Дорога в рай (Рассказы) - Роальд Даль

    – Перемени ей пеленки, - сказал Алберт. - Они мокрые...

    Он принес из кухни чистые пеленки. Миссис Тейлор сняла с девочки то, что на ней было, и надела все чистое.

    Однако ничего не изменилось.

    – Уа! Уа! Уа! Уа! Уа! - вопила девочка.

    – Ты ее случайно булавкой не уколола, Мейбл?

    – Ты в своем уме? - рассердилась та, прощупав на всякий случай пеленку.

    Родители сидели друг против друга в креслах, нервно улыбаясь. Они глядели на ребенка, лежавшего у матери на коленях, и ждали, когда тот утомится и перестанет кричать.

    – Знаешь, что? - наконец произнес Алберт Тейлор.

    – Что?

    – Честное слово, она не наелась. Клянусь, еще хочет глоток. Может, я принесу ей добавку?

    – Думаю, нам не следует этого делать, Алберт.

    – Да ей же лучше станет, - сказал он, поднимаясь с кресла. - Пойду и подогрею еще немного.

    Он отправился на кухню, и когда спустя несколько минут вернулся, в его руке была полная бутылка молока.

    – Я приготовил двойную порцию, - объявил он. - Восемь унций. На всякий случай.

    – Алберт! Ты с ума сошел? Ты что, не знаешь, что перекармливать так же плохо, как недокармливать?

    – А ты не давай ей все, Мейбл. В любую минуту можешь остановиться. Начинай, - сказал он, встав рядом. - Пусть девочка поест еще чуть-чуть.

    Миссис Тейлор провела кончиком соски по верхней губе ребенка. Маленький ротик точно капканом захватил резиновый сосок, - и в комнате наступила тишина. Тельце ребенка расслабилось, и как только девочка принялась пить, выражение полнейшего счастья появилось на ее лице.

    – Ну вот, Мейбл! Что я тебе говорил?

    Жена молчала.

    – Она голодная, вот и все. Посмотри, как сосет.

    Миссис Тейлор следила за уровнем молока в бутылке. Оно быстро уменьшалось, и скоро исчезли три или четыре унции из восьми.

    – Все, - проговорила она. - Теперь хватит.

    – Отрывать соску нельзя, Мейбл.

    – Нет, дорогой, я должна...

    – Да не волнуйся ты и дай ей поесть как следует.

    – Но Алберт...

    – Она проголодалась, разве ты не видишь? Давай, красавица, - сказал он. - Допивай все без остатка.

    – Мне это не нравится, Алберт, - сказала его жена, но не отняла бутылку.

    – Она наверстывает упущенное, Мейбл...

    Через пять минут бутылка была пуста. Миссис Тейлор медленно отняла соску, и на этот раз ребенок не возражал и не издал ни единого звука. Дочь мирно лежала у матери на коленях, глаза ее довольно светились, ротик был приоткрыт, губы перепачканы молоком.

    – Целых двенадцать унций, Мейбл! - сказал Алберт Тейлор. - В три раза больше обычного! Разве не удивительно?

    Женщина смотрела на ребенка. Губы ее сжались, на лице медленно появлялось прежнее выражение обеспокоенности.

    – Да что с тобой? - спросил Алберт. - Что ты так волнуешься? Было бы смешно, если бы для того, чтобы поправиться, ей хватило каких-то жалких четырех унций.

    – Иди сюда, Алберт, - сказала жена.

    – Что?

    – Я сказала, иди сюда.

    Он подошел к ней.

    – Посмотри внимательно и скажи, не замечаешь ли ты чего-нибудь.

    Он внимательно посмотрел на ребенка.

    – Похоже, она стала больше, Мейбл, если ты это имеешь в виду. Больше и полнее.

    – Подержи-ка ее, - потребовала жена. - На же, возьми.

    Он наклонился и поднял ребенка с колен матери.

    – Боже мой! - воскликнул он. - Да она весит целую тонну!

    – Вот именно.

    – Разве это не замечательно! - сияя от удовольствия, воскликнул он. Значит, она совсем поправилась!

    – Вот это-то меня и пугает, Алберт. Слишком уж быстро.

    – Ерунда.

    – Это все твое мерзкое маточное желе, - сказала Мейбл. - Ненавижу его.

    – Ничего в нем нет мерзкого, - с возмущением проговорил муж.

    – Не будь же глупцом, Алберт! Ты думаешь, нормально, когда ребенок прибавляет в весе так стремительно?

    – Тебе ничем не угодить! - вскричал он. - Тебя до смерти пугает, когда она худеет, а теперь ты перепугалась, потому что она прибавляет в весе! Да что с тобой, Мейбл?

    Жена поднялась с кресла с ребенком на руках и направилась к двери.

    – Могу сказать только одно, - бросила она, - хорошо еще, что я здесь и слежу за тем, чтобы ты ей больше его не давал, вот что я тебе скажу.

    Она вышла. Алберт смотрел жене вслед. Она пересекла холл и стала подниматься по лестнице. На третьей или четвертой ступеньке она неожиданно остановилась и несколько секунд стояла совершенно неподвижно, точно вспомнив что-то. Потом повернулась, довольно быстро сошла вниз и возвратилась в комнату.

    – Алберт, - сказала Мейбл.

    – Да?

    – Я полагаю, в последней бутылке не было маточного желе?

    – Не понимаю, почему ты должна так полагать.

    – Алберт!

    – В чем дело? - спросил он тихо и невинно.

    – Да как ты посмел! - вскричала она.

    На бородатом лице Алберта Тейлора появилось выражение боли и озадаченности.

    – По-моему, ты должна была радоваться, что ей досталась еще одна большая порция желе, - сказал он. - Честное слово. А эта порция действительно большая, Мейбл, можешь мне поверить.

    Стоя в дверях, мать прижимала к себе спящего ребенка и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Она вся напряглась от ярости, лицо ее было бледнее, чем обычно, губы еще крепче сжались.

    – Запомни мои слова, - говорил Алберт, - у тебя скоро будет едок, который возьмет первый приз в стране на любом конкурсе младенцев. Почему бы нам не взвесить ее сейчас же и не узнать, сколько она уже весит? Принести весы, Мейбл?

    Мейбл подошла к столу, стоявшему посреди комнаты, положила на него ребенка и стала раздевать его.

    – Да! - резко ответила она. - Неси весы!

    В сторону полетели халатик и ночная рубашка. Потом она сняла с девочки пеленки, отбросила их прочь, и теперь девочка лежала голой.

    – Ты только посмотри на нее, Мейбл! - воскликнул муж. - Это же чудесно! Она круглая, точно щенок!

    И действительно, ребенок поразительно прибавил в весе. Худая, впалая грудь с торчащими ребрами стала полной и круглой, как бочка, а животик выдавался вперед. Странно, впрочем, но руки и ноги не увеличились в размерах в той же пропорции. Оставаясь по-прежнему короткими и костлявыми, они, точно палки, выступали из толстого тела.

    – Смотри! - сказал Алберт. - У нее на животе даже волосики появились, чтобы было теплее!

    Он протянул руку и уже собрался было провести кончиками пальцев по шелковистым желтовато-коричневым волоскам на животе ребенка.

    – Не смей до нее дотрагиваться! - вскричала жена.

    Она повернулась к нему лицом и сделалась похожей на воинственно настроенную птицу. Шея у нее вытянулась, будто она собралась налететь на него и выклевать ему глаза.

    – Погоди-ка минутку, - сказал Алберт, отступая.

    – Ты сошел с ума! - кричала жена.

    – Погоди-ка одну только минутку, Мейбл, прошу тебя. Если ты все еще думаешь, что это вещество опасно... Ты ведь так думаешь, правда? Ну, хорошо. Теперь слушай внимательно. Я докажу тебе раз и навсегда, Мейбл, что маточное желе абсолютно безвредно для человека, даже в больших дозах. Например, почему, по-твоему, мы собрали только половину обычного количества меда прошлым летом? Скажи мне.

    Отступая, он остановился от нее в трех-четырех шагах, где, похоже, чувствовал себя в безопасности.

    – А собрали мы только половину обычного количества меда прошлым летом потому, - медленно произнес он, понизив голос, - что сотню ульев я перевел на производство маточного желе.

    – Что?

    – Вот-вот, - прошептал он. - Я так и знал, что тебя это удивит. И с тех пор я только этим и занимался прямо у тебя под носом.

    Его маленькие глазки заблестели, а в уголках рта показалась лукавая улыбка.

    – И почему я так поступал, ты ни за что не догадаешься, - сказал он. Я боялся до сих пор говорить тебе, потому что думал, что... как бы сказать... это смутит тебя, что ли.

    Он умолк. Стиснув пальцы на уровне груди, он потирал одну ладонь о другую.

    – Помнишь статью из журнала, которую я читал? Насчет крысы? Там было написано: "Стилл и Бэрдетт обнаружили, что самец крысы, который до тех пор не способен был к оплодотворению..." - Он замялся в нерешительности, расплываясь в улыбке, обнажившей зубы. - Понимаешь, о чем я, Мейбл?

    Она стояла не шелохнувшись, глядя ему прямо в лицо.

    – Только я прочитал первое предложение, Мейбл, как выскочил из кресла и сказал самому себе: если это действует на какую-то паршивую крысу, то почему это не может подействовать на Алберта Тейлора?

    Он снова умолк. Вытянув шею и повернувшись к ней, он ждал, что скажет жена. Но она ничего не сказала.

    – И вот еще что, - продолжал он. - Я стал чувствовать себя чудесно, Мейбл, совершенно иначе, чем прежде, причем настолько, что продолжал принимать желе даже после того, как ты объявила радостное известие. В последний год я поглощал его ведрами.