Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

Группы 1 и 2-й рот приданы небольшими отрядами I.R.133 и I.R.135 для обысков, зачистки, и подготовки к взрывным работам в центре крепости и на Северном[1081].

В этот день в связи с неясностью в порядке подчиненности разгорелся и небольшой скандал — сверхэнергичный Йон отдал полувзводу 4/Btl.818[1082], действующему в качестве группы приемки военнопленных на островах цитадели, команду сменить I.R.135 в несении активной службы охраны. Ясно, что под этим понятием могло скрываться все, что угодно, — вплоть до приемки пленных путем атаки… Привлечение полувзвода к операциям «сто тридцать пятого» вызвало резко негативную реакцию коменданта Frontstalag 307, в чьем непосредственном командовании, вероятно, он и находился. Именно туда и поступали пленные из Брест-Литовска — действия Йона вполне могли лишить их конвоя. Поэтому, скорее всего, комендант в тот же день высказал все устно, а впоследствии, 28 июня, отправив майору Деттмеру официальное письмо: «…Несомненно, что и для солдат охраны тыла сражаться, как рядовые солдаты, — честь, но, я все же прошу препятствовать их дальнейшему привлечению к боевой службе. Я имею категорический приказ от моего верховного руководства, что солдаты охраны тыла не привлекаются к боевым действиям, так как к этому они абсолютно не приспособлены»[1083].

Энергичность Йона вполне объяснима — за первые три дня потери I.R.135 составили 250 убитых (включая двух командиров батальонов и нескольких командиров рот) и 260 раненых[1084]. Людей стало не хватать — поэтому полувзводу 818-го батальона и была предложена честь вести себя более активно, как минимум — принимать пленных не в тылу, а непосредственно на поле боя.

Тем временем генерал-майор Шлипер отправляется на укрепления Центральной цитадели. Здесь теперь сдаются сильные части гарнизона. Все же сопротивление врага еще не сломано.

Даже на многократно прочесанном Западном острове еще слышна стрельба — там был атакован и тяжело ранен часовой. Во второй половине дня саперный батальон вновь зачищает Западный — двое русских при этом убиты[1085].

…1-я рота 1-го железнодорожного саперного полка, ведущая осаду подвала центрального вокзала Бреста, в отличие от саперов Масуха, огнеметов не имела. Выкурить защитников было решено способом, предложенным командиром, действовавшим там же 1/А.А.45 обер-лейтенантом Квизда — залив в подвал бензин, сжечь.

Защитникам предъявили ультиматум — за полчаса сложить оружие, иначе будут приняты «крайние меры». Так и не дождавшись капитуляции, саперы стали действовать.

Пробив в полу вокзального зала отверстие, люди лейтенанта Линни вылили в подвал несколько ведер бензина, бросив туда же несколько гранат.

Пламя мгновенно охватило один из отсеков подвала — это было помещение продуктового склада. Защитникам, кинувшимся спасать продукты, удалось уберечь от огня только несколько ящиков с печеньем и карамелью. Распространение пожара на отсеки, занятые гарнизоном, удалось остановить. Огонь пошел в другую сторону — к вокзальному ресторану. Теперь уничтожение угрожало уже всему вокзалу — срочно подогнав паровозы, саперы начали заливать из шлангов разбушевавшийся огонь[1086].

Казалось, подвал сгорел полностью — пожар шел там еще и вечером, клубы дыма окутали здание. Выбравшийся из него, совершенно обессиленный русский солдат сдался в плен и сообщил, что остальные находившиеся в подвале комиссары и солдаты, должно быть, задохнулись или сгорели[1087].

15.00. Arko 27 с приказано разрядить стволы, однако орудия оставив пока на позициях.

…Лишь через несколько часов выехавший из штаба командующего артиллерией Группы армий, полковник Гальвитц смог добраться до огневых позиций 2-й батареи s.Artl.Abt.833. Полковника задержала огромная дорожная пробка, начавшаяся еще за 10 километров перед Бяла-Подляской. Там друг с другом переплелись три колонны, да так, что в течение нескольких часов движение было парализовано. Вынужденный проехать через Янув-Подляска, сделав солидный крюк, Гальвитц только между 15.00 и 16.00 смог разыскать огневые позиции установок «Карл», как и КП Arko 27 и 45 I.D. Гальвитца, еще не отошедшего от дороги, сразу же поразила приятная неожиданность, связанная с использованием «Карлов», оказывается, неверны существующие в далеких от Буга штабах представления о том, что мортиры выстрелили два или три раза. Напротив, к этому времени израсходован практически весь их боезапас — 31 из 36 снарядов.

«Карлы» отработали следующим образом: орудие № 3 («Один») — 4 снаряда за 22 июня, 6 снарядов — за 24 июня; орудие № 4 («Тор») — 3 снаряда за 22 июня, 7 — за 23 июня и 11 — за 24 июня. Осталось пять снарядов, три из которых непригодны для использования.

По оценке командира батареи гауптмана Меесмана, эффект от выстрелов был потрясающим. Гальвитц решил остаться в Тересполе до вечера, рассчитывая на то, что в 18.00 произойдет ожидавшаяся здесь всеми капитуляция цитадели и на следующее утро он получит возможность осмотреть места попадания снарядов[1088].

В этот день батарея Меесмана, выполнившая свою задачу, начала готовиться к отправке — Группой армий ей (и персоналу и матчасти) было приказано отбыть на полигон в Берген[1089].

Кстати говоря, Гальвитцу, проклинавшему нескончаемые заторы, еще повезло — предусмотренное отделом тыла (майор Вирзинг) еще на вторую половину дня 24 июня перенесение вперед гужевых частей «сорок пятой» из-за полностью забитых различными моторизованными дивизиями улиц запоздало более чем на сутки.

В это время в подвале 33-го инженерного вновь собрались руководители обороны — Фомин, Зубачев, Виноградов.

Зубачев спокоен. Фомин — хуже. «Судя по выражению лица, рука его беспокоила», — отметил Виноградов.

Всем ясно — ситуация резко ухудшилась. Через несколько часов немцы, сломив сопротивление отчаянно отбивающегося 455 сп, могут занять Трехарочные — в таком случае прорыв, и ранее бывший достаточно трудным делом, становился полностью невозможным. И о том, чтобы удержаться в казармах и дальше, не могло быть и речи — день-два, остававшиеся у защитников, вряд ли позволили бы им дождаться помощи. Стало ясно, что ситуация на фронте развивается вовсе не так, как предполагалось еще пару дней назад.

В итоге — выбор, вставший перед защитниками так стремительно за последние часы сужавшейся территории был прост — прорыв или плен. Дорог каждый час — откладывание прорыва больше недопустимо. Зубачеву, еще недавно выступавшему за дальнейшую оборону крепости, под влиянием событий не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.

Прорываться решили, как и раньше, сначала авангард (ударная группа), возглавляемый Виноградовым (около 120 человек), затем, под его прикрытием, основные силы. Особенностью операции было то, что ее, скорее всего, придется проводить при свете дня — до темноты 455 сп не продержаться. Это было рискованно, темнота хоть немного, но помогла бы защитникам — но, во-первых, другого выхода и не было, во-вторых, ночью немцы уже отлично продемонстрировали возможности своих осветительных ракет.

План несколько иной, чем предыдущей ночью, памятуя о том, сколько смертей принес накануне пулеметный огонь с пкт 143, решено сначала подавить эти точки и захватить вал, прикрывая выход остальных сил. Затем, объединившись, идти налево, вдоль пкт 145, к «восточным валам» — огонь с них еще как-то можно прикрыть пулеметами с крыши 33-го инженерного, закрепиться и там тоже, ожидая выхода последних сил (арьергарда — пулеметчиков, подавивших огонь с восточных валов). А потом уходить на восток, вдоль Мухавца.

Атака авангарда планировалась так — пулеметный взвод перебежит по мосту, остальные три, стрелковые, форсируют реку вплавь.

Пока в 455 сп еще идет бой, Виноградов, начавший уже формировать взводы ударной группы, проводит последние приготовления — через командиров взводов собрал 25–30 комсомольских билетов, в эту стопку положив и свои — карточку кандидата в члены ВКП(б), орденскую книжку, орден Красной Звезды и два удостоверения личности.

Потом он и замполитрука Смирнов, положив документы и знамя 455 сп в мешок, тот — в простыню, спрятали это все в трубу, выходящую из одного из подвалов 455 сп в Мухавец. Вход в нее заложили обломками кирпича[1090].

Сформировать ударную группу Виноградову помогает и Зубачев. В первую очередь в нее войдут бойцы 44 и 455 сп, сражающиеся у Трехарочных, и уже хорошо знакомые им обоим. Филипп Лаенков, старший сержант, помкомвзвода полковой школы 455 сп: «В середине дня капитан Зубачев собрал что-то вроде совета, где были Радченко и некоторые другие младшие командиры. Зубачев сказал, что необходимо установить связь с соседними подразделениями и попытаться вырваться из крепости для соединения с нашими частями. Он предложил выдвинуть группу бойцов во главе с Радченко (толковым командиром отделения полковой школы) через мост. В задачу группы входило: занять рубеж на той стороне Мухавца и прикрыть наш прорыв»[1091].