Обломки нерушимого - Стейс Крамер

ты только намекни, – предложила Аннемари.

– Да что вы! Мы со всем справляемся. Лаффэрти никогда не сдаются. И не берут взаймы.

Все беззлобно посмеялись. К моему удивлению, и на счастье миссис Лаффэрти, никто не акцентировал внимание на ее скверном самочувствии. Позже я поняла, что подруги все-таки отметили ее бескровную кожу трупного цвета, вялые движения, некрасивое, изможденное лицо. Но все это они связали с последствиями многочисленных семейных проблем. О красоте думается в последнюю очередь, когда жизнь беспокоят такие катастрофические перемены… Да и потом, в Голхэме почти все так выглядят, не зря же в Бэллфойере этот район прозвали первым кругом дантовского ада. Никто не знал, что у Мэйджи рак и помимо проблем в семье она вынуждена терпеть многочисленные побочные эффекты тяжелейшего лечения. Мэйджу спасала в этот момент гордость. Да, именно гордость. Она не позволяла Мэйдже расслабляться, просить помощи, принуждала ее притворяться, будто все хорошо, временные трудности – не помеха ее счастью. «До самого конца буду держать марку!» – таким был девиз Мэйджи.

– К нам еще кто-то придет? – Кармэл взглянула на лишний, наполненный вином, бокал.

– Это для Авроры, – ответила Йера. После смерти Авроры Кинг, Йера, устраивая подобные посиделки, всегда оставляла ей немного места за столом и «угощала» вином. Так она чтила память своей покойной подруги.

– Йера, даже в такой день ты умудрилась взбесить меня! Раньше эта традиция казалась милой, но теперь это больше похоже на помешательство.

– Кармэл, ну хочет она, пусть делает. Тебе-то что с того? – вмешалась Аннемари.

– Дилэйн всегда злится, когда мы вспоминаем Аврору, – сказала Мэйджа.

Кармэл резко опустошила свой бокал. Аннемари снова не смогла промолчать:

– Кстати, Мэйджа права. Когда Аврора умерла, нам всем было смертельно грустно, а ты… как будто воспрянула духом.

– Так, подруги, вы слишком далеко зашли!

– Дело не в Авроре, а в Бронсоне. В том, что он не выбрал Кармэл, – заявила Йера.

– Это было миллион лет назад!

– А если точнее, то восемнадцать.

– Постойте… – прервала дискуссию Аннемари. – Аврора тогда уже была замужем за Кингом! Ты что, встречалась с ним за ее спиной?!

– Это была короткая интрижка, – нехотя выгораживала себя Кармэл. – Думаете, ваши мужья не ходят налево? Наивные…

– Аврора была твоей подругой! – негодовала Мэйджа.

– Сердцу не прикажешь.

– Судя по твоим поступкам, у тебя нет сердца. Ты бегала за Бронсоном! – напомнила Йера.

– А он не очень-то и убегал! Да, первое время пришлось навязываться ему. Что поделать? Влюбленные дуры и не на такое способны. Но потом Бронсон сам стал тянуться ко мне. Он так красиво ухаживал… До сих пор любуюсь его самым дорогим подарком – колье, в котором бриллиантов больше, чем седых волосков на ваших дряблых задницах.

– Щедрый, гадостный ублюдок, – не смогла сдержать свой гнев Аннемари.

– Я бы назвала его многогранным…

– Почему же вы с ним расстались? – с вежливым любопытством спросила Риннон.

Йера ответила за Кармэл:

– Она поставила ультиматум: либо он с ней, либо с Авророй. Выбор Бронсона, естественно, пал на жену.

– Развод подпортил бы его блестящую репутацию… Все. Хватит мусолить эту тему. Бронсон уже умер. Очень рано, мучительно! За все свои грехи он расплатился.

– А ты, Кармэл? – укоряющим взглядом поглядела Мэйджа.

– А я пока жива. Так что могу грешить дальше.

Поняв, что еще немного и эта беседа приведет закадычных подруг к крупной ссоре, Риннон сказала:

– Так, дамы, давайте забудем о прошлом и насладимся настоящим… ужином! Йера ведь не зря старалась?

Остаток вечера прошел сравнительно мирно. Лишь в самом конце, когда все уже прощались друг с другом и желали спокойной ночи, Мэйджа перехватила Кармэл и быстро шепнула ей:

– Значит, Никки получилась в результате мести?

– О чем ты, Мэйджа?

– Ты рассталась с Бронсоном и немного погодя родила Никки. Совпадение? Вряд ли. Выходит, ты переспала с кем-то в отместку и… забеременела?

– Я думала, мы перестали ворошить прошлое.

– Мне просто интересно.

– Ну раз интересно, то знай… – Кармэл гордо задрала подбородок и процедила: – Никки – последний «подарок» Бронсона.

– А-а?! – выдать что-то членораздельное у миссис Лаффэрти не получилось. Она онемела от шока.

– Вот так вот, Мэйджа.

Глава 34

В тот самый день, когда Кармэл была в гостях у Йеры, Калли привела Инеко и Савьера в дом Дилэйн. Долго же она готовилась к этому грабежу… Наконец появилась идеальная возможность: Кармэл пробудет несколько часов у О’Нилл, Клара на вечеринке в Голхэме, Леда и Никки останутся на выходные в «Греджерс» (обо всем этом Калли узнала от Никки. Последняя без задней мысли рассказала подруге о планах ее семьи на ближайшие выходные).

В доме Никки Калли ориентировалась как в своем. Она знала код от сигнализации, знала, где расположены камеры, где находится тайник с запасным ключом. Поэтому банда успешно проникла в «сокровищницу» Кармэл Дилэйн. Калли отключила сигнализацию, а также камеры, предварительно удалив записи, на которых фигурируют она и ее сообщники. Все эти манипуляции Калли проделала автоматически, с холодным рассудком и мертвым сердцем. Возможно, Калли была так спокойна и даже цинична лишь потому, что до этого несколько дней внушала себе: «Это твое последнее задание. ПОСЛЕДНЕЕ. Скоро все закончится, только решись, Калли! Подлое, конечно, это дело, но вспомни, что сделала Никки. Она… заслужила».

– Самая скучная вечеринка в моей жизни! – заверещала Клара.

– А вдруг мы рано ушли? По закону подлости самое интересное начнется без нас.

– Тоуни, у меня дома никого, но зато есть огромный бар, куча закуски и мамины антидепрессанты. Ну что, ты все еще хочешь вернуться?

Кларе и Тоуни Уэллер осталось несколько шагов до дома Дилэйн. Удивление, недоумение, а затем подлинный шок… Все это последовательно испытала Клара, увидев, как Калантия и двое незнакомцев покинули ее дом и направились быстрым шагом к припаркованному у ворот «Бьюику». Она хотела окликнуть Калли, но вскоре в этом уже не было необходимости – Лаффэрти заметила ее. И снова удивление, недоумение, подлинный шок. Только теперь все это относилось к Калли. Клара направилась к незваным визитерам, но те уже успели запрыгнуть в машину. Взревел мотор, земля под колесами задрожала, как и подчиненные страху тела злоумышленников. С немыслимой скоростью они промчались мимо обескураженных Клары и Тоуни.

* * *

Кармэл вернулась поздно, с испорченным настроением. Господствовали в ее сознании мысли о нелегком разговоре с подругами, о Бронсоне… Мужчин у Кармэл было превеликое множество, но никто из них не мог сравниться с Бронсоном Кингом. Он всегда был для Кармэл на первом месте. Этот человек – воплощение ее громадного несчастья, необузданной фантазии, несмываемого греха и постыдной любви. Ну зачем ей напомнили о нем?..

В комнате Кармэл стоял высокий шкаф, предназначенный для хранения всевозможных