Дорога в рай (Рассказы) - Роальд Даль

    – Вот, - сказал Алберт. - Как я тебе и говорил. "Продаем маточное желе - 480 долларов за фунтовую баночку, оптом".

    Он протянул ей журнал, чтобы она смогла прочитать, что там написано.

    – Теперь ты мне веришь? Такой магазин действительно существует в Нью-Йорке, Мейбл. О нем здесь как раз и говорится.

    – Но здесь не говорится о том, что можно подмешивать желе в молоко только что родившегося ребенка, - сказала она. - Не знаю, что нашло на тебя, Алберт, просто не знаю.

    – Но ведь желе помогло, разве не так?

    – Теперь я уже не уверена.

    – Да не будь же ты такой глупой, Мейбл. Ты ведь знаешь, что помогло.

    – Тогда почему другие не добавляют его в пищу своим детям?

    – Я тебе еще раз говорю, - сказал Алберт. - Оно слишком дорогое. Практически никто на свете не может себе позволить покупать маточное желе просто для того, чтобы его есть, кроме, может, одного-двух миллионеров. Покупают его крупные компании, чтобы производить женский крем для лица и прочие подобные вещи. Желе используют в качестве приманки. Добавляют немного в баночку с кремом для лица и продают как горячие пирожки по абсолютно баснословным ценам. Якобы оно разглаживает морщины.

    – И это действительно так?

    – Откуда мне знать, Мейбл? - сказал он, вновь усаживаясь в кресло. - Не в этом суть, а вот в чем. Только в последние несколько часов желе принесло столько пользы нашей маленькой девочке, что я думаю, мы должны продолжать давать ей его. Не прерывай меня, Мейбл. Дай мне закончить. У меня двести сорок ульев, и если хотя бы сто из них будут работать на маточное желе, мы сможем давать дочери столько, сколько нужно.

    – Алберт Тейлор, - сказала жена, глядя на мужа широко раскрытыми глазами. - Ты совсем с ума спятил?

    – Выслушай меня до конца, хорошо?

    – Я запрещаю тебе это делать, - сказала она, - категорически. Ты больше не дашь моему ребенку ни капли этого мерзкого желе, понял?

    – Послушай, Мейбл...

    – И, кроме того, мы собрали ужасно мало меда в прошлом году, и если ты опять будешь экспериментировать со своими ульями, я не знаю, чем все закончится.

    – При чем тут ульи, Мейбл?

    – Ты отлично знаешь, что в прошлом году мы собрали только половину обычного количества меда.

    – Сделай милость, а? - сказал он. - Позволь мне объяснить тебе, какие чудеса творит желе.

    – Ты мне так и не сказал, что это вообще такое.

    – Хорошо, Мейбл, я тебе расскажу. Ты будешь слушать? Дашь мне возможность все объяснить?

    Она вздохнула и снова занялась вязанием.

    – Облегчи свою душу, Алберт. Давай, рассказывай все.

    Он помедлил, не зная, с чего начать. Нелегко говорить с человеком, который вообще не имеет представления о пчеловодстве.

    – Ты, наверное, знаешь, - сказал он, - что в каждой семье только одна матка?

    – Да.

    – И эта матка кладет все яйца.

    – Да, дорогой. Это я знаю.

    – Хорошо. Но матка может класть два различных вида яиц. Этого ты не знала, но это так. Это мы называем одним из чудес улья. Матка может класть яйца, из которых выводятся трутни, и может класть яйца, из которых выводятся рабочие пчелы. Если это не чудо, Мейбл, то я не знаю, что и назвать чудом.

    – Да-да, Алберт, продолжай.

    – Трутни - самцы. Нас они не волнуют. Рабочие пчелы - самки. Как и матка, разумеется. Но рабочие пчелы - бесполые самки, если тебе это понятно. У них совершенно не развитые органы, тогда как матка необычайно развита в половом отношении. За один день она может дать яиц общим весом, равным ее собственному.

    Он помолчал, собираясь с мыслями.

    – А дальше происходит вот что. Матка ползает по сотам и кладет яйца в то, что мы называем ячейками. Ты видела сотни маленьких дырочек в сотах? Так вот, соты с детками примерно такие же, если не считать того, что меда в них нет, одни яйца. Она кладет одно яйцо в каждую ячейку, и через три дня из каждого яйца выводится одна малюсенькая детка. Мы называем ее личинкой. Как только появляется личинка, пчелы-кормилицы - молодые рабочие пчелы собираются вокруг и начинают усиленно ее кормить. И знаешь, чем они ее кормят?

    – Маточным желе, - терпеливо произнесла Мейбл.

    – Именно! - воскликнул он. - Именно им ее и кормят. Они достают желе из своей глотки и принимаются заполнять им ячейку, чтобы накормить личинку. И что же происходит дальше?

    Он сделал драматическую паузу, подмигнув жене своими маленькими водянисто-серыми глазками. Потом медленно повернулся в кресле и протянул руку к журналу, который читал накануне вечером.

    – Хочешь знать, что происходит дальше? - спросил он, облизывая губы.

    – Сгораю от нетерпения.

    – "Маточное желе, - прочел Алберт громко, - вещество огромной питательной ценности, ибо, питаясь только им, личинка пчелы медоносной за пять дней увеличивает свой вес в тысячу пятьсот раз"...

    – Во сколько?

    – В тысячу пятьсот, Мейбл. И знаешь, что это означает, если перевести такое соотношение применительно к человеку? Это означает, - сказал он, понизив голос, подавшись вперед и устремив на нее свои прозрачные глаза, это означает, что через пять дней ребенок, весивший семь с половиной фунтов, будет весить пять тонн!

    Миссис Тейлор во второй раз отложила вязанье.

    – Только не нужно воспринимать это буквально, Мейбл.

    – Почему же?

    – Просто это научное сравнение, вот и все.

    – Очень хорошо, Алберт. Продолжай.

    – Но это еще половина истории, - сказал он. - Дальше - больше. Сейчас я расскажу тебе о маточном желе самое удивительное - как оно может некрасивую, на вид неповоротливую рабочую пчелу, у которой практически нет половых органов, превратить в прекрасную плодовитую матку.

    – Ты хочешь сказать, что наша девочка некрасивая и на вид неповоротливая? - недовольно спросила жена.

    – Не цепляйся к словам, Мейбл, прошу тебя. Слушай дальше. Знаешь ли ты, что матка и рабочая пчела, хотя они и сильно отличаются друг от друга, когда вырастают, выводятся из яйца одного и того же вида?

    – Этому я не верю, - сказала она.

    – Это так же верно, как и то, что я здесь сижу, Мейбл, честное слово. Если пчелы захотят, чтобы из яйца вывелась матка, а не рабочая пчела, они запросто могут сделать это.

    – Каким образом?

    – Ага, - произнес он, ткнув толстым указательным пальцем в ее сторону. - Вот в этом-то весь секрет. Что, по-твоему, Мейбл, лежит в основе такого чудесного превращения?

    – Маточное желе, - ответила она. - Ты мне уже сказал.

    – Именно маточное желе! - воскликнул Алберт, хлопнув в ладоши и подскочив в кресле. Его широкое, круглое лицо горело от возбуждения, и два ярко-красных пятна появились на щеках.

    – Все очень просто. Я опишу тебе, как это происходит. Пчелам нужна новая матка. Для этого они строят сверхбольшую ячейку, мы ее называем маточной, и заставляют старую матку положить туда одно яйцо. Остальные тысячу девятьсот девяносто девять яиц она кладет в обычные рабочие ячейки. Дальше. Как только из этих яиц выводятся личинки, собираются пчелы-кормилицы и принимаются заполнять ячейки маточным желе. Его получают все - как рабочие пчелы, так и матка. Но тут происходит нечто важное, Мейбл, поэтому слушай внимательно. Разница вот в чем. Рабочая личинка получает специальное прекрасное питание только в первые три дня своей жизни. После этого полностью меняется рацион. Ее неожиданно отлучают от матери и через три дня переводят на обычную пчелиную пищу - смесь меда и цветочной пыльцы, и примерно через две недели личинки вылезают из ячеек как рабочие пчелы... А вот с личинкой в маточной ячейке все происходит по-другому! Она получает маточное желе в течение всей своей личиночной жизни. Пчелы-кормилицы просто заливают им ячейку, так что личинка буквально плавает в желе. И - становится маткой!

    – Как ты можешь это доказать? - спросила жена.

    – Что за глупости, Мейбл. Знаменитые ученые из всех стран мира доказывали это множество раз. Нужно лишь взять личинку из рабочей ячейки и поместить ее в маточную ячейку - это то, что мы называем пересадкой, и если только пчелы-кормилицы будут хорошо снабжать ее маточным желе, как оп-ля-ля! - она превращается в матку! А что еще более удивительно, так это огромная разница между маткой и рабочей пчелой, когда они вырастают. Брюшко у них разной формы. Жала разные. Ножки разные. И...

    – А чем у них ножки отличаются? - спросила Мейбл, проверяя мужа.

    – Ножки? У рабочих пчел на ножках маленькие мешочки, чтобы носить в них цветочную пыльцу, а у матки их нет. Но вот еще что. У матки полностью развиты половые органы, у рабочих пчел - нет. А самое удивительное, Мейбл, что матка живет в среднем от четырех до шести лет. Рабочая же пчела и столько месяцев не живет. И вся разница из-за того, что одна из них получает маточное желе, а другая нет!