Темные изумрудные волны - Федор Московцев

Метнув окурок в милицейскую машину, Роман повёл своими могучими плечами.

— Компаньона-Фиму заказал, Андрей. Иудейского брата по разуму.

— Средоточие коварства. Дальше-то что?

— Фима не знает про наш договор. Илюха попросил меня в счёт ежемесячной оплаты нахлобучить Фиму… типа не до смерти, а чтоб утратил работоспособность…

— …и не появлялся на фирме, — продолжил Андрей. — Илья не знал, куда списать три тысячи долларов, которые он нам платит, и решил избавиться от Фимы, а заодно прибрать к рукам контору.

— Да, завладеть всей этой фармацевтией, долбанной аптечной кормушкой.

— Ну, и как ты поступил?

И Роман рассказал, как. Видя, что перед ним лох, он и прокатил его, как лоха. Согласившись отметелить Фиму «до потери трудоспособности», Трезор сказал Илье, что в назначенный день выйдет на дело со своим напарником. Наутро он приехал к Илье домой, изобразил панику, и сообщил, что минувшим вечером они подкараулили жертву у подъезда, избили до полусмерти, тут, откуда ни возьмись, появилась милиция, Роману удалось скрыться, напарника повязали, и теперь требуется полторы тысячи долларов, чтобы его отмазать. Самое интересное — Роман сообщил Илье, что ошиблись, избили не того, и сказал это так неубедительно, что самому стало неловко, — первый раз в жизни. Илья Брук, не поморщившись, выдал деньги, и эти средства пойдут на карман помимо ежемесячной оплаты, как чистая прибыль.

— Где вы находите таких лохов, ребята? — поинтересовался Вадим.

— Места надо знать, — ответил Роман.

И рассказал, что было дальше. Илье нужен результат, поэтому придумана следующая история. В город якобы специально для выполнения заказа приехали «коллеги из Москвы», солнцевские, Илью зарядили на две тысячи долларов.

— А если он и это схавает? — спросил Андрей.

— Ну, не знаю… Придётся поработать. Приятно ежели, клиенты вежливы. Заряжу пять штук.

— А что пять штук… Дальше-то что?

— Придётся поработать…

— Сам, что ли?

— Да ну… Есть знакомые пацаны… Сработаем не за пять… а за шесть. Штуку положим себе на карман.

— Поставим Фиму на мёртвый якорь?

— Желание клиента — закон.

Андрей почувствовал, как Машины пальцы заскользили ниже пояса. Он зажмурился от приятного возбуждения.

— Знаете, мальчики…

Она высвободила руки.

— Доиграетесь, Илья вас всех закажет.

Открыв глаза, Андрей обернулся. Вадим и Роман вопросительно уставились на Машу.

— Возьмите с него бабки, замочите их обоих… сами… и заберите фирму, если это реальная кормушка, а не фуфлогон. И все дела.

Сказав это, она развернулась и направилась в кафе. Андрей залюбовался её талией, изгибом бёдер.

— Андрюха — шустрый чувак, — сказал Вадим, проследив взглядом за Машей, спускавшейся по лестнице. — Шпилит обеих, а женится в итоге на Мариам, восточной красавице, райской мечте воина Аллаха.

— Не только их обеих, — глубокомысленно изрёк Роман. — Оно и правильно, — нет такой бабы, которая одна достойна быть. Холодно, едрён батон, пойдём вовнутрь, женщина правильную дорогу показывает.

Все уже танцевали. Горячие, как электроплитка, треки, разрывали танцпол на куски.

В бетонном бункере разлились бесконечные сплетения электрогитары, космическая ритм-секция, в сопровождении монстроидального вокала, синтезатора и альт-саксофона, как ветер, стремительно набирающие скорость, неумолимо предвещающие мощнейший ураган стихийной импровизации. Этого энергетического коктейля хватило бы не только горстке танцующих, но и целому стадиону, набитому под завязку. Отличная фоновая музыка для энергозатратных занятий подвыпивших людей, умеющих прыгать. Гордеев носился, как заведенный, время от времени хватая свою Клаву и кружа её. Между делом она продемонстрировала всем, что умеет многое, в том числе засовывать в рот кулак.

Когда все выдохлись, и движения стали ленивые, замедленные, заиграла медленная музыка. Андрей пригласил Машу на танец, она как бы нехотя согласилась.

Звучала лиричная песня, в которой вокал певицы с необычным, шоколадно-обкуренным тембром голоса, был окутан, словно пледом, мажорными переливами пианино, мягкими звуками гитары и электронно-симфоническими аранжировками.

— Ну и как тебе с прошмандовкой, нормально отдыхается? — спросила Маша.

— Прекрати, — строго сказал Андрей. — Мне казалось, что мы понимаем друг друга.

— Я тоже раньше так думала. Теперь мне кажется, что мы недопонимаем друг друга.

Она танцевала, обняв его шею, её густые кудри, подхваченные черной заколкой, блестели крылом ночи. Посмотрев ему в глаза, Маша сказала:

— А мне всё равно. Любишь, не любишь, мой ты мужик или чужой, — плевать! Буду прошмондовкой до конца. Пусть цельность натуры будет единственным моим достоинством.

— Если уж ты устроила вечер воспоминаний, вспомни что-нибудь хорошее, и смени гнев на милость. Это твоё платье, ты в нём очень сексуально выглядишь. Когда ты заходила с улицы в кафе, я посмотрел тебе вслед, и мне захотелось догнать тебя, разорвать платье, и овладеть тобой прямо на лестнице.

— Уже поздно, пора закругляться. Нам надо много сделать до утра. Догадываешься, чем будешь заниматься? Бегать за цветами после каждого захода, как в ту ночь, когда ты любил меня по-настоящему.

Глава 66

Холодный рассвет серыми прядями повис на деревьях. Сквозь нависшие тучи медленно сочилось угрюмое утро.

Ночь с шестого на девятое ноября заканчивалась. Андрей открыл глаза. Ласково проведя тонкими пальцами по его лицу, Маша сказала:

— Я собиралась тебя будить. Ты не забыл, что нам надо пораньше выехать?

Застонав, он накрыл её и себя с головой одеялом, обняв, зарылся головой в её волосы.

С минуту они перекатывались по кровати, дурачились, потом Маша решительно высвободилась, поднялась, и стала собирать свои вещи. Андрей, ворча, последовал её примеру. Хитрил, втайне радуясь, что её необходимость забрать дочку от матери до того, как та пойдёт на работу, совпадает с его желанием пораньше приехать домой, чтобы собраться в поездку.

Одевшись, они прошли через гостиную на кухню. Оксана, девушка Романа, сидела за столом.

— Он еще спит? — спросил Андрей.

— Куда там. Пошёл сдавать ключи от дома.

Закипел чайник. Сняв его с плиты, Оксана стала разливать кипяток по чашкам. Вошёл Роман, принеся с улицы прохладу осеннего утра.

— Бр-р-р! — поёжилась Оксана, и, выглянув в окно, спросила:

— Там холодно?

— Ташкент… ледникового периода. Вставайте, чего расселись?

Он тоже торопился — на работу. Однако от предложенного кофе не отказался.

— Континентальный завтрак, — сказала Маша, намазывая маслом тонкий кусочек хлеба.

— Резко континентальный, — добавил Роман, оглядывая стол, на котором ничего не было, кроме остатков буханки, и распластанной упаковочной бумаги, которая еще вчера была брикетом масла.

Проглотив тонкий бутербродик, Роман запил его кофе, и поднялся.

— Всё, мальчик сыт.

На улице их встретил администратор турбазы, пришедший, чтобы проверить дом. Быстро всё осмотрев, он вышел и махнул рукой: всё в порядке, можете ехать. Две машины тронулись с места, и покатились между деревьев.

Через Волгу переправлялись на пароме. Небо словно надело серебряный панцирь, оно отражалось в воде, и темная осенняя вода дышала холодом. Шумел корабельный мотор, подрагивала палуба, за бортом плескались волны. Выйдя из машины, Маша приблизилась к Андрею, прильнула к нему. Так они стояли молча. Она была мысленно с дочерью, которую не видела целых два дня, целиком посвящённых другу. Он был во власти предвкушения встречи с далёкой подругой, которую не видел целых два месяца. В этом безмолвном уединении только лёгкие прикосновения связывали их с прошлым, прикосновения любовников, хорошо изучивших друг друга.

Паром пристал к дебаркадеру, подали трап. Маша вернулась в машину, завела мотор. Роман подошёл к Андрею, как-то странно взглянул.

— Смотри, друг, невеста твоя тебя убьёт.

Андрей беспокойно оглянулся, высматривая среди переправлявшихся людей потенциальных Катиных шпионов.

У подъезда, прежде чем проститься, Маша проворковала:

— Ближе к выходным созвонимся, что-нибудь придумаем.

Поцеловав её, Андрей ответил «да, моя прелесть», и вышел из машины.

Дома, не раздеваясь, он прошёл в свою комнату, проверил верхний ящик тумбочки. Билеты на месте. Затем вернулся в прихожую, снял куртку, повесил на крючок. Проходя мимо зеркала, мельком взглянул на себя, и вдруг встал, словно пригвождённый к полу. На шее красовалось красное пятно с мелкими точечными кровоизлияниями, — засос. Андрей рывком снял свитер вместе с майкой, и, увидев своё отражение, охнул — ещё несколько аналогичных пятен на груди, плечах. Полдня, и это будут синяки. Обернувшись, он посмотрел на спину. Так и есть, характерные ссадины, следы ногтей. В глазах потемнело. Из глубины зеркала выплыло видение — Маша, Андрей увидел её спокойный, немного насмешливый взгляд, адским рёвом прозвучал её ласковый голос — «ближе к выходным созвонимся, что-нибудь придумаем».