Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

24 июня — флаг рейха над 333 сп. Судя по тому, что на здании нет следов пожара — это его западная сторона. Действительно, по восточной по-прежнему карабкаться опасно — снайперы в «Доме офицеров» продолжают подстерегать неосторожных

В это время у Тереспольских ведется прочесывание — вдоль стен осторожно идут штурмовые группы первого батальона. То тут, то там звучат взрывы гранат — они летят в окна и проемы ворот. Выходят сдающиеся, но, похоже, в подвалах еще немало русских — они пытаются отстреливаться.

В подвал 333 сп осторожно, через проломы в расположении его 2-го батальона проникают первые немецкие солдаты…

У Тереспольских ворот Лозерт доложил майору Фрайтагу о произведенном без потерь полном выводе раненых и окруженных солдат I.R.135. Фельдфебель Лозерт особо отметил, что спасенные вели себя при этом замечательно, в частности, раненые не издавали ни звука вопреки своей боли, и их единственной заботой было взятие с собой их оружия и амуниции.

…Так окончилась эпопея церкви Святого Николая — один из наиболее драматичных для вермахта моментов тех июньских дней. Впервые немецкие солдаты попали в окружение на Восточном фронте — чуть более двух суток их, находившихся практически в тылу 4-й армии фон Клюге, не могли деблокировать, опасаясь еще больших потерь. Ожесточенность красноармейцев дважды заставляла осторожных немцев отменять приказы по захвату цитадели, фактически — попытки спасения окруженных[1064].

Сегодня, 24 июня, это, наконец-то удалось, причем без особых усилий. Наблюдающим за событиями издалека показалось, что так же, без труда, будет взята и остальная часть цитадели. Но это оказалось иллюзией.

Глава 2

«Дом офицеров»

Казалось, Цитадель вновь перешла в руки Советов — красные полотнища взметнулись над церковью, Тереспольскими воротами, зданием 333 сп. Находившийся посреди опознавательных полотнищ вермахта круг со свастикой замечали не сразу — «красное, нераспустившееся полотнище сбивало нас с толку первое время, и мы даже приняли его за наше, когда увидели над зданием 333 сп»[1065].

Нет, кажущиеся издалека красными, полотнища обозначали новую линию обороны первого батальона I.R.133. Сейчас она проходила посреди Цитадели, но Фрайтаг не собирается останавливаться: Шлипер, получив сообщение о большом количестве сдавшихся в плен красноармейцев на Северном и успехе операции по деблокированию окруженных, приказывает взять цитадель.

Захватив почти весь юг Центрального, Фрайтаг начинает готовиться к атаке на сектора 44 и 455 сп. Вместе с ним начнет действовать и командир 14/I.R.133 д-р Вацек. Назначенный по его собственной просьбе руководителем штурмовой группы, Вацек теперь настроен чрезвычайно решительно — немедленно овладеть Центральным островом. Враг кажется полностью ошеломленным и деморализованным — при атаке вряд ли будут большие потери.

Для уничтожения русских огневых точек на Цитадели планируется подвод орудий роты истребителей танков I.R.133 — решено использовать 5-см орудия взвода лейтенанта Шейдербауэра. Поскольку на огневую позицию взвод продвигался через зону боев на Южном острове, Шейдербауэр смог заметить многое, предвещающее впереди серьезные испытания: «Весь путь показывал ожесточенную борьбу, шедшую здесь первые несколько дней. Здания были в основном разрушены, и дороги покрывал битый кирпич, мертвые русские и их лошади. Тягостное зловоние от пожаров и трупов было всепроникающим»[1066].

Зловоние… Его все сильнее чувствовали уже и на улицах города — сначала лишь при порывах ветра от цитадели, затем — его волны, казалось, зависли в раскаленном летнем воздухе. Жутью веяло на Брест от его цитадели…

…И Йон на Северном перешел к решительным действиям — по словам перебежчиков, защитники крепости находятся под впечатлением сильной эффективности огня. Надо атаковать — полку приказано занять часть Северного острова, до сих пор блокированную.

Второй батальон (Парак), наступая на восток вдоль Мухавца, остановился в 50 м перед Трехарочным мостом[1067]. Ожесточенный фланговый обстрел дает понять, что прорыв через мост будет таким же кровопролитным, как и 22 июня — придется обождать, пока цитадель падет сама. В итоге Параку вновь пришлось удовольствоваться казематами, лишь к северу от Трехарочного «захваченными» в очередной раз.

Первый (Кене), наступая от Северных ворот вдоль дороги, идущей западнее цели 609, на юг, достиг соединения с Параком. И вот новость часа — Кене взял Восточный форт (цель 609)![1068]

«На подземелья большевики, конечно, особенно рассчитывали. Они надеялись, что там смогут продолжать партизанскую войну. Однако применением испытанных боевых средств нашим солдатам скоро удавалось вынимать их из убежищ». На немцах нет штурмового походного снаряжения (Marschgepäck). На стоящем у стены — нет и каски. Испытанные боевые средства — скорее всего, М-24, без колебаний метавшиеся в любые подозрительные места

«Тяжелый обстрел сделал свое действие. Сначала только отдельные, затем небольшими группами и, наконец, все большими толпами советские солдаты выходят из своих позиций с поднятыми руками и проверяются на предмет хранения оружия. Среди них встречаются и политические комиссары. Изображение слева показывает вход в каземат крепости Брест-Литовск». Немцы в штурмовом снаряжении. Допрашивает советского командира, вероятно, командир отделения или взвода (судя по планшетке). Второй советский военнопленный — в шинели, промерзший, вероятно, в ночной сырости казематов. На руке одного из немцев нечто похожее на белую повязку. Возможно, он участвовал в ночном бою или прочесывал темные коридоры подземелий — в этом случае повязка служила опознавательным знаком

Сообщение тем более примечательное, что именно Восточный форт полк пытался взять вплоть до 30 июня…

Опять «Умм-Каср»? Но шесть дней — многовато и в этом случае…

Что же на самом деле взял батальон Карла Кене? Неоднократно подправленные воспоминания защитников Восточного форта, содержащиеся в «Героической обороне» да и других источниках, вряд ли помогут с ответом. Однако — это касается опубликованных воспоминаний, фактически, как уже говорилось, выжимок из имеющихся.

Вероятно, как раз именно из тех, что еще не появлялись в открытой печати, Суворов (автор «Брестской крепости на ветрах истории») и взял интересный факт, датировав его 24 июня: «Майор Гаврилов… отдал приказ — не оставляя позиций во внутренней казарме форта… перейти в помещения конюшни на внешней стороне вала»[1069].

Советский командир не выглядит испуганным, растерянным или сломленным. Вероятно, так же выглядели и Акимочкин с Шабловским в свои последние минуты

Основываясь на этом и других источниках, можно сделать вывод о захвате немцами вершины внутреннего вала — ключевой позиции, позволяющей подавлять любое передвижение как по внутреннему двору Восточного форта, так и в проходе между его внутренним и внешним валами. Открывалась и хорошая возможность вести огонь по окнам и амбразурам внутренней и внешней казармы — Восточный форт мгновенно утратил свою неуязвимость. Кроме того, теперь можно было, прикрываясь огнем с внутреннего, зайти и на внешний вал, фактически на крышу казематов — например, чтобы попытаться вырыть шурфы и заложить взрывчатку[1070]. После чего, оставаясь неуязвимыми, можно было спокойно рвать один за другим находящиеся внутри вала казематы.

Но позиция, первоначально представлявшаяся «концом Восточного форта», его «ахиллесовой пятой», как оказалось, имела и массу недостатков — самый существенный из которых — теснейшее соприкосновение с противником, что исключало поддержку собственной артиллерии. Второе (что автор выяснил сам, достаточно поползав по вершине внутреннего вала) — вся вершина вала неплохо простреливалась из его горжевой казармы. Существовать там можно было, но лишь плотно зарывшись в землю. Это влекло за собой массу трудностей — например, проблему с доставкой пищи и боеприпасов, эвакуации раненых. Позиция, захваченная Кене, была неплоха — но она была бы куда более эффективной, если бы русские, поняв, в какое попали положение, сдались бы сразу же. В противном случае, при долгой осаде, получалось нечто подобное церкви Святого Николая — захватив сердцевину обороны, штурмовая группа сама оказалась охваченной огнем со всех сторон, а вдобавок — «живым щитом», предохраняющим русских от артобстрелов.

Однако 24 июня захват вершины внутреннего вала представлялся захватом всего Восточного форта, в скорейшей капитуляции которого никто не сомневался, благодаря чему в 21.10 и ушло соответствующее донесение на КП дивизии. Да кроме того — ни численность гарнизона, ни объем помещений в тот день еще не были известны, поэтому немцы, захватив верхнюю часть валов, искренне посчитали, что с Восточным фортом покончено.