянек, а отец уже начал подыскивать сыну новую жену, но не сложилось.

Князь Мстислав умер через четыре месяца. Свой престол он завещал Ярославу, а перед тем заставил всю дружину покляться тому в верности. Разгневанному сверх меры Святополку достался ненавистный удел в далеком Белоозере.

Наступило лихое, трудное время. Не все в княжестве приняли робичича. Не все бояре подчинились воле старого князя. Не все смирились, что с ними не посчитались. Не созвали вече, не спросили их, люб ли им княжий бастрюк. Княгиня Мальфрида волком смотрела Ярославу в спину. Святополк, научившийся скрывать свое гнилое нутро, покорно склонял перед старшим братом голову и скалился тут же ему вслед. Его пытались отравить, и не единожды.

Две долгих зимы висело княжение Ярослава на тоненьком волоске. Но он выстоял. Сдюжил. Прибрал и недовольных бояр, и дружинников, кто рот против него разевал, в жесткий кулак. Простой люд на Ладоге его полюбил. А кмети, под ногами которых он путался еще несмышленым мальцом, стояли тогда за него горой. Не напрасно он делил с ними трапезы, топил баню да ночевал на соседних лавках, укрываясь лишь тонким плазом в латках.

Как токмо встал он крепко на ноги да прочно сел на княжий престол, Ярослав задумался о второй жене да о новом союзе. Дочери росли без матери, и он не хотел для них своей судьбы. Ему был нужен сын, княжеству — наследник. Многие отцы — князья, воеводы, бояре — заводили с ним разговоры о своих пригожих дочерях. Он же, памятуя о бесконечной борьбе против хазар, которую вел его отец, о бесчисленных походах на юг, решил обратить свой взор на отдаленное южное княжество… Правда, его задумка чуть было не разбилась о безумную княжну Рогнеду. Но он намеренно искал этого союза, и потому согласился, когда князь Некрас предложил ему вторую княжну. Да втрое больше приданого, чтобы сгладить дочкин позор.

И вот теперь, лежа ночью без сна, Ярослав глядел на свою нежданную, негаданную жену. Она его боялась. Опытный воин, он всегда чувствовал исходящий от врагов страх. Оказалось, что не только от врагов. Про слезы и ругань Рогнеды ему рассказала чернавка, которой он велел приглядывать за княгиней и княжной. Звенислава же смолчала. Отчего? Из-за страха перед ним? Но ведь перед Рогнедой она его отчаянно защищала, коли не привирает чернавка. Неужто токмо из страха?

Старый пестун тоже ворчал. Мол, почаще бы улыбался жене. А то невесело глядит княгиня.

Ярослав вырос без материнской ласки. Он не ведал, как должно все быть между мужем и женой. Мало чему он мог научиться у родного отца. Того с княгиней Мальфридой связывала болезненная, искаженная любовь. Он никогда не забудет пересуды черни за спиной князя. Да коли б токмо черни! Дружина шепталась, что у батьки их помутился отравленный княгиней разум. Ярослав поклялся, что про него никогда так не скажут.

Но как говорить с собственной женой, чтобы она его не боялась — он не ведал. И слова ласковые вспоминал с большим трудом. А уж вслух произнести, из себя вытолкнуть — немыслимое дело.

Звенислава, заворочавшись во сне, подвинулась поближе к Ярославу. Уткнулась носом в прохладную кожу на его плече и недовольно фыркнула. А потом вновь погрузилась в глубокий, спокойный сон.

Ярослав глядел на нее, и в груди щемило. * Одинец — вдовец

* Липень — июль _______________________________________________________

Давно напрашивалась глава от лица Ярослава. И хотя он точно не станет постоянным персонажем (иначе будет неинтересно)) я решила, что в форме интерлюдии его можно ввести.

Колокольчики в волосах V

Иштар пошевелила затекшими руками и попыталась сжать ладони в кулаки. Пальцы ее не слушались. В нежные запястья впивались жесткие веревки, из-за которых на коже расцветали толстые, багровые рубцы. Она повела лопатками, чувствуя спиной грубую поверхность деревянного столба, к которому была привязана. Она заерзала на свалявшейся, изрядно потрепанной шкуре, служившей ей нехитрой подстилкой. Иштар давно потеряла счет времени и не знала, сколько прошло недель с того дня, когда посланная отцом погоня ее настигла.

Ее поймали и привезли к Багатур-тархану, но Иштар даже не могла сказать, куда именно — в столицу каганата, в полевой лагерь? Люди отца надели ей на голову мешок, и во время скачки она, перекинутая через круп лошади, болталась словно мешок и не понимала, куда ее везут. С мешком же на голове ее втащили в этот шатер, привязали за руки к столбу и только потом открыли ей, наконец, глаза.

За все прошедшее время с отцом Иштар встретилась лишь один раз. В самый первый день, как ее оставили в одиночестве в этом шатре, Багатур-тархан пришел к ней. Выглядел он хуже, чем она запомнила, и это грело ее черную, неблагодарную душу. Может, и впрямь в столице назревало восстание? Под кафтаном отца она разглядела плотную повязку, и на левом виске у него виднелась свежая рана.

Багатур-тархан брезгливо пнул Иштар в бедро сапогом и долго смотрел в глаза своей бесстыжей дочери, пытаясь в них что-то разглядеть. Он ушел, так ничего ей не сказав, и Иштар прикусила язык, чтобы ничего у него не спросить. Она лучше многих знала, как Багатур-тархан умеет мучить пленников. Наперед знала все его шаги и действия. Он любил держать людей в неведении, томить их в мучительном ожидании, пока они не ломались. Пока не заговаривали с ним первыми, пока не начинали его умолять.

О нет, такого удовольствия она отцу не доставит, это Иштар решила твердо. Она лучше просидит, привязанная к столбу, пока не умрет, но не задаст ни единого вопроса! Понимание того, что своим непокорством она злит отца, давало ей куда больше сил, чем еда и вода. Иштар облизывала сухие губы и улыбалась, когда представляла бешенство Багатур-тархана.

Бессловесные плененные